Танцор у гроба - Джеффри Дивер

Обман…

Мгновение оба стояли, не шелохнувшись.

Воздух застыл. Клочья тумана зависли на месте, трава не колыхалась.

На лице Сакс мелькнула слабая улыбка. Она подняла пистолет, сжимая его обеими руками.

Джоди отчаянно передернул затвор, выбрасывая стреляную гильзу и досылая новый патрон. Когда он поднес карабин к плечу, Сакс выстрелила. Дважды.

Два точных попадания. Джоди отлетел назад, выронив карабин.

— Оставайся с ней! — крикнув Беллу, Сакс побежала к преступнику.

Он упал навзничь в траву. Одна пуля раздробила левое плечо. Вторая попала прямо в оптический прицел, вонзив осколки металла и стекла в правый глаз. Лицо Джоди превратилось в кровавое месиво.

Взведя курок своего крохотного пистолета, Сакс чуть надавила на курок, прижимая дуло к его виску. Обыскав Джоди, она отобрала один «Глок» и длинный графитовый нож. Другого оружия у него не было.

— Все чисто, — крикнула Сакс.

Она выпрямилась, доставая наручники. Танцор, закашляв и харкая кровью, вытер свой здоровый глаз. Затем, приподнявшись, посмотрел на поле и увидел Перси Клэй, застывшую в траве, не отрывающую взгляда от своего врага.

Джоди охватила дрожь. Снова кашлянув, он издал тихий стон. Его следующие действие ошеломило Сакс. Джоди попытался оттолкнуть ее ногу своей здоровой рукой. Он был серьезно ранен, возможно, смертельно и обессилел от потери крови. Его движение было странным, так отгоняют с дороги назойливую шавку.

Сакс отошла в сторону, по-прежнему целясь ему в грудь.

Но Амелия Сакс больше не интересовала Танцора у гроба. Он не обращал внимания на раны и мучительную боль. В его сознании осталось только одно. Сверхчеловеческим усилием перевернувшись на живот, цепляясь ногтями за землю, он со стоном пополз вперед, к Перси Клэй, женщине, которую должен был убить.

К Сакс подошел Белл. Она отдала ему «Глок», и оба взяли Танцора под прицел. Им ничего не стоило остановить его или убить. Но они стояли, застыв на месте, не отрывая глаз от раненого, полностью поглощенного стоящей перед ним целью и не замечающего того, что у него не видит один глаз и не работает рука.

Он продвинулся еще на несколько футов, задержавшись лишь для того, чтобы подобрать камень с острыми краями размером с грейпфрут, а затем пополз дальше к своей добыче. Не произнося ни слова, истекая кровью и потом, с перекошенным от боли лицом. Даже Перси, имевшая все основания ненавидеть этого человека, вырвать у Сакс из руки пистолет и положить конец жизни убийцы, зачарованно следила за его последней отчаянной попыткой довести до конца начатое дело.

— Достаточно, — наконец сказала Сакс. Нагнувшись, она вырвала камень из руки раненого.

— Нет, — простонал тот. — Нет…

Она надела на него наручники.

Танцор у гроба издал жуткий вопль, который, возможно, объяснялся невыносимой болью, но скорее всего выражал нестерпимые муки неудачи, и уронил лицо на землю.

Он затих. Сакс, Перси и Белл стояли над ним, глядя, как растекается лужа крови, окрашивая бурой ржавчиной траву и невинные крокусы. Вскоре нежные голоса гагар потонули в громком реве вертолета, появившегося над деревьями. Сакс заметила, что Перси Клэй тотчас же забыла про человека, причинившего ей столько страданий. Проснувшаяся в ней летчица проследила за тем, как неуклюжий летательный аппарат, прорезав туман, осторожно опустился на зеленое поле.

Глава тридцать девятая

— Ну не проси, Линкольн. Не могу, — упорно повторял Лон Селитто.

Но Линкольн Райм упрямством был ему под стать.

— Дай мне его на полчаса.

— Они против, — это было сказано слишком мягко, и детектив поправился: — Да они дерьмом изошли, когда я передал твою просьбу. Ты же гражданское лицо.

Был уже понедельник, десять часов утра. Появление Перси перед судьями было перенесено на завтрашний день. Военные водолазы обнаружили брезентовые мешки, которые затопил в проливе Лонг-Айленд Филипп Хансен. Мешки отправили на анализ экспертам ФБР. Элиополос добился отсрочки предварительного слушания, чтобы собрать против Хансена как можно больше улик.

— Чего они боятся? — капризно спросил Райм. — К сожалению, я не могу набить ему морду.

