Эпоха Возрождения (СИ) - Кицунэ Миято

— Так, значит, клан Учиха… Я слышал от Забузы-сана, что Учиха были почти уничтожены, — осторожно сказал Хаку, понимая, что может узнать нечто важное не просто для деревни, но и для себя. — Клан Юки был одним из кланов Страны Воды. Однажды даймё объявил войну всем кланам с кеккей генкай, и страну поразила гражданская война. Моя мать была беженкой из этого клана, который тоже был уничтожен по приказу даймё. Я не знаю, владела ли она стихией льда, мне кажется, она не была шиноби. Она спряталась и вышла замуж за одного человека. А потом, когда я… Когда лет в пять у меня пробудились способности и это увидел отец, он собрался с другими крестьянами и…

Хаку сглотнул, не в силах продолжать, и почувствовал, как его берёт за руку Кано.

— Мы ходили на место того хутора, — сказал младший братик. — Мама нии-сана защищала его, но её убили, и тогда его сила вышла из-под контроля. И он убил всех тех крестьян. Там до сих пор считают, что маленького мальчика забрала Юки-онна, заморозившая всех взрослых в глыбу льда.

— Я никогда не рос в клане, — сказал Хаку, — но, кажется, пока мы были у вас, я узнал, что это.

— Наш клан был практически уничтожен предателем, — хрипло отозвался Саске. — Мои братья смогли спасти лишь некоторых детей. В основном самых мелких. Мы прятались, тренировались. А мои братья охотились за тем, кто сделал это с нашей семьёй. Мой брат Итачи вступил в ту же организацию, потому что во многом… наш клан уничтожили ради этого. Ради его силы шиноби. Предатель хотел заполучить Итачи. Гения клана. Одинокого, уязвимого, потерянного и при этом невероятно сильного.

— Ты… сейчас говоришь об организации «Акацуки»? — спросил Хаку. — Я слышал о том, что твой брат был напарником Кисаме-сенпая…

— Да, — кивнул Саске. — Мои братья решили не вести нас обратно в Коноху, пока не уничтожат предателя. Даже в деревне мы не были в безопасности. Однажды предатель туда попал, чтобы убить более двухсот Учиха. Никто не знал о том, что мы выжили, до какого-то времени.

— Значит, твой брат стал… шпионом ради вас? — спросил Хаку.

— Верно. Он смог уничтожить предателя и подорвать его организацию изнутри.

— И перевербовал Орочимару-сана? Кисаме-сенпай говорил, что до этого напарником Итачи-сана был великий саннин.

— Это особая сила обаяния Учиха, — заржал Наруто.

— Да… — Хаку чуть смущённо улыбнулся этой шутке, которая была шуткой лишь отчасти. — Кисаме-сенпай отзывался о твоём брате… с теплотой. А Суйгецу говорил, что сенпай очень сильно опасался твоего брата. И что Итачи-сан весьма силён.

Сам Хаку не раз видел старшего брата Саске за время проживания в клане и всегда поражался, насколько Учиха — как старшие, так и младшие — были добры и внимательны к своим близким. Они не стеснялись проявлять заботу, улыбаться, обнимать, дурачиться. Это внимание доставалось даже Кано, который был из чужой деревни. Хаку сам видел, что его брата учили мастерить какие-то украшения для матери, лепить фигурки-свистульки из глины, тренировали наравне с остальными. И старшие, и младшие спокойно общались с ними, не делая разницы между своими и чужими. В дорогу Кано собрали несколько свитков со всякими «нужностями», которыми брат оброс за неполных три месяца. У самого Хаку тоже был целый рюкзак записей, обменянных фуин-схем и каких-то мелочей, которыми он обзавёлся в Листе. Там он начал думать о своих будущих детях и о том, как сделать собственный клан хотя бы отчасти похожим на клан Учиха.

* * *

В Минамото их встретили Забуза-сан и Шимизу-сан, отец Кано. Коноховцы попрощались и отправились домой, а они поплыли в порт Тэрукоцу на Коцушиме.

Хаку очень удивил Кано. Братик показал отцу маленькую окарину, которую вылепил сам, и создал с её помощью густой туман на море. Как выяснилось, этому его научил в клане Учиха тот самый Юкимару, победивший на экзаменах чуунина.

Забуза повертел детскую свистульку в руке и хмыкнул.

