Когда боги спали - Аллан Коул

Он все распродал за полчаса. Собрав кассу, Сафар закрыл будку и скользнул в шатер.

Представление уже началось. Зрители покатывались со смеху от Арлен, которая, надев безвкусное яркое платье, гонялась за Бинером, одетым в нелепый солдатский мундир. В нужный момент она выпустила струю огня в подбитую ватой спину Бинера. Тот подпрыгнул, схватился руками за задницу и фальцетом завопил от воображаемой боли. Затем бросился бежать дальше, крича о помощи, с Арлен за спиной.

Сафар присел в укромном уголку и, как остальные зрители, с огромным вниманием принялся смотреть.

Представление длилось три часа. В течение всего этого времени труппа работала без перерыва, постоянно переодеваясь, так что складывалось впечатление, будто толпу развлекают по меньшей мере пятьдесят актеров.

Рабик и Илги, уходя с арены, перемещались на небольшую площадку, где посадили чучела музыкантов, и оттуда аккомпанировали подобно оркестру каждому номеру. Помимо костюма клоуна Бинер переодевался в дюжину личин различных ужасных животных. Эти зверюги делали вид, что готовы напасть на зрителей, но тут его усмиряла появлявшаяся Мефидия в костюме охотницы, причем с каждым новым появлением костюм ее становился все более откровенным и вызывающим. Кроме того, Бинер демонстрировал чудеса силы, раз от разу все более удивительные.

Арлен, как и обещал Бинер, творила чудеса. Она не только жонглировала горящими предметами, но и с искусством акробата висела под куполом на проволоке, зацепившись за нее хвостом и продолжая жонглировать.

Каиро демонстрировал чудеса ловкости на проволоке, ловил Арлен, перелетающую с трапеции на трапецию. При этом, когда Арлен уже была в воздухе, он делал вид, что теряет голову, хватался за нее, потом вспоминал об Арлен и ловил ее в самый последний момент.

В общем, все оказались талантливыми. Но безусловно, звездой программы являлась Мефидия. В течение представления она в роли могущественной Мефидии появлялась четыре раза, и каждый выход в красной колдовской мантии вызывал крики восхищения у толпы. Ее сопровождали фонтаны многоцветных дымов, молнии или стена огня, и она проходила сквозь этот огонь. Или проплывала на облаке дыма, проныривала сквозь молнии, оказываясь пойманной могучими руками Бинера.

Повинуясь ее воле, появлялись и исчезали большие и маленькие предметы в сопровождении пиротехнических эффектов. Она вызывала добровольцев из числа зрителей и заставляла их летать над ареной. С помощью Бинера она разыгрывала различные сценки с романтической тематикой, не оставляющей никого равнодушными. Она распиливала Арлен пополам и вновь соединяла.

Больше всего поражало в представлениях Мефидии то, что, хоть от нее самой и исходила легкая аура магии, в самих трюках Сафар не ощущал присутствия колдовства. Некоторые из них были столь трудны, что он должен был бы ощущать обжигающее присутствие магии. А вместо этого он чувствовал лишь слабое покалывание. А такие трюки, как распиливание человека, были попросту невозможны! Ни один маг не смог бы сотворить такое! Чем больше всматривался Сафар, тем больше недоумевал: как можно делать такие магические вещи, не пользуясь магией?

И тут грянули фанфары, возвещая об окончании представления. Вспыхнул свет, и Сафар, вместе с другими зрителями, одобрительно засвистел и захлопал.

Как только люди вышли на улицу, взволнованно обсуждая увиденное и неся засыпающих детей на плечах, появился Чейз со своей командой — убирать зрительские места и готовить арену к вечернему представлению.

Сафар охотно принялся за работу, подметая там, где надо было подмести, и перетаскивая то, что велели перетаскивать.

Он насвистывал веселую мелодию, когда подошел Бинер, вытирая с лица остатки клоунского грима.

— Ну и как тебе, парень? — спросил Бинер.

— Ничего подобного в жизни не видел, — ответил Сафар. — Особенно впечатляет Мефидия. О, только пойми меня правильно. Ты был великолепен! Все были великолепны!

Бинер рассмеялся:

— Но Мефидия была чуть великолепнее, чем остальные, а?

— Самую малость, — сказал Сафар. — Не обижайтесь.

— Да никто и не обидится, парень, — сказал Бинер. — Она ведь и получает больше всех не потому, что является владелицей цирка. А потому, что настоящая звезда.

Он помог Сафару перенести тяжелый сундук, подняв его с поразительной легкостью.

— Предположим, что тебе предложили остаться с нами на какое-то время, — небрежно сказал он. — Плата небольшая, зато питаемся регулярно.

Сафар засмеялся.

— Я бы остался до тех пор, пока вы меня не уволите за непригодность, — пошутил он. А затем добавил серьезно: — Я и сам хотел бы отдохнуть от этого внешнего мира. Судя по тому, что видел, ничего стоящего я не теряю.

— Вот это по-нашему, парень! — воскликнул Бинер. — И ну их всех в преисподнюю!

— И пропади пропадом все, кроме цирка!

Вечером, после завершающего представления, труппа поужинала и разбрелась по палаткам, установленным Чейзом. Как выяснил Сафар, во время представлений воздушным кораблем для этих целей не пользовались. Просто Сафар был настолько взволнован новым жизненным опытом, что и не заметил, как большую часть корабля разобрали, возведя из его частей цирк и сиденья для зрителей.

Он направлялся спать в палатку чернорабочих, когда из небольшого нарядного шатра вышла Мефидия и поманила его к себе.

— Я думаю, нам надо немного потолковать, мой сладкий, — сказала она, указывая ему на вход.

Освещенный масляными лампами шатер устилали пушистые ковры. Груды подушек, наваленные на сундуки, создавали удобные кресла. У задней стены висел гамак, застеленный постелью.

Мефидия предложила Сафару сесть и налила немного вина. Она подняла бокал и провозгласила:

— За ласковые ветра, за яркие звезды. За опытный экипаж, за мягкую посадку.

И они выпили.

Спустя минуту Мефидия сказала:

— Я слышала о твоем небольшом фокусе со счастливой монеткой. И ясно, что ты сделал эту девочку и ее мать очень счастливыми.

Сафару стало неловко. Хотя Мефидия улыбалась и говорила ласково, по ее глазам он понял, что его пригласили вовсе не для того, чтобы осыпать комплиментами. Пришла пора говорить начистоту.

— Я не все рассказал тебе о себе, — признался Сафар.

— Если ты хочешь сказать, что утаил сведения о себе как о маге, — сказала Мефидия с преувеличенным спокойствием, — то тут ты прав.

— Я всего лишь учился на мага, — поспешил добавить Сафар.

Мефидия скривила губы.

— Понятно. Всего лишь ученик. Что ж, это намного упрощает ситуацию.

— Извини, — сказал Сафар, ощущая себя таким же изгоем общества, как и Арлен. — Я вовсе не хотел тебя обманывать.