Братва - Илья Деревянко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Живьем закопаем, – говорит один из варламовских пацанов по кличке Серый.
– Не интересно, – возражает другой, темноволосый, черноглазый, по прозвищу Коршун. – Соорудим «живой факел». Обольем бензином да подожжем. Вот смеху-то будет!
– «Живой факел» – забавное зрелище, – соглашается Серый. – Ты продолжай копать, а я возьму из багажника канистру.
– Примитивно, ох примитивно! – вмешивается в беседу Варлам. – У меня идея гораздо оригинальнее. Кстати, заклейте сучонку рот скотчем. Нету?! Безобразие! Совсем нюх потеряли. Ладно, и кляп сгодится. Итак, на чем бишь я остановился? Проклятый склероз! Ах да! Видите те две молодые березки? Ну-ка напрягите извилины, вспомните историю!
Пацаны удивленно взирают на шефа.
– В десятом веке древляне привязали князя Игоря[36] за ноги к двум березам да отпустили, – блистает эрудицией Толик. – Разорвали напополам голубчика. Как вам моя идея?
– Класс! – восторженно восклицает Серый. Его активно поддерживает Коршун.
Коммерсант утробно мычит. Штаны намокают спереди. Обоссался-таки! Тут на сцене появляется «добрый дядя» в лице Саши Белова.
– Ребята, а может, не надо? – при-мирительно говорит он. – Вдруг Кузнецов по-хорошему поймет? Загладит свою вину?
– Хрена лысого он поймет! – хором возражают остальные.
Саня не сдается, взывает к чувству сострадания корешей. Мы усердно изображаем кровожадных злодеев. Спор длится долго, не менее десяти минут. Барыга, похоже, доведен до кондиции. По пепельно-серому лицу струится обильный пот, глаза выпучены, обрюзгшее тело трясется.
– Му-у-у!!! – умоляет о пощаде он, подползая к Саниной ноге. Вероятно, хочет ухватиться за нее, как утопающий за соломинку, да не получается: руки крепко связаны за спиной. – Му-у-у!!!
– Ладно, так и быть, – с деланной неохотой поддается на уговоры Варлам. – Только беседуй с ним сам! Меня тошнит от этой дряни! – Толик демонстративно отворачивается. Белов вытаскивает кляп изо рта бизнесмена.
– Спасибо! Спасибо! Спасибо! – задыхаясь, хрипит тот. – Век не забуду!
– Погоди, – прерывает Кузнецова Саня. – Сейчас ты позвонишь в офис, распорядишься перечислить, – тут Белов называет номер счета, – пятьсот миллионов рублей. Пусть не тянут резину. Деньги нужно перевести сегодня. Потом звякнешь домой, успокоишь жену, соврешь, будто отъехал в срочную командировку. Говори ровно, спокойно, беспечно, дабы не вызывать подозрений. Никаких намеков! Как только деньги будут получены, тебя отпустят, и не вздумай жаловаться в милицию. – Белов заговорщицки понижает голос. – Иначе я за них не ручаюсь, – шепчет он. – Натуральные изверги, садисты! Вырежут всю семью...
«Чудом» избежавший мучительной смерти Кузнецов соглашается на все условия. Звонит в фирму, затем домой. Довольно натурально изображает спокойствие. Варлам отвозит его на свою загородную дачу, где барыге предстоит погостить до тех пор, пока не подтвердится факт перевода денег. На сегодня работа закончена, а завтра и послезавтра выходные. Везу Белова домой. Он почему-то не в духе, почти не разговаривает и хлещет пиво бутылку за бутылкой.
– Жалеешь торгаша? – спрашиваю я.
– Нет.
– Тогда в чем дело, чего нос повесил?
– Не знаю...
Эпилог
В воскресенье Белов с Соколовым отправились по магазинам искать подарок Вике, у которой намечался вскоре день рождения. Машину вел Виктор. Александр, полузакрыв глаза, развалился на заднем сиденье. Вопреки ожиданиям, в запой он не ушел и, слегка «поболев» в субботу, сегодня чувствовал себя нормально. С утра пораньше Белов сходил в церковь, исповедался, причастился. По правде говоря, на причастие он не надеялся – пил накануне, не постился. С утра, не удержавшись от искушения, выкурил сигарету[37]. Все это он честно рассказал священнику. Старый седобородый отец Владимир пристально посмотрел на Александра и с нажимом произнес:
– Причащайся!
– Но я... – неуверенно начал Белов.
– Ничего, тебе обязательно нужно причаститься. – В глазах старика мелькнула жалость. – Иди с Богом!
«Наверное, пришла пора умирать, – неожиданно подумал Александр. – И Господь оказал мне последнюю милость[38]. Впрочем, нет! Навряд ли. Просто священник заметил угнетенное состояние моего духа. Отец Владимир – человек на редкость проницательный. Многое в жизни повидал, всю войну прошел».