Он подумал было о том, чтобы уменьшить требование, попросив лишь двадцать минут. Однако это было бы признаком слабости. А Линкольн Райм считал, что слабость нельзя выказывать ни в коем случае. Поэтому он твердо произнес:

— Это я его поймал. Я имею право с ним поговорить.

И замолчал.

Блэйн, его бывшая жена, проявив однажды не свойственную ей проницательность, заявила, что глаза Райма, черные как ночь, являются лучшим аргументом, по сравнению с любыми словами. И вот сейчас криминалист молча смотрел на Селитто до тех пор, пока тот, вздохнув, не переглянулся с Деллреем.

— О, ну дай ты им встретиться, — буркнул тот. — Кому от этого будет плохо? Тащи этого нехорошего мальчика сюда. А если он попытается выкинуть какой-нибудь фокус, черт побери, у меня будет шикарная возможность пострелять по бегущей мишени.

— Ну ладно, — наконец согласился Селитто. — Сейчас позвоню. Только глядите, чтобы на этот раз все было тип-топ.

Криминалист едва ли услышал его слова. Его взгляд был прикован к двери, словно там вот-вот должен был волшебным образом материализоваться Танцор у гроба.

Если бы это произошло, Райм бы нисколько не удивился.

— Как ваше настоящее имя? Действительно Джо или Джоди?

— А, да какая разница? Вы меня поймали, так что можете называть как угодно.

— И все же? — настаивал Райм.

— А вы как меня называли? Танцором. Мне нравится.

Маленький человек пристально следил за Раймом своим единственным глазом. Если его мучили боли от ран или кружилась голова от лекарств, он этого никак не показывал. Несмотря на гипсовую повязку на левом плече, руки убийцы были в толстых наручниках. На ногах звенели кандалы.

— Как вам угодно, — учтиво согласился Райм, продолжая изучать сидящего перед ним человека так, словно это была пыльца какого-то незнакомого растения, обнаруженная на месте преступления.

Танцор улыбнулся. Из-за повреждения лицевых нервов и повязок выражение лица получилось гротескным. Время от времени тело его билось в судорогах, пальцы дрожали, раздробленное плечо непроизвольно поднималось и опускалось. У Райма возникло странное ощущение: будто он сам здоров, а перед ним калека.

Среди слепцов одноглазый — король.

Танцор улыбнулся.

— Вам ведь до смерти хочется узнать, не так ли? — спросил он.

— Что?

— Все… Именно за этим вы и привезли меня. Вам повезло, я имею в виду то, что вы меня поймали, но вы понятия не имеете, как я все сделал.

Райм щелкнул языком.

— Наоборот, мне прекрасно все известно.

— Неужели?

— Я просто хотел поговорить с вами, — сказал Райм. — Только и всего. Поговорить с человеком, который едва меня не провел.

— «Едва», — Танцор рассмеялся. Его лицо снова перекосилось в улыбке. — Ладно, рассказывайте.

Райм потянул из соломинки. В стакане был фруктовый сок. Криминалист изумил Тома, попросив вылить виски и налить вместо него гавайский пунш.

— Ну хорошо, — любезно начал Райм. — Вас наняли убить Эда Карни, Бритта Хейла и Перси Клэй. Заплатили много. Думаю, шестизначную сумму.

— Семизначную, — гордо поправил Танцор.

Райм поднял бровь.

— Прибыльное ремесло.

— Если преуспеть в нем.

— Вы положили деньги в банк на Багамах. Каким-то образом узнали имя Стивена Колла — каким именно, не знаю. Возможно, через сеть вербовки наемников… — Танцор кивнул, — …и наняли его своим субподрядчиком. Анонимно, по электронной почте, возможно по факсу, воспользовавшись рекомендациями, которым он доверял. Разумеется, лично вы ни разу не встречались. И, смею предположить, вы его испытали в деле?

— Естественно. Работенка в Вашингтоне. Меня наняли убить помощника одного конгрессмена, воровавшего секреты из бумаг комитета по вооружению. Задача была несложной, поэтому я перепоручил ее Стивену. Это дало возможность проверить его. Я следил за каждым его шагом. Лично осмотрел входное отверстие пули. Очень профессиональный выстрел. Кажется, он заметил меня и попытался избавиться, как от нежелательного свидетеля. Что тоже показало его с лучшей стороны.

Райм продолжал:

— Вы оставили Коллу деньги и ключ к ангару Филиппа Хансена, где он ждал, чтобы заложить бомбу на самолет Карни. Вы знали, что он неплохо знает свое дело, но все же сомневались, что ему удастся убрать всех трех свидетелей. Вероятно, вы считали, что Колл справится только с одним из них, но он отвлечет на себя внимание и позволит вам приблизиться к оставшимся двум.

Танцор кивнул, восхищаясь помимо своей воли.