5-ый пункт, или Коктейль «Россия» - Юрий Безелянский

Кого бы еще не забыть из балетных звезд? Латыш Марис Лиепа. Его дети — Авдрис и Илзе. Из совсем новеньких звезд — «божественная» Диана Вишнева (мать татарка, отец русский), грузинка Нина Ананиашвили.

А теперь послушаем рассказ Екатерины Максимовой: «О своих предках знаю мало. Да, моя прабабушка — двоюродная сестра Рахманинова и сестра композитора Александра Зилоти. Конечно, в семье их имена как бы витали в воздухе. Но были трудные годы, когда этим не гордились. У нас половина родственников — эмигранты. До войны Рахманинова вообще нельзя было ни исполнял, ни упоминать. Только после войны его имя вернулось в нашу культуру…» («Общая газета», 1998, 23 июля).

Что еще известно о корнях Екатерины Максимовой? Ее дед — философ Густав Шпет. Мать — Татьяна Густавовна, стало быть, немецкое вливание. Как-то в Париже на русскую балерину Катю Максимову пришла посмотреть родная сестра прабабушки Зилоти и удовлетворенно сказала: «Да, меня не обманули. Держите высоту».

Что ж, корни обязывают держать высоту. Глубокие корни — высокая крона.

Но хватит о балете, немного об опере. Нашествие итальянцев на Россию началось в XVIII веке. Первая группа итальянцев прибыла во главе с композитором Ф. Арайя при Анне Иоанновне. В 1776 году была поставлена в Петербурге опера «Сила любви и ненависти». Затем полтора столетия засилье на оперной сцене сладкозвучных итальянцев: Аделины Патти, сестер Гризи — Джудитты (меццо-сопрано) и Джулии (сопрано), Франческо Таманьо и Антонио Тамбурини и так далее.

Одной из заезжих звезд была Полина Виардо, явно оставившая след в русской культуре благодаря тому, что на долгие десятилетия покорила Ивана Тургенева. И не только его одного. Поэты Аполлон Григорьев, Плещеев и Мятлев писали в честь Полины Виардо стихи, а Карл Брюллов создал ее портрет. Ну, а Иван Сергеевич!.. «Вы знаете то чувство, которое я посвятил Вам и которое окончится только с моей жизнью», — писал Тургенев Полине Виардо весною 1853 года. Так оно и вышло…

Еще один наш корифей, «русское чудо» Федор Шаляпин не выдержал и остался у ног иностранки — итальянской балерины Иолы Торнаги:

Онегин, я клянусь на шпаге,Безумно я люблю Торнаги.Тоскливо жизнь моя текла,Она явилась и зажгла…

Иола Торнаги стала первой женой Шаляпина и родила ему шестерых детей. Стало быть, у потомков великого русского артиста течет итальянская кровь.

Среди басов советского времени в Большом театре выделялись три: Михайлов, Пирогов и Рейзен. У Марка Осиповича Рейзена был особый бас, бархатный, нежный, обволакивающий. Марк, как и его многолетняя супруга Рашель, происходил из еврейского рода. Учился в гимназии в украинском городе Бахмуте. Пережил еврейский погром 1905 года. Воевал, награжден двумя Георгиевскими крестами. В 1925 году попал в Ленинградский академический театр оперы и балета. В 1930 году произошла неожиданная встреча певца с вождем. Сталин сказал:

— Так вот, Марк Осипович, с завтрашнего дня вы артист не Мариинского, а Большого театра города Москва. Вы меня поняли?

Вождь был большим меломаном и не терпел возражений. Марк Рейзен пел в Большом по 1956 год, а в последний раз выходил на сцену в день своего 90-летия и в «Евгении Онегине» блестяще исполнил партию Гремина. «Любви все возрасты покорны!..» — гремел Гремин, и все собравшиеся в зале с восторгом ему внимали.

Да, Рейзен был большой артист, и его знали все. А сколько было других, не очень известных, с туманными иностранными корнями! Один лишь пример из сотни — Гуальтьер Боссе, тоже советский певец (бас). Пел в Мариинке и Кончака, и Мефистофеля, и Дона Базилио. В 1927 году удостоен звания заслуженного артиста РСФСР. И кто же родители Гуальтьера Боссе? Отец — француз, мать — шведка. Ни намека на русскую кровь, а вот однако же — русский человек и русский артист.

И на десерт: Дебора Пантофель-Нечецкая, явно польских кровей. Виртуозно исполняла «Соловья» Алябьева. Однажды ее представили «шикарному барину» Немировичу-Данченко, и тот сказал: «Со времени Патта я первый раз слышу настоящего соловья».

Так что соловьи бывают разных национальностей.

Ну, а теперь поговорим о создателях музыкальных произведений — композиторах.

