Пределы роста. 30 лет спустя - Медоуз Донелла

Что же может вызвать такую революцию? В поисках ответа на этот вопрос полезно понять суть двух первых великих революций в человеческой культуре, в том виде, в котором историки смогли восстановить их ход.

Две первые революции: сельскохозяйственная и промышленная

Примерно 10 тысяч лет назад, после миллионов лет эволюции, население на Земле достигло огромной по тем временам величины — около 10 млн чел. Эти люди были охотниками-собирателями и вели кочевой образ жизни, но в некоторых регионах, ранее изобиловавших дичью и съедобными растениями, разросшимся племенам уже было сложно добывать себе пропитание. Приспособиться к исчезновению дичи можно было только двумя способами. Некоторые племена стали более интенсивно кочевать. Они покинули свою прародину в Африке и на Ближнем Востоке и переселились на другие территории, богатые дичью.

Другие племена стали одомашнивать животных, занялись земледелием и потому стали вести оседлый образ жизни. По тем временам это была совершенно новая идея. Оставаясь на одном и том же месте, первобытные земледельцы изменили облик планеты, образ мыслей человечества и строение общества в такой степени, какую невозможно было даже представить.

Впервые в истории появился смысл в том, чтобы владеть землей. Люди, которым больше не надо было нести все свои пожитки на собственных плечах, могли накапливать вещи, и некоторым это удавалось лучше, чем другим. Появились излишки, родились представления о богатстве, общественном положении, наследовании, торговле, деньгах и власти. Часть людей могла существовать за счет излишков продовольствия, которое производили другие люди, и появились писцы, служители культа, солдаты, мастера, музыканты, атлеты, правители… Так, к лучшему или худшему, появились гильдии и цеха, библиотеки, храмы, оркестры, армии, турниры и соревнования, правящие династии и города.

Мы — наследники сельскохозяйственной революции и считаем ее огромным шагом вперед. Однако первое время, по-видимому, не все было так безоблачно. Многие антропологи полагают, что ведение сельского хозяйства было не лучшим образом жизни, а лишь вынужденной мерой в ответ на увеличение численности населения. Оседлые земледельцы получали больше продовольствия с гектара земли, чем охотники-собиратели, но их пища была менее питательна и разнообразна, а для ее производства затрачивалось гораздо больше труда. В отличие от охотников-собирателей, земледельцы гораздо сильнее зависели от погоды, нашествия сельскохозяйственных вредителей, набегов соседей… На них влияли эпидемии и притеснение со стороны зарождавшихся правящих классов. Оседлые племена не уходили от образуемых их жизнедеятельностью отходов, и они впервые в истории человечества столкнулись с проблемой непрерывного загрязнения окружающей среды.

Тем не менее сельское хозяйство позволило успешно преодолеть недостаточность ресурсов дикой природы. Оно позволило населению расти дальше, и через столетия его численность стала огромной, увеличившись с 10 млн человек до 800 млн в 1750 г. Рост населения привел к нехватке других ресурсов, в особенности земли и энергии, поэтому была необходима еще одна революция.

Промышленная революция началась в Англии с замены исчезающей древесины на каменный уголь, который имелся в изобилии. Использование угля породило проблемы с извлечением породы, постройкой шахт, откачкой воды, транспортом и контролируемым сжиганием угля… Эти проблемы удалось решить относительно быстро, сосредоточив рабочую силу вокруг шахт и обогатительных фабрик. Технология и торговля заняли ведущие позиции в человеческом обществе, приобретя даже большее значение, чем религия и этика.

И снова изменения получились настолько фундаментальными, что раньше это никто не мог себе представить. Основой производства стали машины, оборудование, а не земля. Феодализм уступил место капитализму и специфическому ответвлению от него — коммунизму. Повсюду появились автомобильные и железные дороги, фабрики и заводы, дымовые трубы… Города разрастались. И снова изменения вместе с положительными достижениями несли с собой проблемы. Работа на фабрике оказалась более унизительной и изматывающей, чем сельский труд. Окружающая среда вокруг фабрик — вода, воздух — приходила в ужасающее состояние. Уровень жизни большинства заводских работников был гораздо ниже, чем у фермеров, но в то же время земли на всех не хватало, а работа на фабрике находилась для любой пары рабочих рук.

