Ревность (ЛП) - Лили Сэйнткроу (Сент-Кроу)

Огаст сказал что-то невнятное и полное согласных. И к моему удивлению Кристоф наклонился, находясь позади мной. Он освободил мои вялые, потные пальцы и сжал руку Огаста. Он также ответил на том же самом языке.

Глаза раненого дампира полностью закрылись. Он вздохнул и пробормотал что-то еще. Затем он уснул.

— Боже, — с моим голосом было что-то не так, но в любом случае я шептала. Вы всегда хотите сделать что-то, когда кто-то находится в больнице. Шепот, как ползущая мышь. Я нашептывала бабушке, когда она лежала, умирая, держась так долго, как могла, ради меня.

«Не оставляй меня, — я просила тем же мышиным голосом, потому что с горлом тоже было что-то не то. — Бабушка, я люблю тебя, пожалуйста, не оставляй меня».

Но она не могла остаться. Я всегда держалась за людей, а они всегда уходили.

Я не могла удержаться. Я снова дотронулась до вялой руки Огаста.

— Не оставляй меня, Огги, — я знала, что он не слышал меня, но все же. — Хорошо? Не уходи.

— С ним все будет хорошо, — Кристоф обнял меня за плечи. — Обещаю, он будет жить, моя пташка.

Я снова почти сломалась прямо здесь. Моя рука обернулась вокруг талии Кристофа, когда я выпрямилась. Я наклонилась к нему, а он не двигался. Как если бы я оперлась на статую. Он держался абсолютно неподвижно — жуткая неподвижность старого дампира. Он даже едва дышал.

Мои колени были как резина.

— Ты думаешь так? — я старалась не говорить так, будто просила. Класс, мой имидж жесткой девушки никогда не станет реальностью.

Я не была уверена, что заботилась на этот счет.

— Да, — Кристоф оттащил меня от кровати. — Он едва выжил, и он перевязан и напичкан лекарствами. Теперь все, что ему нужно, это отдых.

Я неохотно отошла, довольная, что опиралась на него. Чувство, когда все в порядке, но вы все же трясетесь, уходило, и я потерпела крах. Такое чувство, что моя голова была тыквой, балансирующей на слишком тонкой шее, руки и ноги продолжали странно трястись, и темные, маленькие пятнышки начали танцевать на краю моего сознания.

— Кристоф?

Он вывел меня через дверь, тихо закрыл ее. Он обхватил меня, и пошел через больничное крыло, мои ноги волочились по каменному полу.

— Что?

Я хотела сказать ему, что мне надо увидеть Пепла. Я хотела сказать ему, что собиралась искать Грейвса, так как теперь у нас было время, правильно? Я также хотела попросить его присесть и объяснить мне все с самого начала про Анну. Я хотела — нет, мне надо было знать, как так случилось, что она дошла до такого.

Но теплое пятно в середине живота постоянно сжималось. Боль, главным образом, ушла, но я была слабой, как новорожденный котенок. Я чувствовала себя точно такой же — слепой и издающей шум. Я все еще пыталась задать ему все вопросы, на которые мне отчаянно нужны были ответы, когда он нежно успокоил меня и, наполовину неся на себе, увел.

Глава 33

Белый свет, запах лимонного чистящего средства, пыли, свежего воздуха. И свежеприготовленного яблочного пирога. Маленькие лучики солнечного света заглянули под мои веки.

Но я не могла просто лежать там. У меня были дела. Поэтому, когда я перевернулась и застонала, приоткрывая глаза в сотый раз, я поняла, что смотрела на потолок. Бриллианты и розы были рельефными. У меня в глазах плясали точки, поэтому я моргнула и протерла их. Руки не болели, лицо тоже.

Конечно, я чувствовала себя сбитой с толку, но в целом хорошо. Я зевнула и села, поняла, что была в свитере Кристофа и в трусиках, и сделала пометку в голове прекратить просыпаться без одежды. Мои джинсы, пропитанные кровью и другой фигней, лежали на полу возле кровати вместе с носками.

Это была все та же комната. Солнечный свет лился через окна, комод светился, каждый его дюйм был абсолютно чистым. Книги на раздельных сосновых полках смотрели на меня, корешки книг — закрытые лица. Моя мама когда-нибудь сидела здесь, сжимая покрывало и протирая глаза, и интересовалась, что, черт возьми ей делать дальше?

Я чувствовала запах Кристофа, но его не было в моем поле зрения. Свитер прикрывал почти что все, поэтому я осторожно высунула голые ноги из кровати. Было ни холодно, ни жарко, идеальная температура воздуха для того, чтобы подняться в ленивое, субботнее утро, прежде чем вы спуститесь вниз в кафе и возьмете еды. Затем время посещения нескольких уроков, но если бы вы были свободны, вы могли бы встретиться в парке с оборотнем и сделать пробежку. Как будто вы принадлежали стае.

Хотя удачи с этим. Вместо этого я встала в вертикальное положение, готовая упасть в кровать, если ноги станут мягкими.

Но этого не произошло. Они держали меня так же, как и всегда.

Я подпрыгнула на кончиках пальцев, проверяя их. Я чувствовала себя... странно хорошо.

За исключением всего, что навалилось на меня. Грейвс исчез. Пепел и Огаст лежали в больничном крыле. А Анна...

Я покачала головой, мои волосы скользнули по свитеру Кристофа. Я не хотела думать об этом.

Я подошла к комоду, достала пару свежих джинсов и нижнего белья. Подошла к шкафу и взяла черную майку и угольного цвета кофту. Постояла там несколько секунд. У меня была красная майка, которую я взяла на распродаже в Таргете, всплеск цвета на темной ткани — как я люблю.

Я отнесла ее в ванную, и бросила в корзину для мусора. Расслабилась под струей горячей воды, чугунная ванная была скользкой, а занавески, прикрепленные к стене, шелестели каждый раз, когда я двигалась под водой. Моя мама стояла здесь? Намыливалась и удивлялась исчезнувшим синякам? Моя кожа была идеальной, только призрачные тени напоминали, где были большие синяки, если вы знали, где искать.

Ее растили дампиром, или ее отец хранил это в секрете? Я коснулась теплого медальона, смыла с себя грязь. Она хотела «нормальной» жизни. Чему бы она меня научила, если бы не была убита?

Все приводит к Анне. Как можно так сильно ненавидеть кого-то? Это даже не по-человечески.

Да. Мне нравилось пить кровь. Насколько это было человеческим?

Я все еще чувствовала себя хорошо, когда вышла из душа и вытерлась, обращаясь с телом так, как будто это была дикая лошадь, которая могла бросить меня в любой момент. Я почувствовала утренний голод и хотела кофе, но, скорее всего, не банановый латте. Больше всего я хотела удостовериться, что с Пеплом и Огастом все было хорошо, и начать поиски Грейвса. Я не знала, что сказала бы ему, потому что...

Кристоф.

Память о молнии прошла сквозь меня. Зажившие отметки клыков зашлись еще одним приступом боли. Как бы я объяснила это Грейвсу?