Мы из подводного космоса - Валерий Касатонов

Мыс Фиолент, также известный под именами Партениум, Феленк-Бурун, Манастыр-Бурун, мыс Святого Георгия…

Реальные условия создавались на полигоне искусственно. Корабль прибывал в заданную точку. Минеры производили трудоемкую работу по постановке практической мины на заданной глубине. Измерялась глубина моря в месте постановки. Потом шли сложные расчеты, какой длины должен быть минреп, чтобы мина была установлена на нужной глубине. Готовился сигнальный буй, который фиксирует на поверхности моря место установки мины. В это время корабль качает, тросы и минреп запутываются. Несколько раз приходилось вынимать мину с якорем из воды и распутывать все тросовое хозяйство. Наконец, через несколько часов нервно-паралитической работы мина занимала необходимое положение, все облегченно вздыхали, и комиссия по испытаниям гидроакустической станции начинала работать. Корабль производил согласно морскому заданию сложное маневрирование, гидроакустическая станция проверялась в работе на различных режимах. Были, естественно, небольшие сбои в работе, которые тут же устранялись инженерами-разработчиками, но в целом, станция показывала высокие тактико-технические характеристики. Андрей Николаевич спокойно размышлял: «Сегодня пятый день работы в море. Проверки технических возможностей гидроакустической станции «Кабарга А3» завершаются. Максимальная и минимальная дальности обнаружения мины, разрешающая способность по пеленгу и дистанции – все соответствует требованиям тактико-технического задания. Светлана Николаевна рассчитала вероятностные характеристики, члены комиссии начертили графики, составили таблицы – все как требуется согласно программе испытаний. Первый этап испытаний в море можно завершать. Станция хорошая! Впереди самое трудное, как она будет работать в комплексе с оружием на уничтожение обнаруженной мины? Посмотрим, что день грядущий нам готовит?» Андрей Николаевич вздохнул. Его изматывал такой нудный режим работы, поскольку минеры опять несколько часов будут поднимать на борт свою «дорогую мину». Светлана Николаевна наблюдала за Андреем Николаевичем. Она уже изучила его за время совместной работы. Он все больше нравился ей. Прежде всего, тем, что у него не было «комчванства». Он был прост и доступен. Немногословен и решителен. В нем чувствовалась мужская сила и уверенность. Но … за все время совместной работы он никак не высказал своего отношения к ней. Он ее, как бы, не замечал. Это ее раздражало. И даже иногда бесило, ибо кругом было много мужчин, которые «таяли» от общения с ней. Вместе с несколькими разработчиками станции из таганрогского института она подошла к Андрею Николаевичу, и они дружно пригласили его вечером после возвращения корабля с моря «на фуршет» по случаю успешного завершения первой части испытаний станции. Тем более, что впереди два выходных дня. Ее глаза излучали такую доброжелательность, что невозможно было отказать, и Андрей Николаевич согласился. «Буду», – сказал он просто. На фуршете все пошло по ее сценарию. После третьего или пятого тоста Светлана Николаевна изобразила, что ей не по себе, видимо, мол, сказалась усталость, и что она хочет вернуться в гостиницу, в свой номер. Все мужчины были в самом разгаре веселья, и, как-то никто резко не изъявил желания проводить ее. И тогда Андрей Николаевич, сказав, что он самый старший и ему тоже пора уходить, предложил проводить Светлану Николаевну, тем более, что ему по пути. Все дружно зааплодировали, что так хорошо разрешилась проблема. И даже не заметили радостной улыбки «больной». «Да, капкан захлопнулся!», – радовалась «дочь Талейрана». «Теперь он мой!»

9. Они медленно шли по набережной Феодосии, одной из лучших в Европе, как говорили специалисты, и черноморские волны, мягкие и нежные, что-то шептали им, пряча свои головы в прибрежную гальку. Тонкий аромат цветущей белой акации пьянил слегка затуманенную голову. Легкий бриз с моря, откуда-то из Византии, наполнял все тело неведомыми желаниями. Светлана Николаевна, опираясь на руку Андрея Николаевича, и прижимаясь плечом, вдруг засмеялась: «А теперь я хочу шампанского!» Глаза ее радостно блестели и очень много обещали. От нее хорошо пахло какими-то французскими духами. Андрей Николаевич вспомнил печальную фразу Александра Сергеевича Пушкина: «И может быть, на мой закат печальный, блеснет любовь улыбкою прощальной…» и понял, что он на краю пропасти. Он взял себя в руки и мягко, уже многозначительно подыгрывая своей пассии, сказал: «Пойдемте ко мне. У меня все есть!» А потом вдруг добавил: «Жена тоже любит шампанское. Наше крымское, из галицинских подвалов Нового Света. Особенно, мускатное. Она будет рада гостям». Светлана Николаевна замерла, словно наткнулась на невидимую преграду, и тихо сказала: «Я думала, вы проводите меня в номер гостиницы, и мы там выпьем шампанского». «Да, я провожу вас до гостиницы, но подниматься в номер не буду, чтобы не возбуждать лишних разговоров. Это ни к чему!» – решительно и жестко сказал Андрей Николаевич.

