Москва в очерках 40-х годов XIX века - А. Андреев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
70
53*. Депо – склад для хранения чего-либо.
71
54*. Народное гулянье в Марьиной роще пользовалось особенным расположением московских мещан, ремесленников, рабочих; в противоположность более аристократическому гулянью в Сокольниках, где считало своим долгом бывать все московское барство (1 мая), Марьина роща была гуляньем демократическим. Особенно многолюдным гулянье в Марьиной роще бывало в так называемый Семик (в седьмой четверг по Пасхе). О гулянье под Новинским см. прим. 60*.
72
55*. Быть под красной шапкой – служить в солдатах.
73
56*. Буки и покой – славянские названия букв б и п. В старину, когда обучение грамоте происходило по слогам, славянские названия букв (аз, буки, веди, глаголь, добро и пр.) с трудом давались изучающим, особенно иностранцам.
74
57*. Шампольон – знаменитый французский египтолог, открывший ключ к чтению иероглифов.
75
58*. Галенок – полосьмуха; галенок чаю в трактире – порция.
76
59*. Крючок – старинная мера, которой продавалась водка в разливку (чарка с ручкой крючком).
77
60*. Гулянье под Новинским – одно из излюбленных народных гуляний в старой Москве; устраивалось там, где теперь Новинский бульвар, а в старину был пустырь, от Кудринской площади до Смоленского рынка. На Масленицу и Пасху на пустыре возникал «городок- скороспелка» – балаганы, качели, панорамы. Видное место на всех народных гуляньях занимал полотняный шатер, устроенный в виде колокола и сверху украшенный елкой. Под колоколом продавалась водка. Существовало выражение «пойдем под колокол», т.е. пойдем выпьем.
78
61*. Засидки – день 1 сентября (по народному календарю – день Симеона Летопроводца); с этого дня ремесленники начинали работать при огне; впрочем, у разных ремесленников засидки начинались в разные числа, но не позднее начала сентября. Среди ремесленников существовал своеобразный обычай праздновать засидки. И.А. Белоусов в своей книге «Ушедшая Москва» (стр. 46-49) приводит любопытное описание засидок у портных в 1870-х гг. В этот день «с утра ученики приготовляли убранные на лето лампы, мыли их, протирали зонты от пыли, чистили щетками-ершами стекла… Одно-два стекла оказывались разбитыми, ученики заявляли об этом хозяину, тот ругался, но в своих интересах покупал новые стекла. Вечером в день засидок одна из ламп в мастерской зажигалась и подвешивалась к потолку. (Во время же работы лампы спускались на толстых проволочных прутьях ниже к катку, около них мастера усаживались в кружок.) Все мастера и ученики были в сборе – дожидались выхода хозяина. Но вот из хозяйской начинали выносить угощение: яблоки, нарезанный ломтями арбуз, хлеб, колбасу и четвертную водки; появлялся хозяин, становился перед иконой, перед которой была зажжена лампадка, и начинал истово креститься. Все следовали его примеру. Окончив молитву, хозяин наливал стакан водки, выпивал его и приглашал выпить мастеров, потом доставал кошелек, отсчитывал по 30-40 копеек на каждого мастера, а ученикам по пятачку, и уходил к себе на хозяйскую, где у него в этот день собирались гости. Мастера допивали четвертную, отправлялись в трактир, а ученики доедали угощение, пили чай и садились играть в засаленные карты – в короли, в свои козыри или по носам. Иногда затевали и денежную игру в три листика со ставкой по грошу. Часа через два-три мастера по одному, по два начинали возвращаться в мастерскую, едва держась на ногах, ложились, не раздеваясь, на каток или засыпали на полу. На другой день наступало похмелье, мастера начинали разыскивать деньги на водку, посылали к хозяину, он выдавал очень мало или совсем отказывал в выдаче. Тогда начиналась ликвидация рубашек, сапог, пиджаков…
У других мастеровых, как, напр., у столяров, ритуал засидок несколько отличался от прочих, потому что при столярной работе по вечерам употреблялись не лампы, а свечи… Во время засидок у столяров подсвечниками служила репа: в середине репы вырезалось отверстие, в которое вставлялась свеча. Так же выходил хозяин, молился перед иконой, угощал мастеров водкой. Когда выпивали по первому стакану, то остатками капель гасили свечи, кроме одной. С этой свечой один из мастеров подходил к верстаку и наскоро делал деревянный подсвечник – это считалось первой работой во время засидок. И снова зажигались свечи, наливалось вино в стаканы, и хозяин произносил назидательное слово, чтобы мастера успешнее работали зиму себе на пользу и ему, хозяину, не в убыток. Пьянство после засидок продолжалось 3-4 дня, а когда все было пропито, мастера принимались за работу, а хозяин записывал в книжку прогульные дни и при расчете вычитал их из жалования».
