Закон счастья - Хелена Фенн

— Вот именно! — скрипнула Мейбл зубами.

В течение всего разговора Виктор жадными глазами исследовал каждый изгиб ее тела, даже не пытаясь скрыть интерес. Она ощущала его взгляд почти физически.

— А знаешь, милая моя, я не уверен, что даже более близкое родство смогло бы остановить меня в то утро…

— Иными словами, это я во всем виновата, потому что спровоцировала тебя своим развязным поведением? — горько усмехнулась Мейбл.

Виктор нахмурился.

— Дело не в этом. Твоей вины здесь нет. Кроме того, мы уже обсудили эту тему. Довольно о прошлом. Давай поговорим о настоящем. Странно, что я ничего не знал о твоем сыне?

Мейбл метнула на него гневный взгляд.

— Странно? — повторила она. — А зачем тебе было знать о Гэри?

— Вот так история!.. Лорна тоже никогда не говорила, что у тебя есть ребенок… — задумчиво произнес Виктор, глядя себе под ноги.

— Вероятно, она сочла эту новость неинтересной для тебя.

Сунув руки в карманы брюк, Виктор присел на край письменного стола, вытянув стройные ноги. Взгляд Мейбл задержался на них чуть дольше, чем следовало, что не ускользнуло от его внимания. Он понимающе усмехнулся, а ее бросило в жар от собственной неловкости.

— Надеюсь, ты не рассказывал Лорне о нашем эпизоде в Оксфорде? — спросила она, вдруг ужаснувшись, что сводной сестре все известно.

— Не в моих правилах делиться с кем-либо подробностями личной жизни, — резко произнес Виктор. — А ты, похоже, зря время не теряла. В то утро ты еще была невинным ангелочком, хотя противозачаточные таблетки принимала, насколько я помню. Выходит, отправившись позже в Америку, вы с Джоном не стали предохраняться? Ведь твоя беременность должна относиться примерно к этому времени…

— Постыдись… прошу тебя! — взмолилась Мейбл, пунцовая от гнева.

— Сейчас ты продолжаешь жить с Джоном? И сына оставила с ним?

— Не… — Она покачала головой, шокированная его бесцеремонностью.

— Значит, у тебя есть кто-то другой?

— Послушай, я приехала сюда не для того, чтобы изливать перед тобой душу…

— Из всего сказанного следует, что ты воспитываешь сына одна, — констатировал Виктор то ли с укором, то ли с сочувствием.

— Да, но у меня есть друзья… — Мейбл на мгновение замялась, потом быстро добавила: — Я часто вижусь с Джоном, потому что мы живем в одном районе под Бирмингемом. Он работает учителем начальных классов в местной школе.

— Очень удобно! — хмыкнул Виктор. — Приглядываете за ребенком по очереди? По-твоему, Гэри достаточно подобного общения с отцом? — язвительно поинтересовался он. — А вот я думаю, что дети должны расти в нормальной семье.

— С этим трудно спорить, — сухо заметила Мейбл. — Тем не менее у тебя сложились неправильные представления о нашей жизни. У нас с сыном все в порядке. Я очень люблю мальчика и вполне способна обеспечить его всем необходимым.

— Кроме, разве что, отца. Кстати, а как насчет тебя самой? — неожиданно спросил Виктор. Его пристальный взгляд заставил Мейбл вздрогнуть. — Ты получаешь все, в чем нуждаешься? Или Джон оказался не только безответственным папашей, но и посредственным любовником?

— Я… вполне довольна своей жизнью и не хочу перемен.

— Что-то слабо верится. Впрочем, возможно ты научилась подавлять свои естественные порывы.

— О чем это ты? — настороженно спросила Мейбл, нервно поправляя волосы.

— Разве тебя временами не одолевают плотские желания?

— Н-нет… — выдавила она, почувствовав, что дрожит.

— Вот как? А хочешь, я напомню тебе кое о чем?

Мейбл в отчаянии зажала уши руками.

— Прекрати! Зачем ты говоришь все это?

— Что значит «это»? — Виктор встал и вплотную подошел к Мейбл. — Мы оба знаем, о чем идет речь!

— Не понимаю, что ты…

Она умолкла, не договорив, потому что Виктор властно обнял ее, прижал к себе и прильнул к губам в требовательном поцелуе.

Сначала она упиралась, но через мгновение ее губы непроизвольно раскрылись и сами собой ответили на поцелуй. Виктор проник языком в ее рот, заставив испытать прилив страстного желания. Кажется, их обоих охватила дрожь. Покров с прошлого словно сняла чья-то всесильная рука, и былое вновь вернулось во всей полноте прежних переживаний. Сейчас для Мейбл ничто в мире не имело значения, кроме этого человека, в крепких объятиях которого она чувствовала себя так чудесно и естественно, как только бывает в мечтах…

— Милая… — хрипло выдохнул Виктор, порывисто прижимая ее ладонь к своей груди.

Ощутив биение его сердца, Мейбл как будто чего-то испугалась и попыталась выдернуть руку. Однако он не отпускал, тесно сплетя их пальцы и глядя на нее сияющими глазами.

— Не нужно, прошу тебя… — пролепетала Мейбл. — Зачем? Какой в этом смысл?

— Весьма значительный! Я хочу кое-что доказать тебе. — Он крепче обнял ее, вновь прильнув к губам.

Новый поцелуй был еще более страстным и жаждущим, чем первый. В нем как будто воплотилась вся чувственность Виктора, которую нельзя было не ощутить. Оторвавшись наконец от ее губ, он дрожал от вожделения, которое не мог обуздать.

— Ну и чего ты добился? — выдавила Мейбл, ощущая в горле спазм от волнения.

— Это трудно выразить словами. Я пытался доказать, что ты все еще желаешь меня, хотя предпочла уйти к другому и родила от него ребенка.

Мейбл показалось, что она ослышалась.

— Что?! — вырвалось у нее.

— Разве я не прав?

Она на мгновение растерялась, не зная, как себя вести: признаться ли наконец во всем или молча переживать обиду?

— Ты ищешь успокоения своей совести, считая, что это я отвергла тебя…

— Но именно так и было. Как еще можно назвать твой поступок? Ты улизнула из Оксфорда, не сказав мне ни слова, а через несколько дней улетела в Америку с приятелем.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Потом Мейбл отвернулась и медленно направилась к стоявшему у стены креслу. Опустившись в него, она припомнила, что действительно вернулась тогда из Оксфорда в свой университет. Через несколько дней занятия окончились и они с Джоном отправились на практику в Новую Англию. Отцу она сказала, что ей некогда заезжать домой, хотя на самом деле просто не чувствовала в себе сил после всего, что у нее было с Виктором, смотреть в глаза Лорне, жившей в то время в отцовском доме.

— Впрочем, кто знает… Возможно, я должен быть благодарен, что ты не позволила мне сделать самую большую ошибку в жизни, — тихо продолжил Виктор.

— Какую?

— Я совершил бы глупость, приняв твое девичье любопытство за серьезное чувство.