Миры Роджера Желязны. Том 29 - Роджер Желязны

Щенок тявкнул, игриво зарычал. Домино встала на четвереньки и почти подползла к щенку на достаточное расстояние, чтобы схватить свиток, как щенок снова схватил его и убежал.

— Проклятье! — выругалась она, присаживаясь на корточки. — Отдай!

Щенок проигнорировал ее приказание, и Домино покраснела, услышав за спиной приглушенный смех. Она нахмурилась, оглянулась через плечо, и хихиканье прекратилось.

— Сэр, — сказала Сет, — если я добуду для вас свиток, можно мне оставить себе щенка?

Домино рассердилась:

— Солдаты не торгуют своими услугами, Сет. Ты же солдат моей роты, не так ли?

— Да, сэр, — не отступила Сет, — но у них бывает военная добыча, а я никогда не просила у вас ни золота, ни лошадей, ни женщин, ни чего-то еще.

— Это правда. — Домино спрятала довольную улыбку. — Добудь мне этот футляр со свитком, и щенок твой, но ты будешь его выгуливать, кормить и все остальное.

— Да, сэр!

Щенок наблюдал за ней, виляя хвостиком все быстрее, пока Сет подбиралась к нему поближе, но как только она оказалась на расстоянии протянутой руки, он схватил футляр и отбежал на несколько шагов. Сет напустила на себя равнодушный вид, подобрала с земли палочку, несколько раз подбросила ее в воздух и снова поймала.

После нескольких бросков щенок стал зачарованно следить за ее движениями. Сет не обращала на него внимания, пока он не начал скулить у ее ног, а потом бросила палочку. Щенок кинулся вслед за ней, путаясь в собственных ушах и тявкая от восторга. Не успел он вернуться обратно, как Сет подхватила тубус со свитком и бросила его Домино.

— Весь в щенячьих слюнях! — выругалась Домино. — Ну, щенок твой, Сет, но, если он будет мочиться на мою постель, я отдам тебя под трибунал.

— Есть, сэр! Спасибо, сэр! — Сет сняла свой пояс и сделала поводок для щенка. — Что дальше, сэр?

— Ну, нам надо заняться казнями, а к тому времени рота должна подойти к нам. Поэтому давай уберемся из этого месива и начнем устраивать лагерь.

— Есть, сэр. — Сет не выглядела такой счастливой, каким должен выглядеть любой ребенок, только что получивший щенка.

Домино внимательно на нее посмотрела:

— Ты хочешь что-то сказать?

— Да, сэр. — Она бросила взгляд на Мэла. — Но не здесь.

Домино вздохнула и жестом приказала Мэлу идти в палатку для пленных. Когда он отошел на достаточное расстояние и не мог их слышать, она посмотрела на девочку:

— Говори, солдат.

— Разве обязательно нужно убивать их, генерал? Я хочу сказать, мы их знаем, и я думаю, что они раскаиваются.

— Война часто означает убийство людей, знаешь ли, Сет, — ответила Домино, — и одного раскаяния недостаточно.

— И все же, генерал, — умоляюще произнесла Сет, — мне это и в самом деле не нравится.

Домино подавила рычание.

— Я приму к сведению твой совет. А теперь займись своим делом. Иди и пришли ко мне полковника.

Домино засунула футляр со свитком за пояс, раздраженная тем, что не ощущает торжества. Появился Рейф, за ним тащилась верблюдица. На этот раз на животном висели разнообразные лагерные предметы и вдобавок несколько вещей из личной амуниции Рейфа.

— Черт возьми, Рейф, ты что, никуда не ходишь без этого животного?

— Она ходит за мной следом, поэтому с тем же успехом можно ее использовать, а меня укачивает, если я еду на ней верхом слишком долго. — Он пожал плечами. — Если позволите мне высказаться, генерал, похоже, что у вас паршивое настроение.

— Вовсе у меня не паршивое настроение, — резко возразила она.

— Как угодно генералу, — почтительно ответил Рейф. Наверняка это верблюдица хмыкнула, но Домино прищурилась и пристально посмотрела на полковника, на всякий случай.

— Каковы будут приказания генерала?

— Сколько у нас пленных?

— Восемь, если не считать разнообразных животных. Четверо других помогали нам, в том числе и Герб, гоблин, и я обещал им условную амнистию. Остальные мертвы — даже Некротика, кажется, остается мертвой, но Джорд предупредил насчет нее, и мы следим за ней на предмет чего-нибудь необычного.

— Эти восемь надежно заперты? — спросила Домино с большим колебанием, чем ей хотелось.

— Да, сэр, а плаха и палач готовы и ждут ваших приказаний, — он посмотрел на нее. — Каковы будут ваши приказания?

Домино запустила обе руки в волосы, страшно недовольная своей нерешительностью.

— Рейф, нам обязательно их казнить? Они действительно действовали против нас, но они до того похожи на шутов, что просто смешны. Я чувствую, что убивать их нехорошо.

Рейф склонил голову набок и задумался.

— Понимаю, что вы хотите сказать. Они даже не поняли, что именно попало к ним в руки. Не волнуйтесь, я никому не скажу, Домино, но вы бы так не встревожились, если бы Джорд потерял просто свои стихи.

Она с благодарностью улыбнулась:

— Но мы не можем оставить их безнаказанными. Что нам делать?

— Наказание для восьми бродячих магов, — задумчиво проговорил Рейф. — Наверное, мы могли бы послать их совершить героический поход.

— Или, — произнесла Домино, и в ее глазах зажегся коварный зеленый огонек, — мы могли бы записать их в нашу роту, со всеми вытекающими отсюда обязанностями и ограничениями.

Рейф ухмыльнулся:

— Да, бродягам это должно быть ненавистно. Пойду и предложу им возможность записаться в армию — с вашего позволения, сэр.

Домино потянулась.

— Да, мне такое решение нравится. Когда появится сержант Колум, пусть новобранцам выдадут форму.

В тот вечер когда они с Джордом отдыхали, Домино позволила себе признаться в последних сомнениях.

— Сохранить свиток Гвайкандер недостаточно, — объяснила она Джорду, — нам необходима возможность применить его против Каларана, а мне почему-то не верится, что он собирается стоять смирно, пока ты будешь читать над ним текст магического заклинания.

— Ты могла бы прижать его к полу, — предложил Джорд, показывая, как именно, — и тогда я бы прочел свиток.

— Могла бы, — согласилась Домино, высвобождаясь, — Рэнго не так уж силен. Но сомневаюсь, что нам удастся подобраться к нему так близко, когда он один. Обычно в последнее время рядом с ним всегда находятся один-два гвардейца.

— Нам нужна такая ситуация, когда мое чтение вслух не покажется странным, — сказал Джорд, — я мог бы организовать поэтический вечер с чтением стихов.

— На древнетермеанском? — Домино покачала головой. — Сомневаюсь. Каларан никогда не был глупцом.

— Древнетермеанский язык используется не часто, Доми, только во время торжественных церемоний и тому подобного.