Избранные произведения. Том 4. Приговоренный: Путешествие в город мертвых. Приговоренный к призие. - Алан Фостер

— Я не волнуюсь, просто любопытно. — Эван удивился, что он и сам себе верит.

Одна из техничек, наконец, заговорила:

— Мы в нужной позиции. Проход там, — и она показала рукой, точно Эван мог не заметить зияющего отверстия. Он кивнул, с радостью увидев, что комплект кивнул вместе с ним. Он пошел к большой грузовой двери, и комплект пошел в тандеме с его ногами. Когда дверь за ним закрылась, он обернулся и увидел, как сигнальная часть двери из зеленой становилась красной, по мере убывания воздуха.

— Нервничаете, сэр?

— Что? — через секунду он понял, что к нему обращается его комплект.

— Да нет, совсем нет.

— У вас пульс скачет.

— Волнение и ожидание, только и всего.

Комплект принял его объяснение. Эван смотрел на свой большой металлический контейнер. Так, должно быть, чувствовал себя Голиаф, неуязвимым и всемогущим.

Огни на двери люка погасли. Гаррет пожелал удачи. Открылась внешняя дверь, обнажив черную пустоту. Понимая, что это не нужно, но чувствуя потребность, он глубоко вздохнул. Потом — он ступил в ничто.

Он почувствовал легкий толчок со стороны корабельного рычага. Его правильно сориентировали и подтолкнули к планете. Он не сразу почувствовал, что движется, хотя и знал об этом. Комплект дал информацию, сообщая ему факты, цифры, относительные скорости и физические аргументы.

Скоро информативное подтверждение стало ненужным: поверхность перед ним все приближалась, так он вскоре уже видел только Призму. Большая лодка развернулась, двигатель был приглушен, спуск замедлился. Он принял положение, необходимое для спуска на поверхность. Визор автоматически затемнился, что защитить его глаза от света. Потом он стал подпрыгивать, как камешек на поверхности пруда, так как вокруг сгущалась атмосфера Призмы. Но благодаря комплекту, Эвану было прохладно и удобно.

Постепенно он стал различать то, что было на поверхности внизу. Он увидел, что спускается на большую массу воды и на несколько секунд забеспокоился, думая, насколько точно запрограммирован комплект. Но он недооценил расстояние и угол, и скоро уже опять был над почвой. Так-то лучше. Он понимал, что комплект защитит его в любом окружении, но не очень хорошо начинать командировку, проделав несколько сот километров по океану.

Вскоре он был уже близко к поверхности, постепенно замедляя ход, пока лодка боролась с силой тяжести. Визор посветлел, но не полностью. Интересно, почему? Дело в самой Призме, ответил ему комплект. И продемонстрировал, убрав затемнение, поверхность во всем ее ослепительном блеске, на который нельзя было смотреть. Эван, признав демонстрацию успешной, позволил комплекту вновь затемнить визор. Вдруг что-то огромное и желтое устремилось к нему из-за густого облака. Удар из набора игл при комплекте заставил неизвестное существо быстро ретироваться, прежде чем Эван смог его хорошенько рассмотреть. Одно беглое сравнение показывало, насколько чуждым был этот мир: оно было похоже скорее на ракету, чем на птицу.

Более интересной, однако, была поверхность планеты. Это, очевидно, был лес, но не похожий ни на что из виденного им. Он был зеленый, но также — и пурпурный, и бирюзовый, и изумрудный, с сотнями оттенков. Некоторые фигуры были широкими и раскидистыми, другие — высокими и тонкими, как фантастические башни.

— Органосиликатные растения, — объяснил комплект, согласно программе. — Некоторые представляют собой симбиоз с паразитическими хлорофильными формами. Другие опираются на иные способы жизнеобеспечения.

— Как фототрофы, — пробормотал Эван.

— Да, как фототрофы. — Один из углов визора превратился в миниатюрный экран и Эван получил возможность быстро освежить в памяти то, что он знал об уникальной ботанике Призмы.

— На Призме, — сухо декламировал неизвестный рассказчик, — существуют и формы жизни, основанные на углероде, наряду с чисто кремниевыми формами. Есть также органосиликатные гибриды. Это, очевидно, наиболее удачные типы, основанные на силе тех и других молекулярных структур для большей гибкости. В особенности это относится к органосиликатным формам растений, доминирующих в свой экологической нише; углеродные структуры способны к фотосинтезу, что обеспечивается при участии кремниевых форм, которые служат защитой более уязвимых древесных пород при концентрации солнечного света.

Эван продолжал слушать лекцию, но лишь вполуха. Остальное его внимание было посвящено похожим на колбасу зданиям, вдруг возникшим внизу. Они были на поляне в лесу. Рядом стояли несколько вспомогательных зданий поменьше. Он внимательно рассмотрел территорию, пролетая над станцией, но даже с увеличителями визора не мог заметить там никакого движения. Длинная прямая площадка, конечно, была посадочной полосой для челноков.

— Дайте им знать на частотах компании, что мы садимся.

— Это уже пытались сделать с корабля, сэр, но безуспешно.

— Знаю, но если у них не работают коммуникаторы дальнего действия, это не значит, что ничего не работает и на местном уровне.

— Как хотите, сэр. — Прошло несколько минут, пока они обходили станцию по периметру. — Ничего, сэр. Никакого отклика.

Не обнадеживает, подумал он. Что-то уж совсем плохое должно было случиться, если стала невозможной даже индивидуальная коммуникация. Да, он на Призме явно не для того, чтобы обменяться приветствиями. Видно, на станции произошел не просто обрыв связи. Конечно, если бы у них работало хоть какое-то оборудование, они бы уже его заметили и вышли, чтобы помахать ему руками. Но станция выглядела пустынной. Никого не было, когда он садился всего в паре сотен метров от ее ограды. Когда он спросил, почему они не сели на территории станции, вежливый голос объяснил, что осторожная посадка была заранее запрограммирована в комплекте. Если там произошла какая-то неизвестная катастрофа, то лучше приближаться к ней постепенно. Эван согласился, поняв, что его комплект действует более осмотрительно, чем он сам.

Комплект отсоединился от ненужной больше лодки. Эван сделал несколько пробных шагов, подпрыгнул на пять метров в воздух и уверился, что все системы комплекта работают правильно. Потом он сделал небольшой круг, чтобы посмотреть на удивительный лес вокруг станции. Он был человек начитанный, интересовавшийся естественными науками, но никогда не встречал в литературе, реальной или фантастической, ничего подобного. Во-первых, несмотря на ясность и интенсивность солнечного света, трудно было выделить индивидуальные растения. Дело было не только в том, что флора на Призме состояла из асимметричных фрагментов, но и в том, что многие растения обладали высокой способностью отражения. В большинстве случаев это было естественным следствием кремниевой основы, но иногда — и целесообразным. Отражательность превратилась в эффективный защитный механизм: трудно напасть на что-то, если видишь только то, что оно отражает. Исследовательский комплекс был построен в лесу из кривых зеркал.