Проклятие Кеннеди - Гордон Стивенс

Здесь же были указаны адрес офиса Донахью — Рассел-билдинг, 394, — его должности в комитетах и номера телефонов его сотрудников.

Так что же он ищет?

Он поставил справочник на место, затем просмотрел все справочники, относящиеся к годам, когда Донахью работал в Сенате и Палате представителей. В каждом из них повторялось примерно одно и то же. Может быть, то, что он ищет, следует искать не здесь, а в той части прошлого Донахью, когда он еще не переехал в Вашингтон?

И все-таки, что же это, почему это так важно? Он начал снова: подробности работы Донахью в Палате представителей и Сенате с самого момента избрания. Он уже видел все это, напомнил себе Хазлам; нет нужды проверять одни и те же факты. Он ничего не добился; а раз так, значит, пора уходить.

До сеанса связи с агентом, подкладывавшим бомбу в Арлингтоне, оставалось пять минут. Так что же теперь делать с этой бомбой, подумал Бретлоу. Конечно, если считать, что она по-прежнему там, что установка прошла успешно. И что делать с Донахью?

Он подался вперед и набрал номер. Трубку сняли немедленно.

— Доложите, как все прошло вчера вечером.

— Отлично. Никаких трудностей.

— Хорошо. Когда надо будет, позвоню снова. — Бретлоу знал, что думает этот агент: ловко же они выбрали место для передачи, ведь полиции или людям из Отдела по борьбе с наркотиками и в голову не придет туда сунуться. Значит, наркотики или еще что-нибудь нелегальное. Никто не ставил вопросов и никто не давал ответов.

Итак, устройство на месте — но что же случилось?

В час пятнадцать он отправился на совещание к заместителю директора по финансам, без пяти два вернулся в свой кабинет. В два позвонил по другому контактному телефону. Оператор взволнован — он почувствовал это сразу, — может быть, даже испуган. Ну, не то чтобы испуган — оператор не девочка, занимался такой работой и прежде. Но взволнован наверняка.

— Что случилось? — спросил он.

— Это вы мне объясните, — ответил ему человек по фамилии Конгдон. — Я прихожу, выполняю задание, и ничего не происходит.

Значит, что-то не в порядке с бомбой или пусковым механизмом.

— Ладно. — Бретлоу уже обдумывал варианты. — В Кали будут недовольны, но это их проблемы. — Как и в случае с Майерскофом и Хендриксом, он снова намеренно бросил тень подозрения на наркодельцов.

Но с Конгдоном дело обстоит иначе: ведь Конгдон знает, кто был мишенью. Конечно, ему не известно, кто отдавал приказ, но пока Донахью жив, оператор все равно знает слишком много.

— Есть другое задание, — сказал ему Бретлоу. — Инструкции передам в восемь. — К этому времени он уже обдумает, как устранить Конгдона, и отдаст необходимые распоряжения. И концы снова будут спрятаны в воду.

— Но что делать с бомбой? Он откинулся назад и закурил сигарету. Либо он попытается скрыть попытку покушения на Донахью, забрав бомбу, что сопряжено с риском, либо оставит ее на месте, что также сопряжено с риском. Но до вечера извлечь ее все равно нельзя, а если ее не найдут к тому времени, то не найдут и еще в течение какого-то периода. А каждый новый день и каждое посещение Арлингтона очередной знаменитостью работают ему на руку: скоро бомбу уже никто не сможет связать с Донахью.

Значит, ее следует оставить.

А с Донахью он еще разберется.

День выдался жаркий; на Капитолийском холме было полно туристов. Хазлам покинул Библиотеку Конгресса и прошел перед зданием Верховного суда, затем мимо Рассел-билдинг. Где-то неподалеку, кажется, на Пенсильвания-авеню, раздавались гудки полицейского эскорта. Так чего же он искал, зачем тратил время? Почему ему никак не удавалось бросить эти бессмысленные поиски? Он был на Юнион-Стейшн. Спустился в буфет, купил себе охлажденного пива и сел у стойки, наблюдая за морем лиц вокруг и пытаясь разобраться в своих мыслях.

Дело не в Донахью, решил он, затем поправил себя. Начиналось все, может быть, и не с Донахью, но теперь это связано с ним. Он взял еще пива и поднялся по лестнице на платформу; устроился на одном из сидений и в поисках ключа стал перебирать в голове все, что знал о Донахью.

Не Гарвард и не Вьетнам, решил он.

Не Палата представителей или Сенат — это он проверил в Библиотеке Конгресса.

Что-то, связанное с сегодняшним днем, — две вещи.

Фотография женщины в Арлингтоне и коридор, где располагался аппарат Донахью, нумерация комнат в Рассел-билдинг, начинающаяся от угла: 398, 396, 394, 392. Номер комнаты Донахью — 394. Тихий кабинет с высоким потолком и темно-зеленым мраморным камином, окно выходит во внутренний двор.