У сапожников в праздник засидок, или омовения ламп, происходила продажа глаз. Хозяин условливался с мастерами, до какого часа они будут работать при лампах. «Засидки, – пишет М. Пришвин (очерк “Башмаки”), – начинаются обложением всех работающих в квартире некоторой суммой, на которую покупаются водка, пиво, красное вино, дешевые закуски, селедки, огурцы, яблоки. Когда стол готов, хозяин квартиры уговаривается, до какого часа сидеть, и после обыкновенных споров устанавливают, напр., сидеть до 12 в будни и до 9 в праздник. Тогда хозяин наливает себе полный стакан водки, выпивает и говорит: “Ну, вы продаете свои глаза!” – и выливает оставшиеся капли себе на голову. После этого все пьют поровну, и даже девятилетние продавцы глаз, мальчики и девочки» (М. Пришвин. Собр. соч. М., 1928. T. IV. С. 295-296).
79
62*. «Метет улицу» – по старинным полицейским правилам «нарушителей общественного благочиния», задержанных ночью на улице, утром полиция заставляла мести улицу. В Москве в ранние утренние часы можно было видеть на Кузнецком мосту франтов, купчиков, мастеровых, отбывавших наказание с метлами в руках (см. М.П. Пыляев. Старая Москва. СПБ., 1891. С. 387, 391).
80
63*. Конюшню показать – выпороть на конюшне; во времена крепостного права конюшня была местом, где крепостные подвергались телесным наказаниям.
81
64*. Божедомка, или Божедомовская улица, получила свое название от существовавшего здесь некогда божедома (скудельницы), куда свозились трупы казненных, убитых, убогих, оставшихся без погребения до весны. В Семик (седьмой четверг по Пасхе) на Божедомку из ближайшего монастыря бывал крестный ход: верующие из христианского милосердия приносили саваны для мертвых, рыли могилы, разбирали трупы, укладывали их в гробы, иные находили между покойниками своих родных и знакомых: над могилами совершалась общая панихида. В Москве существовало несколько «божедомов». Последний из них был уничтожен в 1763 г. (И. Снегирев. Русские простонародные праздники и суеверные обряды. М., 1838. Вып. III. С. 182-183; А. Мартынов. Названия московских улиц и переулков. М., 1881. С. 23.)
82
65*. Щепетильный товар – разная модная мелочь. Слово «щепетильный» было введено в литературный оборот в 1768 г. писателем В.И. Луниным, который перевел так французский термин bijoutier, т.е. ювелирная работа, мелкие украшения. «Щепетильник», по словарю Даля, значит: коробейник, офеня, продающий модную мелочь; от этого слова в смысле модничать возникло слово «щепетиниться», т.е. охарашиваться, жеманиться. Щепетить – щеголять, обращать внимание на мелочи наряда; отсюда слово «щепетильный» в современном значении: мелочной, обращающий внимание на мелочи вообще (см. заметку в сб. «Пушкин и его современники». П., 1923. Вып. XXVI. С. 84).
83
66*. Маюгсон (или мыюкон) – один из высших сортов китайского чая.
84
67*. Хмыл все взял – все пропало, словно сгорело. Хмыл – пламя (словарь Даля).
85
68*. «Итолько что осталося в газетах: выехал в Ростов»… – несколько измененная цитата из стих. И.И. Дмитриева (1760-1837) «Эпитафия»:
Здесь бригадир лежит, умерший в поздних летах.
Вот жребий наш каков!
Живи, живи, умри – и только что в газетах
Осталось: выехал в Ростов.
Нужно заметить, что в газетах в старые годы печатались списки приехавших в город или выехавших из него.
86
69*. Бутари – будочники, городская полицейская стража.
87
70*. Шконтик – бочонок.
88
71*. Угольники – по Далю: 1) люди, снимающие углы, места, посуточные ночлежки; 2) торговцы углем.
89
72*. Шереметевские награды – граф И.П. Шереметев (1751 – 1803) в память своей умершей жены, своей крепостной крестьянки Прасковьи Ивановны Ковалевой, учредил – по ее завещанию – «странноприимный дом», богадельню и бесплатную больницу, куда принимались люди всех званий, кроме крепостного. По уставу «Дом» ежегодно выдавал 6000 рублей на приданое 25 осиротелым невестам. Для того чтобы получить эту «шереметевскую награду», нужно было вытащить счастливый жребий.