«Почему вы так строги к себе? Неужели я вам нисколько не нравлюсь? Наоборот, я вижу, что я в вашем вкусе! Женщина вас приглашает, что не так часто бывает. К чему отказываться?» – с некоторым вызовом бросила фразу Светлана Николаевна. «Вы роковая женщина! Да, я уверен, стоит вам поманить, и многие пойдут за вами. Вспомните притчу о Сократе: «Одна женщина, не слишком строгого поведения, сказала ему: «Что ты здесь ходишь со своими учениками, хвастаешься…Достаточно мне только поманить пальцем, и они побегут за мной. И тебя бросят». Он ответил: «Возможно. Потому что ты зовешь их идти с собой вниз, что очень легко. Я же зову их идти со мною вверх, что очень трудно». У вас, Светлана Николаевна, врожденный талант нравиться мужчинам. Они летят к вам, как мотыльки на огонь и «погибают». Вы мне напоминаете роковую женщину Марию Будберг, она же Закревская, она же Бенкендорф.

Мария Игнатьевна Будберг – Бенкендорф – Закревская – Mariya Budberg

Да, да, литературного секретаря и гражданскую жену Алексея Максимовича Горького, которую представляя, великий писатель говорил: «Это моя жена, но не хочет выходить за меня замуж!» Эта женщина одновременно была «женой» другого великого писателя – Герберта Уэллса, любила и была «в отношениях» с Робертом Брюсом Локкартом, «общалась» с чекистом Петерсом, заместителем Ф.Э.Дзержинского, и… пожалуй, достаточно! Роковые женщины были, есть и будут в истории человечества: Лиля Брик для Маяковского В.В., Полина Виардо для И.С.Тургенева, Ремарк и Марлен Дитрих, и даже Наталья Николаевна Гончарова у А.С.Пушкина. Я знаю, чем обычно кончаются встречи с такими женщинами. Теперь по опыту своей жизни считаю правилом: если ты настоящий мужчина, найди в себе силы и во время остановись. В таких связях и романах не бывает «хэппи энда» – счастливого конца. За несколько минут удовольствия приходится платить дорогой ценой. Мы же не животные, мы люди! У нас есть чувства, мы страдаем и переживаем. Правильно сказал известный писатель: «Хотеть лечь с кем-то в постель – не самое важное, может куда важней проснуться вместе утром и приготовить друг другу чай?» Я для вас буду сто первый вздыхатель, всего лишь, в вашем бесконечном списке побед. Мне приятно, что вы сегодня остановили свой выбор на мне. И только. Я так понимаю, что «любовь – это когда хочешь с кем-то переживать все четыре времени года. Когда хочешь бежать с кем-то от весенней грозы под усыпанную цветами сирень, а летом собирать ягоды и купаться в реке. Осенью вместе варить варенье и заклеивать окна от холода. Зимой – помогать пережить насморк и долгие вечера, а когда станет холодно – вместе топить печь…» Когда хочется просто положить руку на плечо и сказать: «Посмотри, какой идет снег!» В этот момент они подошли к гостинице. Андрей Николаевич поцеловал руку Светлане Николаевне и, с горькой улыбкой, глядя в ее бездонные глаза, сказал: «Честь имею!», развернулся и решительно, не оглядываясь, пошел в соседний бар. «Подводные – 50 граммов не помешают!»

«Увы, рыбка сорвалась с крючка!», – Светлана Николаевна, раздавленная и униженная, сидела у себя в номере и повторяла эту нелепую фразу. «Сорвалось. Но что же, воспользуемся принципом рыбака – не клюнуло, еще раз забросим!» С этой легкой мыслью она разделась и легла в постель: «Еще не вечер», – как говорил Высоцкий. Ах, как хочется отомстить этому праведнику!». Но спала она как-то плохо. «Может быть, я все-таки ошибаюсь в мужчинах», – вдруг спохватилась она среди ночи. «Видимо, среди них есть и нормальные, как Андрей Николаевич! Мне б такого!»

10. «Боевая тревога!» Весь экипаж тральщика «Железняков» занял места по боевому расписанию. Все напряжены и собраны. Начался очень важный этап испытаний – поиск и уничтожение мины. Андрей Николаевич впился глазами в экран. Много всевозможных засветок и только одна из них – «наша мина». Опытный испытатель Андрей Николаевич, меняя режимы работы передатчика, «отстроился» от большинства помех. Остались самые сильные отражения. «Вот это мина», – показал он членам комиссии отметку с правой стороны экрана. Светлана Николаевна проверила показания приборов. Да, по всем данным это, действительно, мина. «Мина обнаружена. Пеленг …, дистанция…, глубина установки мины …». Командир корабля доклад принял. «Выдать целеуказание в комплекс на уничтожение мины!» «Есть!», – ответил Андрей Николаевич и нажал кнопку «ЦУ». «Целеуказание выдано!» «Целеуказание принято», – сообщили из боевого поста «оружейники», подготовив самоходный снаряд-торпеду. «Пли!», – скомандовал командир и впервые в истории торпеда, винтами спереди, пошла в сторону обнаруженной мины. На экране гидроакустической станции видно как движется самоходный снаряд. Вот он подошел к мине, начал делать вокруг нее сложную циркуляцию, из кормовой части снаряда вышел трос с учебно-боевым зарядом – пиропатроном. Трос обмотался вокруг минрепа и пиропатрон остался на нем. Самоходный прибор развернулся и пошел в сторону тральщика. В боевых условиях осталось бы только подорвать пиропатрон, и мина всплывет на поверхность моря, где ее уничтожат оружейно-пулеметным огнем.