Танец масок - Мария Николаевна Сакрытина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Примерять платья она никогда не любила, особенно, если шить их приходилось срочно. Всё вокруг сливалось в один сплошной поток тканей, оборок, кружев, галунов… А ещё лиц — портнихи и её помощниц. Все они что-то говорили, и где-то сбоку кудахтала миссис Блаут, а Фриду укутывали, обвешивали, заворачивали в рулоны ткани, прикладывали к ней то один образец, то второй, обсуждали фасон, рисунок вышивки… Послали за ювелиром, и пришлось выбирать драгоценные камни и уже готовые украшения, которые к концу третьего часа казались Фриде совершенно одинаковыми.
Примерки всегда давались ей тяжело.
После, когда всё (хвала богам!) было закончено, миссис Блаут потащила леди в ресторан — один из лучших в столице и вообще в империи. Находился он недалеко от мастерской модистки, и у герцога там, оказывается, был заказан столик — каждый раз, как милорд приезжал в столицу, дворецкий покупал ему ложу в Опере и Национальном театре, заказывал столик в лучших ресторанах, присылал портных…
— И что, герцог оценил? — узнав об этом, с усмешкой поинтересовалась Фрида.
Экономка со вздохом ответила, что Его Светлость не любит светскую жизнь и даже в ресторане бывает крайне редко. Всё больше ездит во дворец. Но может быть, сейчас, с появлением герцогини Виндзор…
Фрида в ответ предпочла промолчать.
Последние дни она почти не читала газет: не было времени и желания тоже. Фрида слишком хорошо представляла, что увидит на первой полосе. Но сейчас, когда выйти в свет пришлось, она сполна насладилась славой, которую ей заботливо обеспечили мать и муж. Нет, от Фриды не отворачивались при встрече (знак полнейшего презрения у высшего сословия), наоборот, на неё смотрели, и от этого было не по себе. Когда-то в похожей ситуации Фрида предпочла уехать в Хэмтонкорт, забиться в глушь и преподавать спокойно. Нет, в смерти маркиза Вустермора его вдову не обвинял никто, но слухи, один скандальней другого, ходили. Уж очень быстро маркиз угас, а ещё ведь совсем недавно в салоне графини Н. лапал свою прелестную жёнушку пониже спины. К тому же, его вдова собралась (о, ужас-ужас!) работать! На целый месяц тогда на Фриду ополчился, кажется, весь высший свет. Но сейчас было иначе: теперь её жалели. Маг, тиран, бунтарь совсем недавно выкинул такой фокус на императорском балу, что некоторые дамы до сих пор в себя прийти не могут. А тут ещё и эта ужасная, позорная свадьба…
Стоило Фриде сесть за отделённый от зала ширмой стол на балкончике галереи, как к ней принялись (под разными предлогами) подходить давно забытые знакомые виконтессы-баронессы-графини, выражать свои поздравления, граничащие с соболезнованиями, и пытаться выяснить подробности её семейной жизни. Фриде кусок в горло не лез.
Через час, так нормально и не пообедав, она сбежала в карету, забрав и пылающую яростью миссис Блаут (как это — её нанимателя-герцога обвиняют в немного-немало бесчестье!). Кучеру приказали ехать домой, и за это время у Фриды созрел план. Возвращаться безумно не хотелось: там ждал чокнутый герцог с замашками деспота, его слуга с раздвоением личности, и вообще дом, который ещё не стал (и вряд ли станет) Фриде домом. Можно было бы удариться в бега на недельку в Хэмтонкорт и оттуда на «ту сторону». Но возвращаться когда-нибудь да придётся, а там… Фрида не хотела бы знать, что сделает с ней её матушка. И герцог, которому обещали наследника. И император, который эту кашу заварил. Нет, если представить, что за время её отсутствия мать сцепится с Виндзором… Но потом Фрида, как приз, достанется победителю и… Нет. Нужно просто… просто отдохнуть. На пару часов сменить обстановку.
А потом Фрида вспомнила о борделе, про который говорил Грэгори. Момент был не самый удобный: Фрида ещё чувствовала слабость. И, будь она в себе, поехала бы домой как миленькая, напоила бы герцога чем-нибудь и спокойно легла спать. Но очень, до темноты в глазах хотелось сделать что-нибудь — что-нибудь, что уберёт, сотрёт это жуткое чувство беспомощности. Мать, муж и весь свет в придачу — все решили ею управлять и с успехом это делают.
Фриде безумно хотелось хотя бы глотка свободы. Действия. Жизни.
Она глянула на экономку, на туманный серый город за окном… И послала осторожность в бездну. Браслет Лесного короля помог: Фрида погладила его и загадала желание.
И через минуту уже неслась по улицам столицы в образе мальчишки-слуги, а карета с экономкой ехала домой. Миссис Блаут была в твёрдой уверенности, что госпожа сидит рядом. И останется уверена в этом ещё до-о-олго…
«Я только всё узнаю, — думала Фрида, переулками пробираясь к тому борделю с ярким названием «Ночная роза» и хозяином-любителем полукровок. — Только узнаю, а потом придумаю, что делать». Фрида отлично осознавала, что она отнюдь не сильный маг и что грозиться заколдовать бордельного патрона — идея очень плохая. А вот надавить деньгами и влиянием… Связи у Фриды были, и всё, что требовалось — желание их применить.
«Если что, — с усмешкой решила Фрида, — натравлю моего мужа. Из него чудесная гончая получится, поймает, сгрызёт и не подавится. Ему только цель дай».
* * *
— Она чокнутая! — возмущался Эш, обкусывая герань с подоконника. Лёгкий воздушный поезд нёсся ко дворцу, но скорость сегодня совсем не чувствовалась: всё заволок туман, и был он ужасно однообразен. — Она ненормальная! Её надо связать и отправить в психушку!
Сидящий напротив Дикон слабо улыбнулся.
— Мой господин, я боюсь, леди сочтёт это оскорблением.
— Да плевать я хотел!..
— И в следующий раз не даст вам антидот.
— Следующий раз! — Эш уронил горшок, тот раскололся и обсыпал пол землёй. — Следующий раз! Нет, теперь я буду осторожнее. Но, боги, зачем только я притащил в дом эту змею!
Дикон молча достал из кармана щётку и принялся счищать землю с брюк хозяина. Эш, не замечая, продолжал:
— А главное: за что? Я был с ней резок? Нет! Я был с ней нежен? Да! И после этого она говорит про какое-то принуждение? Когда она дрожала в моих руках, как… Нет, это просто… А вчера — ну что я ей вчера сделал? Да, выпил энергию. Но я случайно! И я извинился. Да я весь вечер потратил, чтобы ей брошь выбрать! А она? Пришла, напоила меня отравленным чаем и была такова. И ведь как спокойно сидела! Дикон!
— Да, господин?
— Если она отравит тебя, я её