Вернувшись из церкви, Белов почувствовал себя легко, спокойно. Утихла тоска, грызущая сердце на протяжении последних двух месяцев...
Друзья объехали ряд универмагов и не нашли ничего подходящего.
– Ну ее в баню! – сказал Виктор, тормозя у известного фешенебельного магазина «Парадиз»[39].
– Надоело колесить по городу. Купим что подвернется.
– Разумное решение, – согласился Александр.
Внутри толпились покупатели («Парадиз» славился широким ассортиментом и высоким качеством товаров). Было много детей. Малыши звонко щебетали, смеялись. Некоторые капризничали, норовя утянуть родителей к отделу с игрушками.
Белов печально вздохнул. Александр любил детей, но своего ребенка у него не было, так уж получилось. Внезапно он насторожился. Женщина, похожая на чеченку, с бесноватыми глазами фанатички, порывшись в хозяйственной сумке, бросила на пол небольшой металлический предмет и мгновенно скрылась в гуще народа. Посетители «Парадиза» не обратили на нее ни малейшего внимания. Белов похолодел. В центре торгового зала, на каменном полу, лежала «Ф-1» с выдернутой чекой. Самая опасная из современных осколочных гранат. Радиус поражения – двести метров. Три, четыре секунды, и... Мозг Белова заработал в убыстренном темпе. В плотной толпе эффект от взрыва будет ужасающим... Перед мысленным взором Александра возникла страшная картина: кровь повсюду... на стенах, на прилавках, на потолке... Груда трупов. Среди них – изуродованные тела детишек, которые уже никогда не станут взрослыми. До взрыва оставалось не более двух секунд...
– Господи, прими мою душу грешную! – шепнул Белов, наваливаясь грудью на гранату.
* * *Виктор Соколов по кличке Сокол
Подброшенную чеченской стервой «Ф-1» я замечаю одновременно с Саней, но на мгновение теряюсь и упускаю момент. Белов опережает меня, закрыв гранату собственным телом. Грохает приглушенный взрыв. Поднимается паника. Отовсюду несутся истошные вопли. Перестаньте орать, идиоты! Никто не пост-радал... кроме моего лучшего друга! Появляются менты, как всегда, с большим опозданием. Создают видимость активной деятельности. На закрытых простыней носилках уносят останки Белова. Я знаю, Саня, ты давно мечтал иметь ребенка. Отныне их у тебя множество. Для всех спасенных детей ты стал вторым отцом, а может, и первым. Ведь далеко не каждый человек решится на такое... Ноги подкашиваются. Глаза застилает мутная пелена. Я опускаюсь на колени и глухо, без слез рыдаю. Сбылись сны! Я остался один. Почему я не успел сделать этого сам?! Ну как мне теперь жить?! Ка-а-а-ак?!
* * *«И сказал Иисусу (разбойник, распятый рядом с Христом. – Авт.):
Помяни меня, Господи, когда придешь во Царствие Твое.
И сказал ему Иисус: Истинно говорю тебе.
Ныне же будешь со мною в раю».
(Евангелие от Луки, 23. 42—43)
Примечания
1
Кличка.
2
Золоту.
3
Пацан – на современном криминальном сленге – вовсе не мальчишка. Пацан – слово вполне уважаемое. Он, конечно, не авторитет, но право голоса имеет.
4
Короткий боксерский боковой удар.
5
Машина.
6
Начальные буквы названий группировок автором преднамеренно изменены, так же как и имена главных действующих лиц.
7
Название изменено.
8
На блатном жаргоне – нож.
9
Обнаглеет.
10
Огнестрельным оружием.
11
Потерпевший.
12
В данном контексте – заставляют выплатить определенную сумму денег.
13
Снотворные или успокаивающие таблетки – радедорм, реладорм, элениум, реланиум и т.д.
14
Таблетками.
15
Квартиру.
16
Согласно учению православной церкви душа самоубийцы попадает прямиком в ад и нет для нее прощения.
17
В данном контексте – голова.
18
Жаргонное наименование чеченцев. Применяется обычно в криминальных кругах.
19
Двоечка – нечто вроде спектакля, разыгрываемого бандитами со своим же подопечным в воспитательных целях. Сценарий примерно таков: на коммерсанта под видом представителей другой группировки наезжают ребята из той же бригады, которых он не знает в лицо, запугивают до полусмерти и назначают заведомо нереальную сумму ежемесячной дани. Он в отчаянии кидается за помощью к «крыше». Те, с деланной неохотой, соглашаются помочь, но предварительно читают бизнесмену длинную лекцию насчет его плохого поведения. Иногда даже инсценируется стрелка. После этого бизнесмен, как правило, делается покладистым и сговорчивым.