Так в чем дело, Дэйв? Что у тебя на уме?

Он покинул Юнион-Стейшн и снова вернулся в Библиотеку Конгресса, кивнул охраннику, который признал в нем человека, ушедшего полчаса назад.

В читальном зале царила тишина; на балконе с материалами, посвященными Конгрессу, было по-прежнему безлюдно. Он вынул последний справочник, вновь прислонился к перилам и нашел справку о Донахью. Комната 394. Затем пролистал все предыдущие справочники до 1983 года, когда Донахью впервые избрали в Сенат. Как он и предполагал, Донахью неизменно занимал комнату 394.

Мимо него прошел библиотекарь; он взял с полки ежеквартальный Альманах Конгресса и улыбнулся Хазламу. Тот улыбнулся в ответ и начал искать справочник за 1982 год — именно тогда Донахью перешел в Сенат из Палаты представителей. Этот справочник отсутствовал. Он вытащил каталог за 1981-й и открыл содержание.

Кабинеты и телефонные номера сенаторов: страница 208.

Фамилии располагались в алфавитном порядке; он пробежал глазами столбец с номерами комнат и слегка растерялся. Каких только номеров тут не было — из трех цифр, из четырех, а попадались и из двух. Однако номера 394 он не обнаружил.

Он проверил номера, ближайшие к 394-му, но меньше его: сенатор Додд из Коннектикута, комната 363, и сенатор Куэйл из Индианы, З6ЗА. А потом ближайший с другой стороны: сенатор Прайор из Арканзаса, комната 404.

Так что же он ожидал увидеть? Он заглянул в другие справочники — тоже сплошная путаница из номеров комнат, — а потом решил обратиться к одному из консультантов, которые сидели за столом в центре зала.

— Я провожу небольшое расследование, и мне понадобилось проверить конкретную комнату в одном из зданий Сената, — сказал он девушке внизу.

— Извините, — сказала она. — Даже не знаю, как вам это сделать. — Но потом добавила: — Может, попробуете заглянуть в историю Сената?

— А где это?

— Не могу сказать. Посмотрите в каталогах Конгресса.

Их я уже смотрел, подумал он. Затем вернулся в свою нишу и вынул последний справочник.

Перечень кабинетов, где работал обслуживающий персонал зданий Сената, нашелся на странице 163. Посередине страницы стояло: Кабинет истории Сената, Харт-билдинг, 201. Телефон 224 6900. Спасибо и на этом, подумал он, хотя до сих пор не знал, что же, собственно, ему надо. Можно позвонить туда, а можно и зайти. Он вышел из Библиотеки и прошел двести ярдов до зданий Сената.

Комната 201 была на третьем этаже, за углом рядом с лифтами: двойные стеклянные двери вели в небольшую приемную, там стоял стол, а за ним сидела хорошо одетая женщина лет сорока с небольшим.

Что тебя беспокоит, Дэйв; чего ты ищешь? Зачем убиваешь время, отчего не займешься своими делами? Почему ты просто-напросто не позвонил сюда?

— Здравствуйте. — Он был вежлив и говорил с нарочитым английским акцентом. — Я провожу небольшое расследование; не могли бы вы мне помочь?

— Конечно. — Она подняла на него глаза. — Что вас интересует?

— В том-то и дело, что не знаю. — Он не был уверен, что правильно поступил, сказав это.

Некоторые отреагировали бы агрессивно. Приходите, когда узнаете, нечего отнимать у меня время. Но эта сотрудница лишь наклонила голову, давая ему возможность собраться с мыслями.

— Вообще-то меня интересует комната номер 394 в Рассел-билдинг. — Почему он не сказал, что интересуется Донахью, его прошлым? Почему назвал только номер комнаты?

— И?..

Ты знаешь ответ, вдруг подумал он. Несмотря на то, что не знаешь, чего я хочу, потому что я и сам этого не знаю. Однако ответ тебе известен. Больше того. У тебя есть на то причина.

— Мне нужно знать историю комнаты номер 394.

— Вы ошиблись номером, — сказала женщина.

— Простите. Не понимаю.

Она встала и поглядела ему в лицо.

— Какой год вас интересует?

— Я же сказал, что не знаю.

Она чуть оправила юбку.

— Когда я сказала, что вы ошиблись номером, я имела в виду, что комнату вы определили правильно, только номер не тот.

— Извините, по-прежнему не понимаю.

— Номера были изменены.

Откуда вы знаете — она прочла этот вопрос у него на лице. Ведь прошло столько лет — откуда же вы, вы одна знаете об этом? Она еще улыбалась, но явно мысленным взглядом обратилась в прошлое, и улыбка ее чуть изменилась.