Друзья до смерти - Неле Нойхаус

— Но это так на него непохоже, просто не явиться без всяких объяснений.

— Дома никто не подходит к телефону, а мобильный отключен, — доложила секретарша за письменным столом.

— Может, он еще появится, — спокойно произнес другой учитель. — Пока только без четверти восемь.

— Если вы говорите о вашем коллеге Паули, — вмешался Боденштайн после того, как его вежливое приветствие дважды осталось без ответа, — то он сегодня не придет.

Все стихли и переглянулись. Боденштайн представил себя и Пию, а потом сообщил:

— Господин Паули был найден вчера утром мертвым.

Все разговоры разом смолкли — в растерянности и недоумении.

— Пока все полученные данные позволяют предположить, что его смерть была насильственной.

— О боже! — сдавленно пробормотала какая-то женщина и начала всхлипывать.

Остальные молчали. Боденштайн видел вокруг потрясенные и растерянные лица. Директриса, энергичная седая женщина лет пятидесяти пяти, с короткой стрижкой и в круглых очках, пригласила Боденштайна и Пию к себе в кабинет. Ингеборг Вюст тоже была явно потрясена известием о случившемся с ее коллегой. Паули шестнадцать лет был учителем в гимназии Фридриха Шиллера, он преподавал биологию, немецкий и обществоведение.

— Что вы можете сказать о нем как о человеке и учителе?

— Без сомнения, он был хорошим преподавателем, — ответила директриса. — Ученики его уважали. Он серьезно относился к своей работе и всегда старался их выслушать.

Пия подумала о Лукасе ван ден Берге, который под влиянием Паули вернулся в школу и получил аттестат.

— В последнее время у него были проблемы с коллегами или учениками? — поинтересовался Боденштайн.

— Проблемы есть всегда. — Ингеборг Вюст старалась сформулировать поточнее. — Паули мог вызвать в людях как восхищение, так и противоположное чувство. Его или любили, или ненавидели. Так можно сказать.

Ужасную новость уже бурно обсуждали, когда Боденштайн и Пия зашли в учительскую. Шанталь Ценглер, та, что заплакала в канцелярии, сообщила, что у Паули был конфликт с одним из учеников. Патрик Вайсхаупт из тринадцатого класса утверждал, что Паули специально завалил его на выпускном экзамене, потому что они не ладили. Все еще всхлипывая, учительница сообщила о стычке, свидетельницей которой стала во вторник вместе с ее коллегой доктором Герардом. Они втроем вышли из школы; Шанталь Ценглер и доктор Герард направились к своим машинам, а Паули — к велосипеду, и тут внезапно вырулила машина, которая чуть не наехала на Паули. Учительница многозначительно поджала губы.

— Он выглядел взбешенным, поэтому мы задержались.

— Почему? Кто был за рулем автомобиля?

— Патрик Вайсхаупт. Он обругал Паули. Мы с доктором Герардом рядом проходили. Патрик прокричал: «В следующий раз я тебя задавлю! Я сделаю тебя!» И что-то еще в том же духе. А когда он увидел нас, то умчался как сумасшедший, даже покрышки взвизгнули. Паули был взбешен, сказал, что Патрик хочет свалить на него свой провал на выпускном экзамене.

— Как полагаете, молодой человек действительно способен что-то сделать господину Паули? — спросила Пия.

Учительница пожала плечами и ответила:

— Я не знаю, но он и вправду был вне себя.

Доктор Петер Герард, руководитель выпускного класса, подтвердил рассказанное. Патрик Вайсхаупт твердо рассчитывал сдать выпускной экзамен и уже подал заявление в один из американских университетов. Разочарование парня было невероятным.

По тому адресу, который Пия взяла у школьного секретаря, в Шлосборне находилась вилла в средиземноморском стиле с колоннами перед входом. Перед гаражом на две машины стоял черный «Крайслер Кроссфайр». Пия нажала кнопку звонка. Лишь после второго довольно настойчивого и громкого тилибомканья дверь наконец отворил молодой человек, сонно жмурившийся от яркого дневного света.

— Вы Патрик Вайсхаупт? — спросила Пия.

— А кто его спрашивает? — довольно невежливо ответил парень. Он выглядел так, будто его только что вытащили из постели, — волосы торчали во все стороны, одет в серую футболку и затасканные трикотажные штаны, кожа на лице сальная и прыщавая, от него несло перегаром и старым потом.

— Криминальная полиция! — Пия ткнула ему в лицо удостоверение.

