История под знаком вопроса - Евгений Габович

Так вот, у «древних римлян» был свой Вовочка. Он уже давно кончил с отличием первый класс и в свободное от школы время шлялся по судам и произносил речи, которые многие поколения школьников, изучавших не нужный им латинский язык, должны были читать и интерпретировать, не говоря уже о переводить и делать вид, что понимают. Звали этого Вовочку вовсе даже не Вовочка, а Марк Туллий Цицерон (в переводе с латыни «турецкo-гороховый», желтым крупным жареным цицером, который им давали в качестве школьного завтрака любящие их родители, бросались в классах нерадивые ученики, взрослый Цицерон бросал в своих противников уже не турецкий горох, а целые тыквы) и придумали его профессора популярных в Средние века и в эпоху Возрождения риторических школ для своих Rollenspiele (разыгрываемых учениками в классе игровых ситуаций с заданными профессором ролями). Учеников школ риторики постоянно заставляли писать от имени Цицерона речи и выступления, которые он произнес бы в той или иной ситуации. Многие из них сохранились и были позднее собраны и напечатаны от имени не существовавшего Цицерона, которому как и всем другим римским Козьмам Прутковым придумали богатую биографию.

По свидетельству этого Цицерона, узурпаторы — жрецы, пользуясь предоставленной им властью (это кем же? наверное, брали себе столько автономии, сколько могли), удлиняли сроки общественных должностей для своих друзей или для лиц, подкупивших их (ну, что я говорил?! не без борзых щенков делалась римская древняя история!), и укорачивали сроки для своих врагов. Можете себе представить, как злился вражеский сенатор, если его сенаторство сокращали аж на целых три дня. Или на три недели в случае особо большой стаи борзых и уже подросших щенков. Небось синел от злости. Но против жрецов не пер. Кишка была тонка. Время уплаты различных налогов и выполнения других обязательств также зависело от произвола жреца. Во, что нам историки напридумывали! Ко всему этому началась путаница в проведении праздников. А это уж никуда не годится. Так, праздник жатвы иногда приходилось отмечать в день посева, прямо за штурвалом пашущего древнеримского вестимо трактора, а иногда и вообще зимой.

Великий Вольтер, который как известно был лично знаком со многими из самых обжористых жрецов (само последнее слово, скорее всего, произошло от глагола «жрать» в указательной форме «жри» или на древнеримском наречии «жре»), как-то сказал: «Римские полководцы всегда побеждали, но они никогда не знали, в какой день это случалось». Это, конечно, преувеличение, ибо хотя, как всем нам по профессору Галлеттису известно, «Варус был единственным римским полководцем, которому удалось потерпеть поражение от немцев», было немало других способных римских военачальников, которым удавалось проигрывать битвы не только легендарному Ганнибалу, но даже и не менее литературному Спартаку.

Чем эта длительная хаотичность кончилась, всем нам известно: пришел Юлий Цезарь и всех нехороших жрецов победил (поставил на место). «Хаотичность римского календаря создавала такие большие неудобства, что неотложная реформа его превратилась в острую социальную проблему» пишет Селешников, так что партия сказала «Надо!». «За первый месяц года был принят январь, так как уже с 153 года до н. э. вновь избранные римские консулы вступали в свою должность с 1 января» хаотически разного по длине года.

Ну, и как же вводил прирезанный вскоре после это невесть за что календарный реформатор этот свой замечательный имени Юлия Цезаря и полностью освободившийся от хаотичности календарь на широких просторах нашей родины? Пардон, Римской, так сказать, империи, в которой тоже было много лесов, полей и рек, не говоря уже о городах, провинциях, народах и языках. Издал себе указ (где он, написанный хорошим латинским языком?) и уехал в командировку в мир иной? Ведь нет ничего более простого на этом свете, как ввести новый календарь указом какого-нибудь не очень достоверного Цезаря!

Селешников ничего не пишет о трудностях внедрения нового и так непривычно не хаотичного календаря. «Однако юлианский календарь не сразу вошел в употребление. Первоначально он употреблялся только в Риме». Потом якобы в 325 году якобы первый якобы вселенский якобы Никейский собор признал юлианский календарь обязательным для христиан. [Каменцева, стр. 33]. Это когда христианство толькo-только в первые разы стало государственной религией, да и то далеко не везде, и еще и долго после этого продолжало оставаться то преследуемым, то терпимым и не очень популярным учением. Вот как все было просто.

