Двадцатые (СИ) - Нестеров Вадим

Не просто «думкой богатеть», а мечтать по-настоящему – с практическим воплощением и готовностью заплатить немалую цену.

Наверное, только поэтому «голодранцы» сумели сделать реальностью мечту «старорежимных», незаметно ставших Учителями.

Правда, обошлось это и впрямь – недешево.

Первый

Когда ректор Губкин выступал в феврале 1923 года на 4-летнем «неюбилейном юбилее», он, среди прочего, пообещал:

«В этом году у нас будет первый выпуск инженеров и, таким образом, Горная Академия становится в ряд производственных учреждений. Подготовка в ней красных спецов из мечты превратилась в реальный факт».

И выпуск действительно состоялся. Более того – у этого первого выпуска были фамилия, имя и отчество.

Его звали Виктор Васильевич Селиховкин.

И вновь стандартная биография. Происхождением из крестьян, родился в селе Афонасово Калужской губернии в семье сельского учителя. У меня складывается впечатление, что отпрысками сельских учителей была добрая половина студентов Академии.

Селиховкин немного старше моих героев – 1896 года рождения, поэтому успел и поучиться в Екатеринославском горном институте, и потянуть офицерскую лямку на Первой мировой. После окончания курсов прапорщиков в 1916 году воевал на западном фронте, был ранен, находился на излечении в госпитале в Москве. С началом Гражданской войны воевал в Красной Армии, после демобилизации был направлен для продолжения учебы в Горный институт Императора Петра Великого в Екатеринославе, будущий Днепропетровский горный институт имени Артема, нынешний Нацiональний технiчний универсiтет «Днiпровьска полiтехнiка».

Как писал сам Селиховкин: «Институтом руководила организация демобилизованных студентов — участников гражданской войны. В институте почти не нашел однокурсников — империалистическая война, революция, гражданская война разметали их всех. Начал заниматься. Первые зачеты. Неожиданная партийная мобилизация в продотряд. Учеба прерывалась работой в деревнях, кишевших бандитами. Вскоре заболел тяжелой формой дизентерии. Почти одновременно в одном из сел бандиты вырезали чуть ли не весь наш отряд. Врангелевское наступление».

Из-за наступления белых студентов старших курсов ввиду настоятельной потребности Республики в специалистах эвакуируют в Томск, где тоже есть горное отделение.

В Томск Виктор Васильевич с женой едут кружным путем в «веселом» поезде времен Гражданской войны – и за двенадцать дней пути они добрались только до Харькова.

Посадка в поезд на Украине. Начало 1920-х годов.

Все было как в знаменитом некогда, а ныне забытом стихотворении Владимира Луговского «Синяя весна». Разве что ехали Селиховкины не весной, а поздней осенью.

На третьей полке,

поджав колени,

в худом вагоне

Ехать, ехать, ехать, ехать

синею весной.

Выбиты стёкла

на последнем перегоне,

Ходит по вагону

сытый воздух

земляной.

Стёкла выбиты

мимолётной бандой:

Постреляли, грохнули,

укатили вдаль.

То ли эта банда –

выкормыш Антанты,

То ли просто

землеробы

развеяли печаль.

И вот молчат и курят

бывалые матросы,

Скитальцы горожане,

мешочники,

шпана.

А синий, синий ветер

ложится

на откосы.

Миром овладела

синяя весна.

Родина,

ты вся в пути –

Россия, Украина

В этой пограничной,

безграничной тишине.

Реки твои синие,

синие долины

В глуховской и брянской

дремучей стороне.

Это ли берёз

светлокудрявые туманы,

Это ли поляны

синих, синих медуниц…

Дикое безмолвие

лесного океана;

Чистые свирели

прилетевших птиц.

Какие мы республики

мимо

проезжали,

Какие там правительства

сидели

и войска –

Не ведаю,

но Родину

всё крепче собирали

Руки коммунистов,

Ленина рука.

Власти были молоды,

молоды без опыта,

И никакой Европы там,

а просто глухомань.

Шайки, банды, батьки

рубались

в конском топоте,

С государств двухдневных

собирая дань.

И может,

всё распалось бы

в дыму, пальбе и прахе,

И может,

полетела бы,

замлевши,

голова,

Но кремль сводил в одно

страну

без жалости и страха,

Соединяла землю

заново

Москва.

В итоге до Москвы, где должна была быть пересадка в Томск, чета Селиховкиных добралась только 15 декабря 1920 года. «Начались морозы. На мне солдатская шинель, французские ярко-синие штаны, английские ботинки, папаха. Жена в летнем пальто и матерчатых туфлях. Вот и добирайся в таком виде до Томска, да еще в товарном нетопленом вагоне!».

После переговоров в Главпрофобре перевод в Томск был отменен, а муж и жена Селиховкины стали студентами Московской горной академии.

Студенты Московской горной академии. 1922 г.

Голодную и холодную жизнь студентов Академии в первые годы существования я уже описывал, и первый выпускник в этом плане ничем не отличался от прочих «грызунов гранита науки». Разве что тем, что первым из студентов МГА опубликовал научную статью «Вольфрамовые руды в Западной Сибири».

«Селиховкина я знал, — писал наш летописец Василий Емельянов. — Мы жили на одном этаже в общежитии. Как-то зайдя в комнату, я увидел его за необычным занятием: он себе шил из овчины шапку. «Холод собачий, чуть было уши себе не отморозил. Работали на железнодорожной станции: мороз, ветер, а у меня, кроме старой шапки, ничего нет. Один из железнодорожников дал кусок овчины — ты, говорит, парень, шапку себе сооруди, а то и до работ допускать не будем — совсем окоченеешь. Вот и сооружаю». И он, надев еще не законченную шапку, похожую по форме на башлык, спросил: «Как, сойдет?». Так вот этот студент Селиховкин умудрялся посещать лекции, сдавать зачеты, разгружать вагоны, чтобы хоть немного заработать на пропитание, да еще овладеть мастерством скорняка и находил время писать научные статьи».

Научным руководителем Селиховкина стал Владимир Дмитриевич Рязанов. Это был человек совершенно иного времени и иной среды – как я уже говорил, сложно найти столь же несхожих людей, как студенты и преподаватели МГА.

Если у студента Селиховкина за спиной был крестьянский, по сути, быт семьи сельского учителя, учеба на медные деньги, окопы и вши Первой мировой, шашки и «Яблочко» Гражданской и послевоенная голодная-холодная учеба, то у профессора Рязанова бэкграунд был совсем другим.

В.Д. Рязанов.

Столичное детство в семье банковского служащего Дмитрия Федоровича Рязанова и Екатерины-Марианны Адольфовны Рязановой, урожденной Каспари. Языки, гувернеры, семейный фарфор и книги в кожаных переплетах из отцовской библиотеки.

Горный институт – один из самых престижных вузов империи, окончание по первому разряду, специализация по металлургии, переквалификация в геологи. Чин титулярного советника, фанатичная увлеченность наукой, ученичество у Мушкетова, дружба с Обручевым, командировки по всем городам и весям – Владивосток, Байкал, Уфа, Амур, Колыма, Онежское озеро, западный Китай, Вычегда, далее везде. Первые правильные геологические поиски нефти в Западной Сибири, первые разведки золота на Чукотке – сложно и вспомнить, где бы не отметился Рязанов с его феноменальным чутьем.