Древо Тьмы - Лори Форест
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тётя с заметным усилием берёт себя в руки. И хотя в её глазах пылает ненависть, на губах снова расцветает улыбка. Царапнув наманикюренными ногтями мои линии обручения, она пристально смотрит мне в глаза.
Я инстинктивно отшатываюсь, поборов нахлынувшее желание ударить дорогую родственницу.
— Завтра утром я хочу увидеть эти линии вновь — пусть они станут темнее и шире, после того как супруг по праву овладеет тобой… и не раз. — Чуть отстранившись, тётя притворно вздыхает. — Нет, от меня ты не дождёшься ни совета, ни утешения. Не будет тебе ни задушевных бесед, ни ласковых напутствий. Потому что ничего этого ты не заслужила.
Снова приблизившись, тётя вдруг оскаливается в злобной ухмылке.
— Сангре-лин, Эллорен! — сощурившись, произносит она традиционное напутствие.
«Окропи простыни кровью!»
Бросив на меня прощальный взгляд, от которого кровь стынет в жилах, тётя элегантно покидает комнату, и дверь за ней с грохотом захлопывается.
Мои магические линии полыхают неудержимым огнём. Вот бы найти Лукаса, пойти к нему, но нельзя. Пока я сижу в спальне, как пленница, он готовит наш побег. Спэрроу, Эффри и Тристану, скорее всего, не придётся спать этой ночью — они тоже будут готовиться.
А мы с Лукасом окажемся наедине, вынужденные скрепить наш брак по всем правилам Гарднерии.
Ещё раз окинув себя в зеркале придирчивым взглядом, я печально вздыхаю. Я помню, как обнимал меня Айвен, как сжимал мои плечи и закрывал от всего мира крыльями… Я помню, что он шептал мне на прощание.
«Дождись меня».
Моё сердце сжимается от невыносимой боли.
«Его больше нет, Эллорен. Простись с ним навсегда».
Сдерживая слёзы, я прячу жгучее горе и отчаяние в самые дальние уголки души. И, немного успокоившись, снова смотрю на себя в зеркало — там отражается бесстрастное лицо с твёрдым решительным взглядом изумрудных глаз.
Все против меня. Фогель с Тёмным Жезлом в руках мечтает меня уничтожить.
Однако Айвен желал мне удачи и победы.
Потому что любил меня. И потому что знал, что огонь истины гораздо важнее, чем наши судьбы.
Всё это я знаю точно, сомнениям в моей душе места нет. И ещё кое-что вдруг приходит мне в голову: Айвен наверняка надеялся, что я пойму одну очень важную вещь — если хочешь выжить, на горести о прошлом времени тратить нельзя.
Глава 3. Присяга на верность
Эллорен Гарднер
Шестой месяц
Валгард, Гарднерия
Тик-так, тик-так, тик-так…
Часы на высоком комоде в моей гардеробной отсчитывают минуты, оставшиеся до церемонии скрепления брака… до встречи лицом к лицу с Фогелем. Я так и стою перед высоким зеркалом в помпезной раме, глядя на отражение, — передо мной украшенная всеми оттенками зелёного, мерцающая в полутьме фигура.
Эта женщина до жути похожа на мою покойную бабушку.
Во мне с неодолимой силой бушуют, сплетясь в неразделимый вихрь, страх, восхищение, трепет перед будущим. Хочется отбросить традиции, взбунтоваться против уготованной мне участи. И в то же время я чувствую, как нарастает в моих магических линиях сила Чёрной Ведьмы. Голова кружится, стены будто придвигаются ближе.
Где-то рядом слышатся голоса, и, выйдя из оцепенения, я направляюсь к двери в спальню. Там меня ждёт сюрприз: мой страж, Тьеррен Стоун, вошёл внутрь и что-то очень серьёзно обсуждает с моей горничной Спэрроу. Собеседники стоят совсем близко друг к другу — они явно познакомились не вчера.
Тьеррен склоняется к Спэрроу, прислонившись мускулистым плечом к дверному косяку, не сводит с девушки блестящих глаз, и она смотрит на него так же страстно. Молодой гарднериец нежно касается локтя уриски именно в то мгновение, когда Спэрроу оборачивается и видит меня.
Её аметистовые глаза изумлённо округляются. Тьеррен тоже видит меня, и собеседники одновременно отшатываются друг от друга, будто пытаясь скрыть свою связь. Я же лишь обессиленно смотрю на них, растерянно хлопая глазами.
«Они друзья? Ближе, чем просто друзья? Возлюбленные?»
Что там говорила тётя Вивиан о дяде Эдвине и его возлюбленной уриске? У нас в Западных землях опасно так откровенно переходить границы.
«Что, если Тьеррен порвал с гарднерийцами из-за неё? Из-за Спэрроу?»
Он обручён — на его руках узкие полосы обручения, однако брак так и не был скреплён — линии обручения обрываются у самых запястий.
— Тебе лучше уйти, — говорит Тьеррену Спэрроу, в замешательстве оглядываясь на меня.
Тьеррен отвечает ей недовольным взглядом и неохотно кивает. Бросив на меня непонятный взгляд, он уходит, закрыв за собой дверь, и занимает пост стража.
— Спэрроу, — говорю я, желая успокоить девушку и рассеять возникшие в мой адрес подозрения, — если вы с Тьерреном…
— Мы союзники, и только, — грустно отвечает Спэрроу.
Внезапно комнату заливает ярким жёлтым светом — под потолком что-то вспыхивает, и мы с уриской одновременно запрокидываем головы.
На искусно украшенном рельефами потолке из железного дерева в самом центре комнаты разгорается золотистый круг.
Приглушённый хлопок — и в круге проявляются одна за другой руны, складываясь в изысканный орнамент. Мы со Спэрроу боязливо отступаем.
— Что это?.. — встревоженно успеваю спросить я, как вдруг круг расширяется, и из него выпрыгивает человек, мужчина.
На мгновение он замирает на полу, видимо сильно ударившись при падении. Я жадно вглядываюсь в незнакомца — у него бледная кожа, песочно-светлые волосы, подведённые чёрным глаза, вычерненные губы. На нём тёмная облегающая одежда, а в руках зажата кривая сабля с рунами на блестящем лезвии.
Ишкартанский наёмный убийца!
— Тьеррен! — визжит Спэрроу, пока я стою, разинув рот от ужаса.
Наёмник же с коротким боевым кличем одним прыжком бросается на меня. Едва не падая, я мелкими шажками отступаю к стене, не сводя глаз с блестящего клинка.
Дальнейшее происходит очень быстро: в комнату врывается Тьеррен с волшебной палочкой в руке, а из комнаты для прислуги вбегает Эффри с сияющим лиловым камнем в вытянутой руке. Убийца хватает меня за руку, замахивается саблей…
Прятаться некуда, и у меня лишь хватает сил на короткий вскрик. За секунду до того, как кривая сабля должна обрушиться на меня, в горло убийцы врезается сверкающая белая молния, прилетевшая из противоположного угла спальни. Удар такой сильный, что ишкартанец выпускает мою руку и заваливается навзничь. Я же отступаю ещё на шаг, и как раз вовремя: поток