Современному человеку нелегко оценить, насколько глубоко промышленная революция изменила сознание людей — ведь мы с вами выросли уже в новой среде, и она формирует наше мировосприятие. В 1988 г. историк Дональд Уорстер (Donald Worster) описал философское влияние индустриализма не хуже, чем это сделал бы любой из искренних приверженцев и последователей этого течения.

Капиталисты… обещали, что за счет господства технологий на Земле удастся обеспечить каждому более справедливую, разумную, эффективную и плодотворную жизнь… Их метод состоял в простом освобождении частного предпринимательства от цепей традиционной иерархии и общества, независимо от того, какова была причина этих цепей — окружающая среда или другие люди…

Это означало необходимость научить каждого обращаться с природой и друг с другом с искренней и энергичной напористостью… Люди должны… постоянно думать о том, как делать деньги. Все, что есть вокруг них, — землю, природные ресурсы, собственный труд они должны оценивать как потенциальный товар, который может обеспечить прибыль на рынке. Они должны требовать для себя право производить, покупать и продавать этот товар без внешнего вмешательства или какого-либо регулирования… По мере роста потребностей рынок разрастался все шире и захватывал все сферы деятельности, и в результате связи между человеком и остальной природой свелись к чистому инструментализму, философскому направлению, которое для взаимодействия человека и природы использует только научные понятия и гипотезы[202].

Такой инструментализм привел к высокой производительности и цивилизации, которая сейчас обеспечивает жизнь 6 млрд человек — это более чем в 600 раз превышает численность населения планеты до сельскохозяйственной революции. Проникновение рынка во все сферы жизни и колоссальное увеличение запросов приводят к тому, что окружающая среда нещадно эксплуатируется повсюду, от полюсов до тропиков, от горных вершин до глубин океана. Успех промышленной революции, как до нее успех сначала охоты и собирательства, а затем земледелия, в какой-то момент привел к истощению собственной основы. Вот только на сей раз эта основа — не только дичь, не только земля, и даже не только полезные ископаемые — теперь речь идет о поддерживающей емкости всей окружающей среды, глобальной экосистемы. Антропогенная экологическая нагрузка превысила уровень устойчивости. Успешность предыдущей деятельности привела к необходимости следующей революции.

Следующая революция: устойчивое развитие

Сейчас никому не под силу описать мир, который может сформироваться после перехода к устойчивому развитию, точно так же как какому-нибудь земледельцу в 6000 г. до н. э. и в голову не могло придти, какими будут поля кукурузы и сои в современной Айове, а какому-нибудь шахтеру в Англии в 1800 г. уже нашей эры и во сне не приснилась бы автоматизированная сборочная линия на заводе Тойоты. Как и другие великие революции, грядущий переход к устойчивому развитию изменит облик земли и перевернет основы человеческой личности, культуры и общественной жизни. Как произошло и с другими революциями, на проявление всех ее достижений уйдут века — несмотря на то, что сейчас она уже на подходе.

Разумеется, в точности никто не знает, как провести такую революцию. Это не пошаговая инструкция вроде «Чтобы произошло глобальное изменение представлений, сделайте то-то и то-то, вот вам 20 пунктов, которые надо выполнить». Как и предыдущие великие революции, эту тоже нельзя запланировать и провести в приказном порядке, выпустив набор правительственных постановлений и указов или следуя призывам специалистов по компьютерному моделированию. Переход к устойчивому развитию должен быть естественным и постепенным. Он станет результатом интуиции, изменения мировоззрения, опыта и действий миллиардов людей, и эту задачу не осилить каждому в одиночку или даже группам людей. Памятник за это никому не поставят, но посильный вклад может внести каждый.