Двойное наваждение - Натали Вокс

Должно быть, он почувствовал, что заданный небрежным тоном вопрос имеет для его собеседницы какое-то значение. Энрике снова взял Джемайму за руку.

— У меня не было ни с кем серьезных отношений вот уже почти четыре года. Слишком много работы. Да и я еще не нашел той, кого ищу.

— А кого вы ищете? — спросила Джемайма импульсивно и тотчас прикусила язык, но было уж поздно.

Ее собеседник ни на миг не заколебался:

— У нее должны быть великолепные рыжие волосы и ярко-зеленые глаза. Еще она должна любить природу и не бояться всяких необычных затей. Ну, например, — в глазах его заплясали озорные чертики, — выйти под парусом во время бури.

Ой-ой-ой! Джемайма поежилась.

— В этом я вам не пара. Меня и на спокойной воде укачивает, а представьте, что со мной будет в шторм! Не повезет тем, кому придется потом отмывать палубу.

Энрике хмыкнул.

— Что ж, запомню на будущее. Спасибо за откровенность.

— Так, значит, вам непременно нужна подружка-авантюристка?

— И это тоже. Но еще у нее должна быть потрясающая улыбка.

Он не сводил взгляда с ее губ, и Джемайма нервно провела по ним языком. Тут же в глазах Энрике что-то сверкнуло, и он, резко выдохнув, залпом осушил свой бокал.

— А еще что?

Столь пристальное и недвусмысленное внимание к ее персоне одновременно и смущало, и льстило молодой женщине.

— Что еще? Ну конечно, чувство юмора.

О, этого добра у нее сколько угодно! Джемайма всегда любила посмеяться. Правда, тетя Бесс считала ее чувство юмора самым что ни на есть низкопробным. Но что понимает старая ханжа?

— Любите мягкий английский юмор? Диккенса, например? Честертона? — осведомилась она.

Ее собеседник развел руками.

— Честно говоря, не очень. Мягкий английский юмор люблю, но предпочитаю Вудхауза. Или на худой конец Джерома.

— Ура! — откровенно обрадовалась Джемайма. — Я тоже. А из американцев Ликкока.

— Ну разумеется!

— Отлично. Значит, хотя бы книги нам нравятся одинаковые. — Она с надеждой поглядела на Гарсию-Энрике. — Значит ли это, что мне все равно необходимо ходить под парусом?

— Ну так и быть, — рассмеялся он, — оставлю вас на твердой земле.

Да где хочешь… лишь бы на самом деле ты меня не оставлял! И хотел! Джемайма даже покраснела от столь рискованного каламбура — хорошо, что в полутемном баре это было незаметно.

Она допила остатки джина. Забавно, но ей даже начал нравиться его резковатый смолистый вкус.

— Повторим? — с улыбкой предложил ее собеседник. — Я еще не отказался от мысли увидеть, как вы танцуете на столе. Или просто танцуете.

— Пожалуй, я все-таки предпочту стакан воды, — покачала головой Джемайма. На этот раз маленькую победу одержала тетя Бесс.

На протяжении следующего часа Джемайма чувствовала, как все сильнее и сильнее увлекается сидящим напротив нее мужчиной. Гарсия… то есть Энрике был совершенно неподражаем: весел и забавен, остроумен и умен. Смеялся над ее шутками и сам заставлял молодую женщину покатываться со смеху. С видимым интересом выслушивал бесконечные истории, призванные проиллюстрировать, какие же у нее талантливые и необыкновенные брат и сестра… Его общество почему-то так и располагало к откровенности. Джемайма сама не заметила, как выложила добрую половину всех своих забот и печалей.

И все это время она с острой, почти пугающей отчетливостью осознавала его близость. Эта близость пьянила сильнее всякого джина, дурманила голову. И когда он, убирая с ее лица упавшую прядь волос, на миг коснулся пальцами пылающей щеки, сердце Джемаймы помчалось во весь опор.

О себе он почти не говорил — лишь слушал, да так внимательно, точно на свете нет ничего важнее и увлекательнее ее рассказа. Отнюдь не избалованной подобным вниманием Джемайме казалось, будто она перенеслась в иной мир, где все по-другому. Расхрабрившись, она под конец даже заказала себе еще джина с тоником.

— Но вам, верно, уже до смерти надоело слушать о моей семье, моих маленьких пристрастиях, школьных проблемах Бобби и так далее, — спохватилась молодая женщина.

Он покачал головой.

— По-моему, мне никогда не надоест слушать ваш голос.

На этот раз Джемайма первой отвела взгляд. Все шло совсем не так, как она планировала. Она-то хотела быть всей из себя такой загадоч-ной-презагадочной, а вместо этого сидит тут и выкладывает собственному боссу все, что на душе накопилось. Она вдруг поняла, что ее отношение к Гарсии-Энрике вышло за рамки чисто чувственного влечения. О нет, ее по-прежнему тянуло к нему, но еще он начал ей по-настоящему нравиться. Нравиться как человек, а не как объект мимолетного флирта.

— Мне бы тоже хотелось узнать о вас побольше, — преодолевая смущение, призналась она. — Вам и вправду по душе всякие приключения вроде хождения на яхтах в шторм и преодоления порогов на плотах?

Он склонил голову набок, точно смиренно признавая свою вину.

— Ну да.

— Бог ты мой!

Если бы Джемайма собственными глазами не видела Гарсию тогда, в каноэ, она ни за что не поверила бы этим словам, произнесенным респектабельным и лощеным боссом.

— Впрочем, — прибавил он чуть грустно, — давно я уже не преодолевал пороги. Катастрофически не хватает времени.

Джемайма не в первый раз за вечер обратила внимание на то, какие жадные и голодные взоры бросают на него находящиеся в баре представительницы прекрасного пола. Внутри у нее все так и перевернулось. Не отдам! Он мой!.. Не думая, она коснулась его руки.

Энрике прореагировал живо и немедленно. Пальцы молодых людей переплелись, и вверх по руке Джемаймы распространилось возбуждающее покалывание. Она завороженно смотрела на сильные длинные пальцы Гарсии, удивляясь, какой же миниатюрной кажется ее рука в мужской ладони. Когда же она наконец подняла взгляд, то обнаружила, что ее собеседник пристально наблюдает за ней. На губах у него блуждала легкая полуулыбка.

— Ну как, вам тут еще не надоело? Может, пойдем отсюда? — предложил он, чуть понизив голос, так что фраза прозвучала крайне интимно.

И куда отправимся? Джемайма так и замерла, не в силах задать этот мучающий ее вопрос, потому что сама не знала, какого ответа ждет.

— Гроза давно кончилась. Можно погулять по берегу.

Молодая женщина выдохнула.

— Отличное предложение.

И в самом деле прогуляться вдоль озера куда как заманчиво. Но отчего же тогда глубоко в душе она ощутила легкий укол разочарования?

Ах, Джемайма, Джемайма, не будь клинической идиоткой. Можно подумать, если бы этот Гарсия-Энрике имел в виду именно то, о чем ты подумала — на что втайне надеялась, — ты бы согласилась! На этот раз маленькая ведьмочка откровенно подтрунивала над ней.