— Не похоже на артефакт. Я совсем не чувствую чакры от неё.

— Окарина просто помогает управлению чакрой, — пояснил довольный Кано. — Дело не в инструменте, а в пользователе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Это определение укололо Хаку в самое сердце.

Дело было не в инструменте, а в том, кто им управлял. Хаку долгое время считал себя инструментом, оружием Забузы-сана, но тот растил из него не оружие. И только сейчас это стало так очевидно, словно пелена упала с глаз.

Хаку увидел, как общаются в клане Учиха дети и отцы. Получалось, что многие были лишены своих родителей, но от Шисуи-сана и Итачи-сана веяло отеческой заботой по отношению к младшим в клане, а сами они были как будто сыновья Орочимару-сана, которого дети называли «дедушкой». И Орочимару-сан был в чём-то похож на Забузу-сана. Они оба были суровыми шиноби старой закалки, из которых вытравливали все сентиментальные чувства, точнее, их проявления.

Хаку вспоминал детство, их тренировки, грубоватую заботу и внимание Забузы-сана. Его наставник воспитывался Академией, в которой из детей пытались убрать всю человечность. И, хотя Забуза говорил о том, что Хаку — его лучшее оружие, его действия говорили о том, что Забуза просто не знал, как вести себя с ребёнком, которого любил. И которого любит до сих пор, как и сказала Мэй-сама, «словно сына».

И если раньше Хаку был рад этому, но всё же до конца не понимал, что это значит, то сейчас…

Внезапно стало легко.

Хаку рассказывал наставнику о том, что видел в Конохе, об их необычных методах обучения молодняка как в клане, так и в Академии. Даже о том, что теперь знает, как важно возродить клан Юки для их страны.

Забуза удивился их соглашению с Наруто, но весьма оценил выменянные печати. Кроме печатей для утеплений домов, Хаку получил и несколько фуин-схем для создания искусственного горячего источника, который планировал установить в Оде.

Когда Хаку рассказал Шимизу-сану о печатях охлаждения, тот сказал, что это может весьма пригодиться в торговле, когда нужно сохранить какие-то продукты или соблюдать определённый температурный режим. Забуза тоже заинтересовался, сообщив, что это может немного выправить экономическую ситуацию в стране, в том числе и с продовольствием.

Хаку поймал себя на том, что, общаясь с Забузой, больше не испытывал стеснения или неловкости. Они говорят на равных. И, кажется, его наставнику это нравилось.

— Ты изменился, Хаку, — сказал Забуза и внезапно похлопал его по плечу и коротко улыбнулся. — Я рад, что ты вернулся домой.

— Мне предстоит ещё очень много дел, — отозвался Хаку, — но думаю, что у меня получится возродить свой клан. И… я думаю, что вы не откажетесь стать моим детям названым дедушкой.

— Я… — Забуза как будто на миг растерялся, но потом кивнул. — Конечно.

* * *

— Так, значит, среди Учиха был предатель, который пытался развязать войну и сам уничтожил большую часть их клана, чтобы заполучить сильных, но слишком молодых бойцов? — хмыкнула Мэй-сама, когда Хаку без утайки рассказал ей о том, что узнал практически в самом конце своей миссии.

— Да, получается, чтобы защитить то, что осталось от их клана, Учиха Итачи последовал в «Акацуки», чтобы подобраться ближе к этому предателю, — подтвердил Хаку.

— Похоже, Итачи-сан был как наш Джузо, который шпионил для своих, — сказал Кисаме-сенпай, который присутствовал при докладе Хаку. — Поэтому он сказал мне, что не бывает бывших деревень, и позволил вернуться в Кири. Он и сам собирался сделать то же самое и не желал, чтобы в «Акацуки» были сильные шиноби.

— Похоже, что клан Учиха действительно не имеет ничего против Киригакуре, — кивнул Забуза-сан. — Хотя их способности… весьма впечатляют и даже пугают.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Дело не в инструменте, а в пользователе, — позволил себе высказаться Хаку, посмотрев в глаза наставнику. — Я жил в клане Учиха несколько месяцев. Они… обладают огромной силой как общеклановой, так и каждый поодиночке, но мне показалось, что они всем сердцем ненавидят войну. Они хотят возродить свой клан и верят, что шиноби могут жить мирно и приносить пользу не только разрушениями и убийствами.