Черный престол - Андрей Посняков

— Где остальные?

— Там. — Один из воинов неопределенно кивнул куда-то в сторону капища.

— Ты со мной, — приказал Лейв. — А вы двое — к болоту. Там Грюм, покажет... Нас не дожидайтесь, сразу идите за ними. — Он стегнул коня. — А мы поищем остальных...

Остальные нашлись быстро. Уже обезоруженные, они стояли у частокола и угрюмо смотрели в землю. Лейв едва не выскочил к ним, — хорошо, вовремя заметил чужих воинов, успел соскочить с коня и спрятаться в папоротниках, словно змея. А вот сопровождавшему его воину повезло меньше — разогнавшись в галоп, он как раз и выскочил прямиком на вражьи копья. Лейв хорошо видел, как его сшибли с коня, и порадовался за себя, осторожно отползая к лесу. Интересно, чья это дружина? Скорее всего, черниговского князя, недовольного малой оплатой. Или нет! Скорее всего, это воины из Любеча, тамошний князь, видимо, задумал подчинить острог своей власти. Но зачем тогда бежать? Ведь с обоими вполне можно договориться, что с Любечем, что с Черниговом. Копытная Лужа застыл в траве, подумал. Нет, пожалуй, договориться с чужаками можно будет и позже. Сейчас еще прибьют ненароком под горячую руку. Пока же есть дело и на болоте. Или сначала за подмогой в острог? Лейв осторожно поднялся, побежал, оглядываясь. А не слишком ли много ему приходится сегодня бегать?

Он остановился, перевел дух... и едва не нырнул в кусты, услышав конский топот. Удержался, заметив трех всадников из тех, что прочесывали округу. Замахал руками, подозвал. Так и вышли к болоту: он сам, Грюм да еще трое стражников, — двое посланных Лейвом первыми, уже были далеко, примерно на середине гати.

Вот, наконец, и островок. Маленький, низкий, поросший редкими сосенками. Главное, твердый, сухой — если после дождя тут вообще осталось хоть что-то сухое. Немного отдохнув, пошли дальше.

Впереди хорошо виднелись березы и ели. Добрались, наконец, и до них. Выползли на пригорок. Скинув промокшую обувь, вытянули на солнышке ноги.

— Всё, хватит сидеть, — отдышавшись, произнес Копытная Лужа. — Пошли к хижине. Только осторожно, с другой стороны, кусточками да бором.

Они подошли со стороны реки, Лейв и его люди, тайными тропами, откуда не ждали. В стороне от хижины с ходу завязалась стычка — раненый Никифор уже лежал на земле, держась за правую руку, лишь Ярил еще пытался отбиваться сразу от троих, да девчонки — Ладислава с Любимой, — не подпуская к себе воинов, лихо орудовали короткими копьями. Даже рыжая Речка и та в меру сил кидалась в ненавистные вражьи морды липкими комьями грязи. Нападавшие действовали слаженно — сказывались опыт и хорошее знание местности. Оставив на время в покое раненого Никифора, они медленно, но верно оттесняли оборонявшихся вниз, к болоту. Не к гати, а к самой трясине, покрытой предательской зеленью. Утомившиеся девчонки всё реже махали копьями, да и Ярил чувствовал уже, что долго не протянет, не выдюжит.

Когда болотная жижа оказалась совсем рядом, Лейв Копытная Лужа уселся на поваленный ствол дерева, предоставив заканчивать дело воинам.

— Загоните их в болото, парни, и пусть подыхают, если не захотят сдаться, — устало приказал он.

Под ногами девчонок предательски зачавкала почва. Удар, отражение... Еще маленький шаг назад, затем снова удар, выпад... и еще шажок... И вот уже не вытащить ноги!

Не выдержав, Любима метнула копье... Конечно же, ни в кого не попала — не те были силы. Пролетев низко над землею, копье тяжело упало перед ногами Лейва. Кто-то из воинов обернулся к нему:

— Нам не очень-то охота лезть в эту трясину, боярин!

— Так не лезьте, — посоветовал он, поднимая с земли брошенный кем-то лук. — Ставлю два против одного — я попаду вон той чернявой девке точнехонько в правый глаз!

— А спорим — не попадешь! — прогремел на всё болото голос молодого бильрестского ярла, появления которого здесь не ждали ни враги, ни друзья. Пущенная верным Снорри стрела пронзила руку Копытной Лужи.

Тот заверещал, уронив лук. Обернулся к воинам:

— Убейте! Ведь их всего двое.

— Попробуйте, — вытащив из ножен меч, мрачно улыбнулся ярл. — Если у вас это получится.

Яростно вращая меч над головой, он набросился на врагов, словно коршун на овечье стадо. Только сверкнул клинок в лучах полуденного солнца — и сразу два вражеских воина упали, хватая побелевшими губами воздух. Остальные попятились.

— Эй, ярл, оставь и мне хоть кого-нибудь! — со смехом воскликнул Снорри. — А ну — ты! Нет, не ты, вон тот, лохматый. Что застыл? Давай, нападай!

Враг бросился на него с копьем, не обращая внимания на ярла. Тот учтиво попятился, освобождая место, — если б он сейчас поразил бегущего мечом, Снорри бы обиделся. Лохматый воин неожиданно оказался весьма неплох, — перехватив копье двумя руками посередине, закрутил его так, что оба конца слились воедино. Снорри и не заметил, как пропустил удар, — правая рука его повисла плетью, а меч упал на траву. Однако показал глазами ярлу, что не нуждается в помощи. Это был его бой, а Хельги пусть сдерживает остальных... что, в общем-то, ярл и делал сейчас, причем весьма искусно. Блестящее лезвие меча вращалось перед ним ничуть не хуже, чем копье в руках лохматого.

— А ну, подходи, подходи. Давайте, выползайте из болота. — Он повернулся к Снорри и тут же, предугадав движение соперника, сделал молниеносный выпад вслепую. И попал прямо в горло. Захрипев, вражеский воин упал, обливаясь кровью.

Между тем Снорри, прокатившись по земле, подхватил меч левой рукой. Признав опыт врага, он действовал теперь весьма осторожно — долго кружил, запутывая соперника и выбирая момент для решающего удара. И такой момент, наконец, наступил! Снорри нарочно подставил левый бок — увидел, как вспыхнула в глазах врага дикая, необузданная радость. Проследил, как летит острие копья прямо ему в сердце... И уклонился лишь в самый последний момент, пронзив сверкающим клинком грудь уже торжествующего соперника.

— Ну, вот, кажется, всё. — Он улыбнулся. Хельги-ярл грозно посмотрел на оставшихся в живых вражеских воинов, и те сразу же сдались, побросав оружие в зеленую болотную жижу.

— Прости меня, ярл... — Шатаясь, к нему подошел Никифор. Хельги, сунув меч в ножны, обнял его, как обнял бы брата. Да, похоже, Никифор за долгие годы и стал ему братом. Как Снорри. Как Ирландец.

— Рад, что ты жив, бродяга. — Ярл подмигнул Ярилу Зевоте. — И наконец-то мы отыскали вас. — Он оглядел девчонок и нахмурился: — Хотя, конечно, могли б это сделать и гораздо раньше. О, боги, сколько ошибок и просто непозволительных глупостей совершил я в последнее время. Словно не опытный воин, а просто несмышленый ребенок. И тебя, Ярил, можно было б обнаружить гораздо раньше и больше внимания уделять тебе, брат мой Никифор, не говоря уже о тебе, Ладия, обо всех вас... Ладно, хоть хватило ума оставить кой-какие распоряжения в Киеве. И то — большей частью по совету Ирландца.