Звери гора - Джон Норман

Стражник отворил дверь моей клетки и протянул мне короткий меч.

Оружие было хорошо сбалансировано. Такое и стоит немало.

К огромной своей радости, я увидел, что с другой стороны на песок выходит сам Друсус.

— Давно я хотел с тобой повстречаться, — сказал он.

Я пытался оценить его силу, манеру передвигаться, движение глаз. С виду он казался медлительным, но я хорошо знал, что нерешительный или заторможенный человек не сделает карьеру в его касте. Убийц готовят тщательно и жестоко. Черную мантию надо еще заслужить. Отбор кандидатов суров. По слухам, только один человек из десяти выдерживает предъявляемые мэтрами касты требования. Предполагается, что неудачливых курсантов убивают, дабы полученные в ходе обучения знания не становились достоянием кого попало. Выйти из касты невозможно. Обучение проходит в парах, которые постоянно состязаются между собой. Дружба поощряется. На заключительном этапе подготовки напарники сражаются между собой. До победы. Считается, что убивший друга человек начинает лучше разбираться в оттенках черного цвета. Убивший друга не станет жалеть врага. У человека не остается ничего, кроме золота и стали.

Я посмотрел на Друсуса.

В убийцы принимают ловких, сильных и хитрых парней. Думаю, предпочтение отдается эгоистичным и жадным. Затем из этого сырья делают гордых, целеустремленных, безжалостных мужчин, практиков черного дела, верных принципам, о которых большинство людей и не догадывается.

Друсус смотрел на меня.

Я помнил, что он учился на убийцу и остался жив.

Мы стояли в середине арены, слушая, что говорил нам судья.

Неожиданно клинок Друсуса полетел прямо мне в сердце. Я отбил удар. Я был к нему готов.

Судья растерялся. Рэм издал возмущенный вопль. Девушки завизжали. Зрители оцепенели. Два или три человека с галерки одобрительно загудели.

— У тебя хорошо получается, — сказал я Друсусу.

— У тебя тоже, — ответил он.

Судья пожал плечами, вышел из круга и произнес:

— Пусть каждый поставит правую ногу на деревянную планку, за которой насыпан песок.

Мы исполнили его требование.

— Ты уже договорился с сообщником, чтобы он ударил меня в спину? — спросил я.

Лицо Друсуса не отразило никаких эмоций.

— А лезвие ты не догадался натереть ядом?

— Моя каста не пользуется ядами, — проворчал он.

Похоже, вывести его из равновесия не удастся. А жаль. Мне очень хотелось его разозлить и спровоцировать на неподготовленную атаку.

— Бой! — срывающимся голосом крикнул судья.

Мы сошлись в центре арены. Клинки соприкоснулись.

— Я учился фехтованию в Ко-ро-ба, — сказал я.

Мечи лязгнули еще раз.

— Ты сам-то откуда?

— Неужели ты думаешь, что я стану с тобой говорить? — прошипел он. — Нашел дурака.

— У убийц, насколько я помню, родины не бывает. Это большая потеря.

Я отразил его выпад.

— А ты быстрее, чем я думал, — сказал я.

Наши клинки снова скрестились, после чего мы оба вернулись в обороняющуюся позицию.

— Некоторые полагают, что каста убийц выполняет определенную общественную функцию, — произнес я. — Люди думают, что вы стоите на службе правосудия. По-моему, это нелепость. Вы готовы служить кому угодно. — Я смотрел в лицо Друсуса. — У вас вообще есть хоть какие-нибудь принципы?

Он бросился вперед, но в последний момент замешкался. Я не воспользовался его ошибкой.

— Похоже, ты действительно устал от жизни, — заметил я.

Он испуганно отступил назад.

— Открываешься, приятель, — усмехнулся я.

Он в самом деле открылся и понял, что я это увидел. Сомневаюсь, чтобы зрители уловили такие нюансы. Их можно заметить только под определенным углом.

Теперь пришла моя очередь атаковать. Друсус ушел в глухую защиту. Трудно достать человека, который умеет обороняться. Я заметил, что на лбу у него выступили капельки пота.

— А правда, — спросил я, — что ради черной мантии вы должны убить лучшего друга?

Я сделал несколько откровенных выпадов, и Друсус легко отбил мою атаку.

— Как его звали? — спросил я.

— Курнок! — заревел Друсус и бросился на меня.

Я швырнул Друсуса на песок и упер клинок в его затылок.

— Вставай! — сказал я. — Теперь мы будем драться всерьез.

Он прыжком поднялся в стойку. Тогда я продемонстрировал ему и всем собравшимся технику фехтования на горианских мечах.

Публика замерла.

Окровавленный Друсус шатался. Перебитая рука безвольно болталась, хотя пальцы еще сжимали рукоятку оружия.

Я посмотрел в зеркало на стене. Теперь я не сомневался, что это прозрачное в одном направлении стекло, за которым сидят кюры. Я поднял меч и поприветствовал невидимых зрителей. Затем повернулся к Друсусу.

— Убей меня, — произнес он. — Я дважды опозорил свою касту.

— Все будет быстро, — пообещал я и поднял меч — Считай, что ты заплатил долг старому другу Курноку!

— Это был первый раз, когда я предал свою касту, — произнес Друсус.

Я посмотрел ему в глаза.

— Бей! — сказал он.

— Я тебя не понял, — нахмурился я.

— Я не убивал Курнока, — тихо сказал Друсус. — Он плохо дрался, и я не смог себя заставить.

Я отдал меч судье.

— Убей меня! — заорал Друсус.

— По-твоему, воин неспособен на милосердие? Не думай, что это привилегия убийц.

— Убей меня! — хрипло произнес он и рухнул на песок. Он и так долго простоял с такими ранами.

— Для убийцы этот тип слишком слаб, — проворчал я. — Уберите его.

Друсуса утащили. Арлин отстегнули от железного столба.

Она гордо спустилась с платформы и подошла ко мне. Потом, не говоря ни слова, девушка сбросила с себя платье, драгоценности и корону, сбегала к платформе за ошейником и шелковой повязкой, после чего вернулась и опустилась передо мной на колени.

Я потуже затянул ошейник и привязал к нему шелковую полоску.

— Это мой господин! — гордо произнесла Арлин, поворачиваясь к аудитории.

К нам уже спешили арбалетчики.

— Ступай в клетку, — проворчал судья.

— Смотрите! — крикнул, кто-то из зрителей.

Под зеркалом загорелась и погасла красная лампа.

— Отлично! — воскликнул судья.

Стражники снова открыли клетку Рэма. Ему вручили меч. Мне тоже вернули мое оружие.

Рэм бросил меч в песок.

— Это мой друг, — сказал он. — Я не буду с ним биться.

— Подними меч, — произнес я, глядя на зрителей.

— Я не собираюсь с тобой сражаться! — повторил он. — Пусть лучше меня убьют!

— Не сомневаюсь, что так они и поступят, — сказал я, — Подними меч!