Белая гвардия Михаила Булгакова - Ярослав Тинченко

Полковник Щеткин, в отличие от авантюристичных "коней" "черных", а также благородного Малышева является персонажем отрицательным. Определить, кто был историческим прототипом полковника, весьма сложно. Из романа "Белая гвардия" следует, что Щеткин являлся одним из командиров 2-го отдела, в котором служил Мышлаевский, жил на Липках, куда бежал "в объятья полной блондинки" во время поражения офицерских дружин. Командир 2-го отдела Киевской добровольческой дружины полковник Сергей Крейтон в этом случае отпадает. Он хоть и жил на Липках, но оставался со своими офицерами до конца. Кого же в таком случае Михаил Афанасьевич Булгаков имел в виду? По воспоминаниям офицера 2-го отдела Романа Гуля, на позиции приезжал "не особенно трезвый" гвардии полковник Сперанский, который также, как и Щеткин, выступал перед офицерами с ура-патриотическими речами. Судьба Сперанского после крушения фронта под Киевом нам не известна, не знаем мы и того, где он жил в Киеве в 1918 году. Вместе с тем, вполне возможно, что он бежал с позиций, поскольку его фамилия среди пленных, или расстрелянных большевиками нам не попадалась. Поэтому будем считать, что образ полковника Щеткина в какой-то мере отвечает реальной судьбе командира подотдела 2-го отдела Киевской добровольческой дружины полковника Сперанского.

Тяжелые фигуры булгаковской шахматной партии — "туры" или "ладьи" — не отождествлены писателем с какими-либо историческими героями. "Турами" в партии является артиллерия, которая присутствует как на одной, так и на другой стороне. Именно "туры" начинают шахматную партию — боевые действия романа "Белая гвардия" под Киевом: "Все трое прислушались и убедились — пушки. Тяжело, далеко и глухо. Вот еще раз: бу-у…" Артиллерия, как неотъемлемый атрибут любых боевых действий, незримо присутствует и в романе "Белая гвардия". Особенно впечатляющем является момент гибели батареи защитников Киева — "туры" "белых": "Из землянки с фонарями вылезли три офицера и три юнкера в тулупах. Четвертый офицер и двое юнкеров были возле орудий у фонаря, который метель старалась погасить. Через пять минут пушки стали прыгать и страшно бить в темноту. Мощным грохотом они наполнили всю местность верст на пятнадцать кругом, донесли до дома № 13 по Алексеевскому спуску… Господи, дай…

Конная сотня, вертясь в метели, выскочила из темноты сзади на фонари и перебила всех юнкеров, четырех офицеров. Командир, оставшийся в землянке у телефона, выстрелил себе в рот.

Последними словами командира были:

— Штабная сволочь. Отлично понимаю большевиков".

Так погибли тяжелые фигуры "белых" в шахматной партии по Булгакову. В самой игре писатель придал им огромное значение, но их роль в "Белой гвардии" является мало заметной.

Пешками "Белой гвардии" в прямом и переносном смысле стали главные герои романа: братья Турбины, Шервинский, Мышлаевский, Карась, и даже Най-Турс с Тальбергом. Именно им и таким как они пришлось расплачиваться за Киевскую авантюру. Поэтому с позиции шахматной игры Михаил Булгаков и наделил своих главных героев такими ролями. Писатель показал жизнь пешек, к которым он отнес себя, и которым больше всего симпатизировал. Пешки "Белой гвардии", это не только полюбившиеся нам образы героев романа, это вообще все офицеры, юнкера, студенты, представители интеллигенции, защищавшие Киев. С противоположной стороны пешками были повстанцы — простой люд Украины — крестьяне и ремесленники. Вывод напрашивается достаточно символичный для наших дней: все мы, независимо от принадлежности к какой-либо социальной группе, происхождения, профессии, являемся всего лишь пешками в руках нечистоплотных политиков и дельцов, и еще не один раз будем повторять тернистый путь героев "Белой гвардии".

Вместо послесловия

Вот и подошло к концу наше повествование, посвященное "Белой гвардии", приключениям Михаила Булгакова во время гражданской войны, историческим прототипам романа, событиям на Украине 1918 года, Киеву того времени. Мы не ставили себе задачей охватить весь спектр вопросов, связанных с исследованием романа "Белая гвардия". Поэтому в нашей работе были отображены лишь аспекты военного и военно-исторического характера, а также люди, нераздельно связанные с событиями гражданской войны, упомянутыми в "Белой гвардии". Роман Михаила Булгакова "Белая гвардия" видится нам в первую очередь произведением, посвященным киевскому офицерству. Именно от этого мы и отталкивались, поставив себе целью рассказать о нелегком боевом пути в гражданскую войну каждого из прототипов героев романа, носивших на плечах погоны.

Конечно же, о многом мы не смогли рассказать в нашей книге. Дело в том, что кроме военных в "Белой гвардии" отображены известные киевские врачи, религиозно-философские деятели, поэты, писатели и просто знакомые Михаила Афанасьевича Булгакова. О каждом из них можно рассказывать очень много. Но эти прототипы в определенной степени уже нашли отображение в статьях, посвященных творчеству Булгакова.

Большую работу по выявлению в тексте романа прообразов представителей медицины провел киевский исследователь Гелий Ефимович Аронов. В его статьях нашли отображение такие крупные киевские медики начала 20-го века, как Феофил Гаврилович Яновский (1860–1928), Франц Адольфович Стефанис (1865–1917), а также Иван Павлович Воскресенский, второй муж матери Михаила Булгакова Варвары Михайловны. Как утверждает Г.Е. Аронов, учителя Михаила Афанасьевича, профессора Киевского университета Ф. Яновский и И. Воскресенский были описаны автором врачами, лечившими Алексея Турбина. Франц Адольфович Стефанис изображен несколько в ином амплуа. Именно его, поклонника препарирования, встречают Николай Турбин и Ирина Най-Турс в анатомическом театре за работой.

Весьма интересной является и статья молодого киевского исследователя Сергея Шурлякова, посвященная Киевскому религиозно-философскому обществу. В ней мы встречаем предположение, что литературный образ штабс- капитана Александра Брониславовича Студзинского возник благодаря близкому знакомству Михаила Булгакова со своим гимназическим преподавателем литературы, Александром Брониславовичем Селихановичем, заметным деятелем Киевского религиозно-философского общества. Александр Селиханович был поляком по происхождению, а потому говорил с сильным польским акцентом. Не смотря на это, гимназисты любили его лекции за живость объяснения на первых взгляд скучных произведений русской классики.

Не нашли в нашей работе отображения и близкие знакомые семьи Булгаковых, Василий Павлович Листовничий и Александр Александрович Глаголев. Василий Листовничий (1876–1919) был хозяином дома на Андреевском спуске, 13. Именно он жил в нижнем этаже здания, и невольно послужил прообразом для создания литературного портрета Василия