Графоман - Бронислава Бродская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Итак: он возвращается … или она? А вот как мы сделаем: героиня будет 'она'. Гриша давно был заворожен женским образом, она – 'принимает', а вот пришельцем оттуда будет 'он', это более веско. И вообще, пусть 'вернется' отец женщины. Этим мы выиграем в эмоциях. Баба офигеет больше, чем мужик. Когда он, 'папа', умер, она, 'дочь', была молодая женщина, а сейчас … пожилая. Ее дети были совсем маленькими, а сейчас – они взрослые. ............................
Половину членов дружной семьи 'папа' не знает вовсе, им надо знакомиться, приноравливаться друг к другу. Это не их выбор, это просто 'случилось' … и? Проблема адаптации: бытовой, моральный, психологический аспект. Главная коллизия: нужен ли им сейчас давно умерший отец? Да? Нет? У него была роль столпа семьи, но возможно ли 'вернуться в ту же воду?' Каким будет его новый статус? Другие мужчины вытеснили его. Пустят ли они его обратно? Будет ли иметь в семье место подобие 'борьбы за власть'? .....................................
А его дочери уже почти столько же лет, сколько ему. Что он сможет принять, а что – нет? Моральные издержки … да, еще какие. Всем плохо. Да, плохо, но иногда, наоборот, они – ощущают счастье … , ведь это самое главное желание человека, который теряет близких: вернуть! Это желание сбывается, и …? Что испытает героиня, которая вновь стала 'дочерью', не 'крайней' … не старшей в семье, не той, которая будет следующей? Это плохо или хорошо? Объяснить почему такие 'качели': счастье – несчастье .....................................
Очень серьезный вопрос: знал ли он 'там' о перипетиях их существования, следил ли за их жизнью? Мог ли что-то знать? Взаимный интерес? Он ими интересовался? Ну да, все то же … Они жили, а он – остановился … Ага … Может ли развитие быть ему теперь присуще? Он же, грубо говоря, не человек, он … ну, скажем, что-то другое … .............................
Так, дальше … насколько они все, или только героиня, как рупор семьи, будут задавать ему вопросы про 'там'? Нормальный интерес живых … разве не так? Так … будет ли он о 'там' рассказывать? Если нет, то почему, если да, про как и про что? .................................................
Картины 'там' не избежать, но надо что-то очень минимальное и странное. Вот, например, если, предположим пришелец – 'отец', то можно его спросить о матери 'там', о других родных, большинство же умерли … что он скажет? Это интересно! Как все устроено? .............................
Не забыть описать его 'внешний вид' … какой он? Обычный, такой, каким умер, или молодой, или как в гробу. Нет, не стоит … останется ли в нем причина его болезни и смерти? .....................................
И вот что … знает ли он, от чего живые умрут и когда? Спросят ли его об этом? Ответит ли он? ................................................................................
Так … и самое главное … вопрос вопросов: зачем он приходит? Нужна очень веская причина! Остальное – ерунда, беллетристика, а ответ на этот вопрос – это ключ, иначе и роман писать не за чем. ..........................................
Или вот, например, там же и 'мать', общались ли они 'там', сохранили ли свою любовь, и вообще … почему 'мать' не вернулась? Ей что, не хотелось? На все эти вопросы должны быть ответы. Да, это может стать интересным поворотом: мать 'там' уже не с ним, а с другим мужчиной, соответственно с другими бывшими людьми. Мать проживает альтернативную историю, то-есть, оказывается, она возможно прожила 'не свою' жизнь … а теперь ей дают шанс прочувствовать и испытать другое … это можно развить и это объяснит, почему 'мать' не вернулась … Хотя … нет, правильно. Уже постфактум, 'дочь' воспримет это как предательство … неприязнь к умершей? Может и так …
Как 'он' воспримет правнуков? Это бытовой, но тоже интересный уровень. Нужны ли отдаленные поколения друг другу? ............................................
И самое интересное, как все закончить? А легко … он, ну … 'папа', пришелец, просто исчезнет, уйдет куда-то там, исчерпав свою миссию. Раз – и нет его. 'Миссия' должна быть очень веской, иначе … ну да, ну да … это он уже записал. Дальше что? ....................
Моральный итог: после 'пришествия' им всем стало труднее, или легче? Что-то изменилось, или просто исчезли круги на воде? Интересно! Будет класс … да, да. На этот раз все получится. .......................................
Гриша чувствовал, что у него может быть получится серьезная вещь, сочетающая в себе элементы разных жанров: мистика, философская проза, роман-эссе, приключения, психологическая драма … Понятно, что он набросал свои мысли о новой книге только в первом приближении. Все так хаотично, что посторонний и понять бы ничего не смог. Валера бы сразу понял, а другие – нет. Да, только кто чужой это прочтет? Дуракам полработы не показывают. Эх, и полную работу показать будет некому. Гриша это знал, но понимал, что начнет думать о книге неотступно, добавляя к первичной концепции все новые и новые детали, отшлифовывая канву, скрупулезно записывая в новый файл каждое соображение, описание, выбор лексики, мелкие сюжетные извивы.
Он устал. Возбуждение внезапно спало, Гриша почувствовал, что на сегодня хватит, пора спать. Маруся сладко посапывала, Гриша улегся, и успев подумать, что завтра, слава богу, понедельник, сразу провалился в сон. Часы показывали половину четвертого. Он даже не слышал, как Маня уходила на работу. Утром Гриша наскоро выпил кофе и открыл начатый ночью файл. Мощное желание писать охватило его. Нестерпимый импульс, до дрожи в пальцах. Файл он условно назвал 'мертвец', сейчас это не имело никакого значения.
Ирина не могла уснуть. Она лежала в постели, бесконечно переворачиваясь с боку на бок, пытаясь поудобнее подсунуть то под одно то под другое плечо подушку. В комнате была нормальная температура, но Ирине почему-то было то слишком холодно, то слишком жарко. Она отворачивала одеяло, лежала раскрытая пять минут и потом снова укрывалась. Рядом спал муж. Ему можно было только позавидовать: ложился, секунду умащивался и немедленно засыпал. В неясном полумраке комнаты Ирина слышала, как он спит, ей всегда казалось, что она как раз и не может уснуть из-за его посапывания, вздохов, всхрапов и причмокиваний. Когда шум становился слишком громким, Ирина легонько стаскивала с
