Республиканские Коммандо 2: Тройной Ноль - Карен Трэвисс

– Я знаю, как это важно.

– Нет, не думаю, что ты знаешь. Мы кочевники. У нас нет родины. Все, что у нас есть, что держит нас вместе – это то, кто мы есть, то, что мы делаем, и без этого мы… дар'мэндо. Я не знаю, как это обьяснить… "у нас нет души, нет загробной жизни, нет личности. Мы навечно мертвы."

Этейн повторила "дар'мэндо" про себя.

– Так он и получил свое имя, верно?

– Да.

Перед ней забрезжило понимание того, почему и Скирата и Вэу так заботились о том, чтобы передать подопечным свое наследие. Они не просто дарили им культурную принадлежность; они, в прямом смысле слова, спасали их жизни и их души.

– Он будет владеть Силой. Это сделает его…

– С ума сошла? А ты понимаешь, каким ценным это его сделает для тварей вроде каминоанцев? Ты соображаешь, сколько народа заинтересует его генетический материал? Он в опасности, ты, ди'кут!

О ценности уникального генетического наследия ее сына Этейн никогда еще не задумывалась. Она ужаснулась. Она отчаянно пыталась справиться с угрозами, которые, словно из ниоткуда, возникали вокруг нее.

– Но как Дар может вырастить его?

– А ты не задавалась этим вопросом, когда начинала все это? Ты действительно любишь его?

– Да! Да, ты знаешь, что люблю. Кэл, если у меня не будет этого ребенка, и он умрет…

– Когда он умрет. Он разработан так, чтобы умереть молодым. Я переживу его. И ты создана, чтобы прожить долго.

– Ты сам это сказал – всего лишь одно поколение. Потом – пройдет время, и от клонов не останется ничего, ничего что показало бы, что они когда-то жили, служили и умирали. Они все заслуживают большего.

– Но, опять же – Дарману не дали никакого выбора. – сказал Скирата. – Не было выбора – сражаться ли ему. Не было выбора – становиться ли ему отцом.

Он умолк, отошел к дальнему концу балкона и облокотился на ограждение, точно так же, как в тот раз, когда она видела его мучительно размышляющим о том, не является ли он чудовищем – человек, который превращает маленьких мальчиков в солдат, и посылает их на эту аруэтизе войну.

Этейн ждала. Спорить с ним не было смысла. Он был прав – она вырвала возможность выбора из рук Дармана, точно так же, как это делал любой джедай-генерал.

– Кэл. – проговорила она.

Он не обернулся.

Она осторожно коснулась его спины рукой. Она почувствовала как он напряжен.

– Кэл, что ты хочешь, чтобы я сделала… чтобы все было правильно? Разве ты не хочешь, чтобы хоть один из твоих парней оставил что-то после себя – кого-то, кто будет о нем помнить?

– Ты можешь помнить только о том, что ты знаешь.

– Я позабочусь о ребенке…

– Ты подобрала ему имя, не так ли? Я это знаю. Ты знаешь, что ждешь мальчика, так что ты придумываешь ему имя. Матери делают именно так.

– Да. Я…

– Тогда я не хочу его слышать. Если тебе нужна моя помощь – у меня есть условия.

Она ожидала этого. Она должна была знать. Скирата с одержимостью принимал свою родительскую роль – и он был жестким человеком, человеком, все инстинкты которого, со времен когда он был маленьким мальчиком, оттачивались для того чтобы сражаться и выживать

– Мне нужна ваша помощь, Кэл'буир.

– Не называй меня так.

– Прости.

– Тебе нужна моя помощь? Тогда, вот мои условия. Дарману расскажут о том, что у него есть сын, тогда, когда это будет для него безопасно, а не когда тебе заблагорассудится. И если это случится не тогда, когда родится ребенок – в таком случае я дам мальчику имя, как мэндо'ад. Отцы дают имена сыновьям, так что, если Дар сможет это сделать – я позабочусь, чтобы это сделал он.

– Итак, у меня нет никакого выбора.

– Можешь смыться на любую из тысячи планет, если пожелаешь.

– А ты найдешь меня.

– О да. Я нахожу людей. Это моя работа.

– И ты расскажешь Ордену Джедай. Ты ненавидишь меня.

– Нет, на самом деле ты мне нравишься, ад'ика. Я просто презираю джедаев. Вы, владеющие Силой, никогда не задумывались о своем праве перекраивать галактику. А обычные люди никогда не понимали, что и у них есть шансы.

– Думаю… думаю что сыну Дармана будет полезно знать о его наследии.

– Он будет знать больше того. Если Дарман не сможет растить его как Мэндо – то буду растить я. У меня масса практики. Масса.