Волшебный мир музыки

Опять Шопен не ищет выгод…

И что мы имеем в этом мире? Тут, кажется, русские стоят крепко: Чайковский, Глинка, Бородин, Мусоргский, Даргомыжский, Римский-Корсаков… Но сдается мне, что стоят они крепко лишь до первого глубокого выема в их биографических пластах.

С кого начнем? С Николая Римского-Корсакова? Пожалуйста. Итак, автор опер «Снегурочка», «Боярыня Вера Шелога», «Сказка о царе Салтане», «Золотой петушок» и прочие. Короче, «Невидимый град Китеж». И откуда град, то бишь род композитора? Открываем книгу Иосифа Кунина «Римский-Корсаков», серия ЖЗЛ (1964) и читаем про дальнего предка композитора: «При Петре I в Тихвине появился в качестве полномочного начальника отпрыск старинного чешско-литовского по происхождению рода Корсаковых, одна из ветвей которого получила наименование Римских-Корсаковых».

Дальние, но все же нерусские корни — чешско-литовские. Не аукнулась ли эта смесь кровей в фантазиях на темы сербских народных песен, в «Испанском каприччио», наконец, в «Шехерезаде»? Я понимаю, что вызываю гнев музыковедов, но это так, просто риторический вопрос. Ведь никто не изучал влияние генов на творчество и на отдельные всплески вдохновения. А вдруг в какой-то миг из подсознания всплывает нечто давнее и зашифрованное?..

Ника, то есть будущий композитор Николай Андреевич, родился в Тихвине 6 (18) марта 1844 года. Дед его был «великий весельчак, едун и любодей», славился на весь Тихвинский уезд шумными пирами.

Хорошенькое старое словечко «любодей», то есть склонный к шалостям с женским полом, ну, а дальше, как правило, на свет появляется побочный продукт любви: незаконнорожденное дитя. В дворянской среде и в XVIII, и в XIX веке это случалось сплошь и рядом. Например, русский композитор Александр Даргомыжский (триумфальная «Русалка», популярные романсы — и «Старый капрал», и «Ночной зефир»). Национальные корни композитора вычислить невозможно, так как его отец Сергей Николаевич был незаконнорожденным ребенком, и до сих пор неясно, кто же в действительности являлся его отцом. В книге Михаила Пекелиса «Даргомыжский» (1966) рассматриваются три версии.

Первая, связанная с графом Иваном Рибопьером, представителем швейцарской ветви рода Рибопьеров, приехавших в Россию в 1778 году. Может быть, он был отцом? То есть дедом композитора. Во всех воспоминаниях говорится так: «Отец Александра Сергеевича — Сергей Николаевич был незаконным сыном одного вельможи и назван по имени села Даргомыжска Смоленской губернии». По второй версии, родителями отца композитора были артиллерийский подполковник Ладыженский и воспитательница его детей Анна Карловна, баронесса фон Штоффель. И наконец, третья версия: родителями считаются племянница Алексея Ладыженского Елисавета и помещик Николай Строев.

Так что — то ли швейцарские, то ли немецкие примеси, но они были. Любопытна женитьба отца Даргомыжского. Ему приглянулась княжна Марья Козловская, и, вопреки сопротивлению ее родителей, а возражения были связаны с его «сомнительным происхождением», Сергей Даргомыжский похитил княжну из отчего дома и венчался с ней тайно. Первого сына назвали Эрастом, второго — Александром, который и стал знаменитым русским композитором. Русским, но с иностранными корнями.

В контексте нашей книги небезынтересно привести отрывок из письма Александра Даргомыжского одному из своих друзей с пожеланием не затягивать заграничных поездок: «А шестимесячного путешествия для тебя довольно будет, чтоб убедиться, что нет в мире народа лучше русского и что ежели существуют в Европе элементы поэзии, то это в России. А раны России когда-нибудь да залечатся…»

Композитор-патриот! Ничего не скажешь. К тому же Даргомыжский, как и Глинка, был титулярным советником, но это так, к слову. Продолжим наши национальные изыскания на предмет состава крови.

Один из первых русских композиторов Дмитрий Бортнянсквй по национальности украинец. Про Глинку ничего не могу сказать — Глинкой не занимался. А вот Александр Бородин с его могучим «Князем Игорем» — тут есть некие «тайны». Дело в том, что композитор — незаконнорожденный сын князя Луки Гедианова (Гедианишвили) из рода князей Имеретинских. Что касается матери, то она была женщиной русской — Авдотья Антонова служила экономкой в доме князя. Когда случился барский «грех», то мальчика записали законным сыном камердинера Порфирия Бородина и его жены Татьяны. Да небось и денежку немалую подкинули, чтобы пикнуть не могли дальше.

Бородин сочинил, помимо прочего, и несколько романсов. Один из них на стихи Пушкина «Для берегов отчизны дальной». Интересно, какие берега в глубине души композитор считал своими? Берега Невы или Куры? Об этом нам ничего неизвестно.