Новая PR-элита - Роман Масленников

Каждый в своей точке держит какой-то баланс, равновесие. Каждый пытается воспользоваться деньгами и связями, популярность какую-то снискать, поддержку. Но в целом вся российская система характеризуется тем, что она невероятно ненадежная. Примером тому история Ходорковского, Березовского, того же самого Навального, телеканала «Дождь» и бесконечно огромного количества маленьких героев. Страна не знает своих героев, которые здесь попадают не в злых людей, а в колеса невероятно плохо работающей государственной машины.

Точно такая же проблема с церковью. Суть не в учении. Я все время говорю: «Ребята, может, и хорошая музыка, о вкусах не спорят, но почему же так погано исполняют?!» При социализме должна была быть какая-то мелодия, должны были быть какие-то слова. Сейчас мелодия стала попроще, совсем стала попсой. Раньше она все-таки на кантату пыталась тянуть: «Родина слышит, Родина знает».

А сейчас мелодия сбилась на шансон на некоторое время, на шутливо-ироничную историю «Ты сокол, ясный сокол, ты баран», и ее было слишком много. Имеется в виду, что этот тип эмоционирования и способ подавления ревности в течение долгого времени привел к тому, что люди реально потерялись. Они поняли, что есть какие-то вещи, по поводу которых не обязательно испытывать одни и те же эмоции. Ирония, которая всегда ценилась и ценится в России, вдруг оказывается в каких-то случаях неуместной. Время меняется: вчера она была еще уместна, а сегодня уже нет.

Что сейчас конкретно происходит? Оздоровление чего? Сейчас бы хорошо грим для больного приготовить, чтобы в гробу хорошо выглядел.

Что еще кроме системы праздников можно было бы для больного сделать?

Мы воспринимаем проблему с разных точек зрения. Я посмотрел, что Вы пишите, и мне все нравится. Но Вы действительно не понимаете, о чем я говорю.

Пока не очень понимаю.

Да-да. Потому что Вы все равно занимаетесь пиаром, а я пытаюсь реально с этой больной страной что-то сделать. И с переменным успехом что-то получается, я куда-то карабкаюсь со слабыми силами. Когда я говорю о системе, я говорю действительно о системе. Я потратил 30 лет на изучение и исследование того, как все это устроено: как устроено человеческое сознание, человеческий организм, как устроено сообщество, какие между ними происходят взаимодействия. Вторичные вещи меня мало интересуют.

Когда я говорю о системе праздников, мне люди заявляют: «Ее же невозможно сделать! Как Вы сделаете систему праздников?» На что я отвечаю: сделать систему праздников трудно, но можно, а вот запустить ее почти нет шансов. Предположим, я сделал систему праздников. Более того, допустим, она даже всем нравится. Я Вам, Роман, рассказываю об этом, Наде рассказал, еще кому-то. Как бы так жить, чтобы каждый праздник давал настоящие переживания, необязательно связанные с алкоголем, отравлением и последующей интоксикацией? Какие-то настоящие эмоции, чтобы мороз переживался как мороз, ночь – как ночь, тепло – как тепло, посев – как посев, дело – как дело.

Ведь что такое праздник? Это обрядовое действие с правильными переживаниями и игрой в определенной точке времени. В определенной точке времени – значит, праздник нельзя перенести. Какая может быть определенная точка времени у русского человека, если он про нее вообще ничего не знает? Суббота и воскресенье? Солнцестояние? Тебе потом скажут: «Какое солнцестояние? У нас здесь запланированные мероприятия, а мы будем твое солнцестояние ждать? Ладно, дадим тебе в Нескучном саду площадку 10х10, празднуй свое солнцестояние».

Может, лунный календарь тогда?

Нет, календарь – он не лунный, не солнечный. Календарь – это система описания времени целостно, это сложная вещь. Игра является способом вирусного заражения головного мозга – духа и души, – цель которого заключается в том, чтобы человек начал эти целостные системы по-другому воспринимать. Вы у меня спросили про игру, но без понимания механизма запуска она бесцельна и бессмысленна.

У меня на подоконнике стоит игра. Ее придумал очень умный человек, который занимает высокие должности в этой стране. Третьего эшелона, уровня министерства. Но эту игру никто не знает. Более того, она действительно рабочая, продуманная, она плод каких-то серьезных усилий. Человек с относительными возможностями, которые есть у российского чиновника, все время находящийся между молотом и наковальней, придумал хорошую игру. Она развивает стратегическое мышление, меняет человеческое сознание. Но он не сумел ее запустить.

А как называется игра?

Веда Дид-Ладо.

А в чем проблема запуска? Что именно трудно? Чтобы люди это поняли, услышали?

Во всем. На самом деле, система, в которой мы живем, невероятно вязкая. И если вы вдруг случайно находите какую-то историю, для вас очевидно полезную, но не в тренде, то идите вы подальше – скажет вам это общество. Скажет как-то так ласково и вежливо, что даже не заметишь, а уже там окажешься.

Есть такая школа, довольно старая, называется миланская школа семейной стратегической психотерапии. Одной из ее основоположниц была Мара Сельвини Палаццоли, которая построила свой подход на идеях великого ученого Грегори Бейтсона. Слышали такое имя?

Нет.

Грегори Бейтсон – это создатель кибернетики. Чем занимается кибернетика? Знаете, что означает слово «кибернетика»?

Операции с математическими данными.

Очень характерная вещь. По-древнегречески «кибернетика» означает «управлять». Дословно кибернетика – это теория управления. Я это проверяю на множестве образованных людей. У Вас какое образование?

Высшее.

Какое? Экономическое?

Социолог.

Вот я не к Вам в претензии, а к системе образования вообще и к системе представлений. Социолог! Вы знаете, что кибернетика создавалась как система управления социальными процессами? Грегори Бейтсон был антропологом по своему образованию, а еще психиатром, психологом, культурологом. Жена его – Маргарет Мид, слышали такое имя?

Нет.

Маргарет Мид – это великий культуролог и антрополог. «Культура детства» – это ее классический труд. В 30-50-ые годы в Америке антропологические исследования были развиты на невероятно высоком уровне. Америка скакнула очень далеко и была впереди планеты всей, потому что ученые очень серьезно занимались антропологией, социологией и другими сферами, но только на основе антропологии.