Этейн была беспомощна. Единственным выбором для нее было бежать – и она знала, что это не будет честно по отношению ко всем, и более всего – к ее ребенку. Это станет подтверждением тому, что всем, чего она хотела, был ребенок. Что-то, во что она может вцепиться, что можно любить и быть любимой в ответ – не считаясь с тем, как это было получено.

Это должно быть ради Дармана. Его сын не может вырасти обычным человеком. И Этейн не знала, как растить сына Мэндо. Скирата знал. Если она откажется… она точно знала, насколько далеко он может зайти.

– Как ты справишься с владеющим Силой ребенком? – спросила она.

– Так же, как я растил шестерых парней, которые были так напуганы и потрясены, когда, едва научившись ходить, они оказались в боевых симуляторах под настоящим огнем, что у них никогда не было шансов быть нормальными людьми. При помощи уймы терпения и любви.

– Ты действительно хочешь этого, не так ли?

– Да, хочу. Больше всего иного. Это мой высший долг, как Мэндо'ад.

Так вот какова была его цена.

– Я могу прятать беременность…

– Нет, тебя ожидает несколько замечательных, тихих месяцев в надежном укрытии на Квиилуре, с кем-то из народа Джинарт, кто будет за тобой присматривать. И держать меня в курсе. Потом ты вернешься с ребенком, и я буду растить его здесь. Как внука. Учитывая историю моей семьи – никто ничего и не подумает заподозрить.

– Как ты назовешь его?

– Если у Дармана будет возможность узнать, когда ребенок родится – выбор будет за ним. До тех пор я оставлю свои идеи при себе.

– Так ты считаешь, что Дарман пока что не должен знать?

– Если я скажу ему, или скажешь ты – каково ему будет опять отправляться на войну, и думать о своей собственной безопасности? Его корабль отправляется через несколько дней – как и твой. Это не то же самое, что сказать обычному парню, что он заделал девчонке ребенка, хоть это и так паршиво. Он клон, у него нет прав, и нет представления о реальном мире, а еще он обрюхатил своего генерала-джедайку. Мне тебе что – еще и картинку нарисовать для ясности?

Этейн никогда еще никого не сердила по-настоящему. Джедаи, которые всю жизнь растили ее и учили, были выше этой эмоции. Они позволяли себе небольшое нетерпение или раздражение, но гнев – никогда. На Квиилуре, где она отвечала за четырех коммандос, впервые доверившихся ей на опасном, отчаянном задании – злость Джинарт на ее неопытность была лишь очень близка к ярости.

Но Скирата сейчас был переполнен яростью. Он чувствовала его слепой гнев и то, как он удерживает его под контролем. Она видела бледный оттенок его лица, от которого отхлынула кровь. Она слышала напряжение в его голосе.

– Кэл, кому как не тебе знать – насколько это важно. Твои собственные сыновья отказались от тебя, за то что ты поставил клонов-солдат выше их. Ты должен знать, что значит рискнуть заработать ненависть и презрение, поступая правильно, ради того кого любишь. И почему ты сделал бы это снова.

– Если бы на твоем месте была Ласима, рассказывающая мне, что она понесла ребенка от Атина – все было бы совсем по-другому. – прошипел он.

Позади почудилось какое-то движение.

– Кэл'буир?

Этейн обернулась. В дверях стоял Ордо. Она не почувствовала его приближения; по сравнению с тем возмущением, которое создавал в Силе Кэл – он был невидимкой.

– Все в порядке, сынок. – Скирата смутился, кивнул ему и натянуто улыбнулся. – Итак, капитан Мэйз вернул тебе должок?

Ордо, отлично знавший Скирату, подозрительно посмотрел на Этейн. В этот момент он ощущался в Силе так же, как стрилл, но без радостного чувства игривого зверька – только свирепость.

– Честь была удовлетворена, как говорится. Я хотел узнать, не присоединитесь ли вы к нам за выпивкой. Бесани ждет-не дождется снова встретится с вами.

– О, судя по "нам" – у вас все идет отлично. – Скирата ухмыльнулся и это было искренним; разумеется – Бесани Веннен не была джейтии, джедай. Ее он мог принять. – Рад слышать, Орд'ика. Все равно, я и Этейн как раз закончили разговор.

Скирата ушел, словно ничего и не случилось. Этейн привалилась к ограждению уткнувшись лбом в сложенные руки и чувствуя себя совершенно сломленной. Но Скирата был прав во всем, что он говорил; и он сдержит обещание помочь ей. Цену не изменить. Она ее заплатит.

Она сконцентрировалась на радости, окружавшей в Силе ее сына. Как бы тяжелы ни были обстоятельства, этого никто не может у нее отнять – ни даже Кэл'буир.

Глава 25

Конечно я планировал путь отхода. Я был наемником с тех пор, как мне исполнилось семь лет от роду. Ты всегда готовишься к тому, что будет когда закончится текущая война. Это называется стратегия отхода; и моя – планировалась очень, очень давно.