Сингомэйкеры - Юрий Никитин

Я снова запнулся, меня слушает, это хорошо, а Макгрегор спросил уже без иронии:

– Что завтра?

– Завтра прогресс затормозится, а потом встанет, – ответил я с трудом, с жутью понимая, что это произойдет даже раньше, чем я думал. – Потому что Европа станет исламской. Вы же помните: арабы и алгебру придумали, и науку вперед двинули, но как только туда пришел ислам, там все замерло. То же самое будет и в Европе.

Все трое переглянулись, Штейн проговорил задумчиво:

– А парень не дурак. Видит и те течения, что в самой глубине.

Макгрегор чуть улыбнулся.

– Это Кронберг не совсем дурак. Выловил его в какой-то дыре.

Я чувствовал на себе их доброжелательные взгляды, даже промолчал, что Москва не совсем уж и дыра, это их Нью-Йорк – дыра, Макгрегор продолжил тепло:

– Вы хорошо все видите, Юджин. Но забудьте про эту проблему.

Я переспросил:

– Забыть? Вы хотите сказать, что кто-то уже над ней работает?

Они переглянулись снова, Макгрегор покачал головой.

– Не стану вам врать, Юджин. Никто не работает. Но все равно не занимайтесь ею.

– У меня есть некоторые идеи, – сказал я торопливо. – Пара таких, что сразу даст взрывной эффект!..

Он произнес тем же теплым голосом, но в нем проскользнула властная нотка:

– Все будет хорошо, Юджин. Но вы же знаете, из всех проблем девяносто процентов решаются сами, а остальные десять… неразрешимы вообще.

– А эта?

Он чуть-чуть улыбнулся.

– Проблема, которая вас так волнует, находится в первой группе.

В старом московском кафе по-домашнему уютно. Мне нравится скакать по городам и весям, прыгать по странам и континентам, но приятно и оказаться снова здесь, увидеть знакомые морды и поговорить за жисть. Считается, что за жисть говорят так, бездельники, от избытка свободного времени, но у нас и легкая болтовня чаще всего служит подступом к реальной работе.

Мы уже насытились, неспешно расправлялись с десертом и смаковали кто кофе, кто чай, Арнольд Арнольдович с удовольствием пил козье молоко.

– Где побывали, Женя? – поинтересовался Глеб Модестович. – Смотрю, загар такой средиземноморский… А уезжали белым таким червяком.

Я отмахнулся.

– Стыдно сказать…

– Да где? В борделе?

– Почти. В элитном! На Каннском кинофестивале.

– Ого, – сказал Цибульский завистливо. – Я бы с нашим удовольствием! Кинозвезды, фотомодели…

– Да я больше фильмы смотрел, – объяснил я. – Не до фотомоделей. Десятка три перелопатил, тенденции пытался уловить…

– И как?

– А никак. Писатели и киношники – народ непредсказуемый. Только и заметил, что уже в двух фильмах о рыцарях короля Артура появились негры. Так что можно предположить, что теперь, когда стремительно нарастает экономическая, военная и политическая роль Китая, то на политкорректном Западе сперва среди рыцарей Круглого стола появятся один-два китайца, а потом все станут ими, китайцами. А то и сам король Артур.

– Это когда Китай захватит Америку, – отрезал Жуков сердито, – не раньше.

Арнольд Арнольдович заметил от соседнего стола:

– Ну, а чтобы среди рыцарей Круглого стола появились русские, фильм нужно делать в России?

– Только так, – ответил Жуков горько. – Разве что окружить Штаты атомным подводным флотом? И тайком заложить в крупных городах по атомной бомбе?

Глеб Модестович подумал, согласился:

– Да, уж лучше обойтись без русских в Камелоте. Как-то дешевле обходится.

– А если снимать о королевстве Камелот, – сказал Цибульский, – в Черной Африке? Все рыцари будут неграми?

Арнольд Арнольдович брезгливо проворчал:

– Я вообще не понимаю, откуда выпрыгнули все эти африканские страны? Когда я учился в школе, в Африке жили только два народа: бушмены и готтентоты. И еще в одном месте пряталось крохотное племя пигмеев, что не племя, а ветвь измельчавших бушменов. Вот и все! Откуда эти страны, эти всякие тутси, бэтси, сукси и зимбабве…

Цибульский хохотнул:

– Зимбабве – это не народ, а страна.

– А откуда выпрыгнула? Вроде раньше не было!

Цибульский пожал плечами.

– Не то Трансвааль, не то Родезию переименовали. Они там все попереименовывали.

– Эх, – сказал Арнольд Арнольдович с досадой, – мельтешат, мельтешат… Зачем мельтешат?

– Весь мир мельтешит, – утешил Цибульский.

– Размельтешился, – согласился Арнольд Арнольдович раздраженно. – Не к добру…

– Отмельтешатся, – утешил Жуков с угрозой. – Все пройдет, как сказал мудрый Соломон. И мельтешение тоже отмельтешится… Эх, скучно-то как… Я вот вношу предложение в мэрию парад сексуальных меньшинств назначить на День десантника… Нам важен результат, а он очевиден: общество на несколько недель будет занято разборами полетов, судебными исками, смакованием репортажей с места событий, выступлениями по жвачнику избитых представителей творческой интеллигенции, дискуссиями в прессе на тему: дурость это со стороны властей или же нарочитая провокация, – причем мнения разделятся строго поровну, что даст возможность вести полемику долго, а это то, что нам и надо…

Цибульский хихикнул:

– Ну да, а тебе забава!

– Я ж и говорю, – ответил Арнольд Арнольдович, – что-то скучно стало. Надо вносить в жизнь какое-то оживление. Все мы за государственный счет или за счет фирмы, неважно, украшаем себе жизнь. Даже если для этого надо иногда пойти на липосакцию или увеличение пениса…

Жуков удивился:

– А пенис при чем? Тонкую талию хоть издали видно!

– Увеличение увеличению рознь, – объяснил Арнольд Арнольдович. – Сейчас с легкой руки нашего замечательного Евгения Валентиновича наиболее популярно декоративное увеличение.

– Это… как?

– Если человек делает себе операцию по увеличению полового члена, – объяснил Арнольд Арнольдович рассудительно, – то это понятно зачем. Если же он просто подрезает ту уздечку, чтобы пенис не сдерживался внутри, а вывалился на всю длину, то это в первую очередь для демонстрации…

– А если собирается демонстрировать только одной-единственной? – спросил Цибульский ехидно.

Арнольд Арнольдович отмахнулся:

– Вероятность таких мужчин равна вероятности, что луна сделана из сыра. Скажи лучше, только тем женщинам, с которыми раздевается наедине. Или в групповухах, это не так важно. Полагаю, что так локально и будет… сперва. Но потом этот человек восхочет обязательно продемонстрировать свое сокровище и на публике. Сперва на нудистском пляже, потом и на улице. Что и произошло с подачи Евгения Валентиновича…

Я запротестовал:

– А я при чем?

– Вы были триггером, – сказал Арнольд Арнольдович обвиняющее.

– Медики придумали до меня!

– Но вы ее узаконили, – уточнил он. – Вы ее легализовали. Вы ее ввели в быт.