Употреблялся вначале только в Риме, даже и в Остии не употребляли, не слышали в портовом пригороде Рима ни о каком декрете лучезарного Цезаря, а потом какой-то собор лет эдак через 400 без малого постановил, и никаких проблем не возникло (да и возникнуть не могло в принципе, ибо не было ни самого собора, ни этого бессмысленного для новой религии постановления). Раз обязателен для христиан, то прямо назавтра и христиане, и язычники бросились внедрять этот календарь и не расставались с ним ни днем, ни ночью, пока не выучили его наизусть и не вбили его себе и детям — внукам в немытые и нечесаные позднеантичные и раннесредневековые головы.

И ведь при внедрении юлианского календаря речь идет не о темных веках Средневековья, а о самых что ни на есть исследованных историками веках императорского Рима. Но о введении юлианского календаря, о трудностях, при этом возникавших, о географическом — очевидно постепенном — его распространении нет нигде ни слова. Рассказывают только байки про переименование месяцев в июль в честь Юлия Цезаря и в август в честь императора Августа, да еще о глупости жрецов, которым Цезарь велел вставлять после трех лет один — четвертый — високосный (т. е. удлинять его на один день), а они — самые образованные люди империи, не могли такую простую вещь понять и поэтому вставляли дополнительный день через два года в третий (такую маленькую последнюю фронду позволили себе свободолюбивые священнослужители, такую фигу в кармане показали ущемленные диктатором жрецы в знак протеста против деспотизма отошедшего уже в мир иной Цезаря, не любивший из-за своего аскетизма и нездоровой худобы миленьких борзых щенков), так что пришлось вскоре и юлианскую реформу «доюлианивать». Детский сад ТИ! Хуже того, ясли для писающих под себя историков традиционалистов.

А потом еще переносили 31–й день из одного месяца в другой (но опять ни слова о введении календаря, о трудностях оного, о сопротивлении оному, которое не могло не быть в огромной империи (хотя бы в отдаленных провинциях!). Зато самодовольная реплика у Селешникова: «Так постепенно совершенствовался юлианский календарь, оставшийся единственным и неизменным почти по всей Европе до конца XVI века, а в отдельных странах до начала XX века». Все, вся история распространения календаря убедительно изложена в одной этой фразе! А ведь большая часть Европы никогда не входила в Римскую империю. Что и в ней для распространения календаря было достаточно переименовать два месяца и поиграть длинами двух других?!

«История распространения юлианского года еще не написана»

По крайней мере, такое впечатление возникает, если читаешь только книги по-русски. Анна Доротея фон ден Бринкен в своей книге «Историческая хронология Старого света. Календарные реформы и расчеты тысячелетий» посвящает введению юлианского календаря отдельный раздел (стр. 28–29). Она отмечает, что в Афинах юлианский календарь появился только в VI столетии н. э. Вернее, она пишет, что, мол, источники свидетельствуют, что в V веке греки еще не использовали этот календарь, а пользовались своим старым с совсем другими наименованиями месяцев (как будто наименование это — главное!). И далее она уже без ссылки на источники утверждает, что в VI–VII веках под христианским влиянием мол и в Афинах стали пользоваться юлианским календарем. А ведь Афины лежат в одной из сравнительно древних римских провинций! Что же происходило во всех других? И к тому же эта локальная история, ограничивающаяся потерявшим в средние века какое — либо общеевропейское значение городом в Греции, является единственной, которую автор книги оказалась в состоянии рассказать про длившееся до XX века внедрение юлианского календаря в Европе: хотя бы уже потому, что до этого времени продолжали свою конфессиональнo-пропагандистскую деятельность, скажем, русские православные миссионеры среди язычников и мусульман Приуралья и Поволжья!

Единственный из авторов — хронологов, затронувших хотя бы раннюю историю распространения юлианского календаря, вернее то, что себе историки под такой историей понапридумывали, это Э. Бикерман, из книги «Хронология древнего мира» (русский перевод, М.: Наука, 1976) которого я и взял заголовок этого раздела (стр. 46). Он пишет (стр. 42 и далее):