Первая исповедница - Терри Гудкайнд

Впервые выражение лица Сэдлера стало подозрительным.

— Вы имеете в виду сноходцев? Какую информацию они ищут, или как много узнали?

Магда кратко, почти искренне, улыбнулась:

— Ну да, это приходило мне в голову, но я думала в более общем характере. Мы должны использовать всю помощь, которую можем получить.

Сэдлер кивнул.

— Простите, но я не могу сказать. Не потому что не хочу говорить, Магда, а потому что ничего не знаю.

— Я вижу. Но в любом случае спасибо, Советник Сэдлер. — Она снова улыбнулась, на этот раз искренне. — Я постараюсь зайти к вам в ближайшее время, и посмотреть, как вы поживаете.

Сэдлер тепло улыбнулся в ответ.

— Мне бы хотелось, Магда, очень хотелось.

Он сделала шаг, но потом остановился, и вернулся к ней. Положил руку на плечо, его пальцы сжались, когда он привлек Магду немного ближе.

— Из всех людей, что приходили к нам, вы единственная, кто представлял истину. Я хочу, чтобы вы знали это.

Магда внезапно почувствовала себя немного виноватой за то, что обманула Советника. Но это было необходимо для защиты жизней. В конце концов, сноходцы могли быть где угодно.

— Я приходила к вам представлять тех, кто не имеет права голоса.

Сэдлер улыбнулся хитрой улыбкой и опустил руку.

— Нет, не совсем так. Вы не говорили за лживых, алчных и жадных людей, которые не имели права голоса. Вы говорили только от имени невинных или тех, кто из принципа не имел права голоса. Вы приходили к нам представлять истину. Остальные в Совете, может, и не заметили различия, но я хотел, чтобы вы знали — я всегда замечал. Ваша одаренность не в даре, а в силе голоса, силе правды. В конце концов, самая большая наша способность кроется в собственных умах. Хотя вы не одаренны, звучание правды откликается у людей больше, чем вам кажется. Есть вещи, происходящие в Замке, которых я не понимаю. Возможно, их совершают другие, возможно, даже вы, но не я. Как Советник, я держался в стороне от многих реально происходящих событий вокруг нас. В своей должности я встречался с огромным количеством людей, говорящих перед нами по великому множеству причин. Вы, Магда Сирус, была единственной, кто представал перед нами, интересующейся только правдой. Мы живем в опасные времена. Может, мы живем в конце времен. Но если хотим выжить, правда нужна больше, чем что-либо другое. Среди всех людей, которых я знаю, вы единственная, кто выделилась для меня человеком, предназначенным для поиска истины. Сомневаюсь, что вы осознаете, насколько редким это является. Никогда не отказывайтесь от своего призвания, Магда. Знайте себя, знайте кто вы. Хотя мало кто будет это признавать, даже те, кто в Совете, я искренне верю, мы все нуждаемся в вас.

Магда была ошеломлена, услышав такие слова.

— Но я не только не одарена. Я… — Магда чуть не сказала, что она никто. — Я не могу сделать много самостоятельно.

Сэдлер улыбнулся в ответ.

— Стоять за истину — это все. Истина — это сила. Никогда не забывайте об этом.

— Не забуду. Спасибо вам, Советник Сэдлер.

Он улыбнулся.

— О, и Магда, хочу, чтобы вы знали, я принял ваш совет.

— Мой совет? Какой совет?

Он поднял бровь.

— Ваш совет дать клятву Лорду Ралу, чтобы защитить наши мысли от сноходцев.

Магда уставилась на него.

— Вы это сделали? Когда?

Сэдлер улыбнулся.

— Ночью, после того как вы пришли к Совету вся в крови. Как я говорил, знаю, что вы единственная, кто представал перед нами, заинтересованная только правдой. Как только я вернулся в личные покои в ту ночь, встал на колени, как вы говорили, и три раза произнес посвящение Лорду Ралу.

Магда надеялась на то, что он говорит правду.

— А кто-то из других членов Совета дал клятву?

Сэдлер пожал плечами.

— Простите, не знаю. Я не сказал ни одному из них и уверен, что они не скажут мне. Я, просто, хочу, чтобы вы знали, если придете увидеться со мной, можете выражать свое мнение, не беспокоясь о сноходцах.

Магда улыбнулась.

— Советник Сэдлер, вы хитрый человек.

Он улыбнулся в ответ.

— А как вы думаете, почему мне удалось прожить так много? Всего доброго, Магда Сирус. И будьте честны сами с собой.

— Буду. И пожалуйста, позаботьтесь о себе.

Как только Сэдлер пошел по массивному каменному мосту, смешиваясь с толпой, Магда почувствовала порыв ветра. Она взглянула на горизонт и заметила черные полосы облаков. Горячая, влажная погода предвещала приближающуюся бурю.

Прежде чем пройти под железной решеткой, Магда пристально посмотрела на массивные стены и башни Замка, поднимающиеся к темнеющему небу. Тихий Замок, казалось, ждал ее, ждал, чтобы поглотить.

Магда снова осталась одна. Даже при том, что только встретила его, она скучала по Мерритту. В нем что-то отличалось ото всех, кого она когда-либо встречала. С ним было легко и естественно.

Но сейчас она одна.

Глава 58

Магда как раз закрывала тяжелую дверь из красного дерева, когда услышала шаги, а затем стук. Она подумала, что это может быть Мерритт, хотя знала, что еще слишком рано для его возвращения, разве что, конечно, он оказался неспособен помочь Джеймсу. Она распахнула дверь.

Лотейн загородил дверной проем.

Он улыбнулся в той же приватной манере, как и всякий раз при виде ее. Это был развратный взгляд, каждый раз заставляющий кожу Магды покрываться мурашками.

После быстрой оценки комнаты, тускло освещенной полудюжиной ламп, черные глаза мужчины сфокусировались на Магде. Она могла сказать по тому, как он смотрел на нее, что Лотейн думает о разных непристойностях.

Магда хотела захлопнуть дверь перед его носом, но передумала. Она уже толкнула его к краю однажды. Было бы рискованно делать это снова, когда они одни и ему не нужно беспокоиться о свидетелях. Слово главного обвинителя будет принято за чистую монету, если она, в конечном счете, умрет. Довольно и того, что люди уже думали, будто она не лояльна по отношению к Срединным землям, поэтому все, что он скажет, вероятно, будет принято на веру.

Лотейн пригладил ладонью короткие, жесткие черные волосы и опустил руку на бычью шею. Его плечи и руки были такими же мускулистыми, как и шея.

Хотя у него было больше формальной, достойной одежды, которую он часто носил при ведении официальных дел, например, во время испытаний, этой ночью Лотейн был облачен в коричневую робу без украшений — простое напоминание о его высоком ранге как обвинителя и волшебника. Пышные одежды слишком часто надевались в качестве претензии на статус, поскольку бедняки не могут позволить себе хорошо одеваться. Простая, скромная одежда предназначалась смиренным напоминанием о том, что даже люди самого высокого положения — простые смертные. Более того, это было тонким заявлением всем, что, хотя такие люди и имеют высокий ранг, им не нужны стильные наряды, чтобы это доказать. Их ранг превосходил моду. Люди, постоянно стремящиеся к высокому положению, выглядели глупо в попытках сымитировать его, наряжаясь в богатые одежды, в то время как остальные знали, на что они претендуют. Поэтому оставили лишь не богатые и не бедные наряды, чтобы показать статус.