Дедушка, Grand-père, Grandfather… Воспоминания внуков и внучек о дедушках, знаменитых и не очень, с винтажными фотографиями XIX – XX веков - Елена Лаврентьева

В. А. Зильберминц, студент

Игра в четыре руки для В. И. Вернадского, Узкое, 1932

Одни из первых записей относятся к лету 1910 г., когда он был командирован Санкт-Петербургским обществом естествоиспытателей в Ферганскую область для сбора радиоактивных минералов:

23 мая мы выехали из Санкт-Петербурга, 24-го были в Москве, 25-го в Харькове, 26-го в Ростове и 27-го приехали во Владикавказ. Часов в шесть вечера мы тронулись в почтовом экипаже по Военно-Грузинской дороге. Версты через три начинаются зеленые горы, Терек течет слева. Мало-помалу горы нас окружают и становятся выше, у станции Балта (15 в.) они принимают совсем серьезные размеры. Вдруг, среди туч, впереди в ущелье заколыхалась громадная снеговая шапка. Для меня это было слишком ново, и я едва не закричал от удивления, за Балтой нас окружили «Пестрые Горы». Они напоминают крымские, только гораздо больше. По-моему, они красивее Дарьяла. Проехали узкое Джероховское ущелье и остановились для ночлега на станции «Ларс». Станция лежит у входа в Дарьял. На горах уже мелькают снеговые пятна. Темно кругом. Буфетная комната полна турьих рогов и горного хрусталя. Тут же висит заманчивая такса проводникам на Барт-Корт, Девдоракский ледник и Казбек. Мы ведь теперь от него так близко!

Утром мы въезжаем в мрачный Дарьял. У замка Тамары самое узкое место. Горы одеваются в белое. Вдруг справа открывается Деводоракское ущелье, и в нем ярко белый, недоступный, старый великан Казбек. Кивнув нам несколько раз, он исчезает, чтобы показаться в полном блеске снова, немного дальше у станции «Казбек». Еще несколько поворотов, и Дарьял оказывается со всех сторон окружен снеговыми горами. Они провожают нас, они встречают; стоят справа и слева, сзади и спереди. Их много, много!

Добровольцем на фронте. Помощник начальника санитарного отряда, 1915

Но вот Дарьял выходит на простор. Два-три поворота, и мы у станции, Дарьял за нами, и Казбек, нет, весь Кавказ перед нами. Казбек кутается в тучи, а там еще мелькает старый монастырь Стефан-Цминда-Самеба. А впереди седой Сион и аулы, аулы кругом, движутся и грозят старыми башнями.

— Барын, пойдом смотрэть источник, нарзан — кыслый вода!

— Некогда, — следует ответ,

— Ах, барын, нэхорош ты чэловэк! Перепряжка, и дальше. Казбек, прощай! Новое впереди нас. Первая гряда великого Кавказа пройдена. Она протянулась исполинской цепью за нами и уходит вдаль, блистая верхушками. Становится холодно. Мы идем среди снегов. Кругом мелькают старые аулы с развалинами крепостей, когда-то здесь боролись за свою свободу дикие, независимые племена. Дорогой ценой доставалась каждая крепость. Все миновалось… Аулы стоят пустые, башни разбиты, народ разорен. И что же им дала русская «культура»? Эх, да что говорить! «Унутреннего» врага пугать мы еще умеем: по дороге нам то и дело встречаются батареи конной артиллерии. 0ни «демонстрируют», на что еще русские войска способны. И кого пугают? Ведь старый Кавказ надолго заснул и еще не скоро проснется.

Привал, 1910-е годы

За «Коби» мы покидаем долину Терека и вступаем в долину Байдары. Миновав источник с вкусной углекислой водoй (содержащей, однако, немного серы), мы пробираемся между снежными великанами все вверх и вверх. Нужно теперь перевалить через вторую гряду, кругом остатки снежных обвалов и крытые галереи. зеленые лужайки так хорошо гармонируют со снегами гор. Наконец, перевал, и мы покатили быстрее к Гудауру. Вид необыкновенный. Снежная цепь: Семь братьев, Крестовая, Красная и т. д. поднимаются высоко к небу. А внизу, где-то под нами, зеленеет Коймаурская долина с серебристой лентой Арагвы. В другую сторону — бесконечные зеленые холмы Грузии. Таков вид с Гудаура. Это — кульминационный пункт, дальше дорога уж не так интересна. Бесконечно запутанный Мистский спуск уводит нас из горной страны, и дальше мы едем среди мирного пейзажа цветущей Грузии. За Пассанауром разразилась гроза, и мы заночевали, еле добравшись, на станции Ананур.

На другой день — довольно скучные Душетские горы и Мцхет, наводненный разными старыми остроконечными соборами. Дальше мы поездом въезжаем в столицу Грузии.

29 мая. Город Тифлис произвел на меня приятное впечатление. Европейская часть весьма похожа на европейскую, а азиатская вполне отдает Азией. Интересны в последней Армянский базар и старые бани. Трамвай всюду, имеется даже фуникулер, на гору Св. Давида — оттуда весь город виден с птичьего полета. Вечером — ливень размывает дорогу, и мы откладываем отъезд до другого дня. До Баку дорога (30 мая) скучнейшая, а сам Баку город весьма неважный. Мы бегло осматриваем «Черные Ряды», нечто равносильное тифлисскому Армянскому базару.

31 мая. Старый «Константин» увозит нас в зеленое Каспийское море, ночью здорово треплет, а к утру показывается берег Азии. Мы в Красноводске, жара нестерпимая. Местность дикая, голая и не особенно красивая после Кавказа. Перед нами вытягивается поезд цвета «крем», а мы к вечеру уже среди песков, справа открылись унылые горы, утром они становятся больше и превращаются (l июня) в дикий скалистый Копет Даг. Это персидская граница. Верблюды убегают от нас по степи, дорога очень однообразна. Вечером мы в Мерве, здесь течет Мургаб, и поэтому кругом растительность. Рано утром переезжаем по длинному мосту через шоколадную Аму-Дарью. Мы — в Бухаре.

2 июня. Стройные красивые туркмены исчезают, и появляются неприятного вида сарты и бухарские евреи. Воды в Бухаре много, и мы ходим среди зелени. Если бы не особого вида лессовые ограды кишлаков, то можно было бы принять пейзаж за малороссийский. Перед Самаркандом начинают вырастать на горизонте снеговые вершины, это уж не кавказский масштаб. Здесь начинаются эти горы, а конец их далеко в глубине Китая и Индии. Отсюда начало Тянь-Шаня, Памира, Каракорума.

В. А. Зильберминц, 1915/1916 год

3 июня. В Самарканде мы останавливаемся на сутки. Осматриваем базар и мечети. Жара отравляет все удовольствие, но, в общем, все эти многочисленные мечети и медресе при всем своем разнообразии весьма однообразны. Горы по-прежнему стоят кругом по горизонту. И так теперь до самого Андижана. Зеленая Фергана окружает путь, фон — ее снеговые макушки.

5 июня. Мы в Андижане. Рельсовый путь пройден. Город, как и Самарканд, утопает в зелени. Постройками он не блещет; здесь часты сильные землетрясения. По разным обстоятельствам отсюда выезжаем ночью.

7 июня. На арбе с вещами. Путешествие неприятное, надо признаться. Ночуем в селе Кюля; просыпаемся под звуки дикого немножко сартовского оркестра, состоящего из двух длинных труб, барабана и флейты. Здесь «тамоша» по случаю какого-то праздника.