— Да, я Патрик Вайсхаупт. А в чем дело?

— Вчера утром было найдено тело Ганса Ульриха Паули, — сообщил Боденштайн. — Он был убит.

— Упс! — Патрик Вайсхаупт равнодушно пожал плечами. — Надо же, какое несчастье. А я тут при чем?

— Хорошо, если совсем ни при чем, — ответил Боденштайн. — Но, между прочим, нам рассказали, что вы обругали Паули во вторник и угрожали ему.

— Паули был идиотом. — Парень не пытался скрыть своей неприязни. — Он не мог мне простить, что я не повелся на его экологические россказни. И чтобы меня доконать, он завалил меня на выпускном экзамене. Конечно, я разозлился.

— Одно дело злиться, а совсем другое — угрожать кому-то, — заметила Пия.

— Да я ему не угрожал. — Патрик провел правой рукой по немытым волосам. — Я хотел с ним договориться. Мой отец подключил адвоката. Дело-то совсем в пустяковом вопросе.

— Вы твердо рассчитывали, что получите аттестат, и уже присмотрели, где будете учиться дальше, так? — спросила Пия.

— Да! — Патрик оценивающе поглядел на нее. — Об учебе в Штатах надо позаботиться заранее.

— Но без аттестата ничего не выйдет, — отметил Боденштайн. — Что вы теперь намерены делать?

— Мой адвокат полагает, что я могу пересдать экзамен, — ответил Вайсхаупт. — Поскольку разница в оценках по сравнению с предшествующим полугодием превысила шесть баллов, это вполне вероятно. Поэтому я и хотел поговорить с Паули.

— Однако у свидетелей вашего разговора создалось совершенно другое впечатление о том, как вы собирались поговорить со своим учителем, — вставила Пия, жалея, что не может отправить парня как можно быстрее в душ, так от него разило потом.

— Вы о Герарде и Ценглер? — поморщился Патрик. — Естественно, они поддерживают своего коллегу. Возможно, я был раздражен, но не более того.

— Ну да, — усмехнулся Боденштайн. — Что вы делали во вторник после разговора с Паули?

— Я сидел в пивнушке. — Молодой человек призадумался. — А потом мы встретились в «Сан-Марко» и смотрели матч французов против швейцарцев.

— А что у вас с рукой? — Пия показала на повязку на левой руке Вайсхаупта.

— Порезался разбитым стаканом.

Выглядит страшновато. Кровь текла выше запястья, — заявила Пия. — А что у вас с левой ногой? Вы почти не можете на нее наступить. Вы поэтому не были в душе со вторника?

— Что, простите? — У Патрика Вайсхаупта челюсть так и отвисла.

— От вас сильно пахнет потом. — Пия понюхала воздух. — Поднимите, пожалуйста, левую штанину повыше.

— С чего это вдруг? — Парень агрессивно защищался. — Что происходит? Я вовсе не должен позволять вам что-то подобное.

Боденштайн быстро взглянул на Пию. Он тоже не вполне понимал, чего она добивается.

— Как вы повредили ногу? Тоже пивным стаканом? — Пия заметила, что парень чего-то недоговаривает. — Или, может, вас собака покусала?

— Что за чушь! Какая собака?

— Например, собака господина Паули.

— Ну вот что, с меня хватит! — возмутился Патрик Вайсхаупт. — Что вы хотите на меня навесить?

— Разумеется, ничего, — улыбнулась Пия. — Поправляйтесь. Если что-нибудь вспомните о том вторнике, позвоните мне.

Она всунула свою визитку парню в здоровую руку и направилась к входной двери. Боденштайн вышел следом. В этот момент к «Кроссфайру» подъехал серебристый «Порше», и из него кивнула темноволосая женщина под пятьдесят.

— Могу я быть вам чем-нибудь полезна? — крикнула она, подхватила сумочку с соседнего сиденья и вышла из машины. Ее внешнее сходство с Патриком не оставляло сомнений.

— Вы мама Патрика? — Пия остановилась.

— Да. — Женщина в недоумении переводила взгляд с Пии на Боденштайна. — Что-нибудь случилось? Кто вы?

— Криминальная полиция Хофхайма. Учитель Патрика господин Паули найден мертвым, и мы задали вашему сыну пару вопросов.

— О чем? Какое отношение это имеет к нему?

— Весьма вероятно, что никакого, — успокаивающе улыбнулась Пия. — Мы уже уходим. Но… Я хотела бы задать еще один вопрос.

— Какой же?

— Где и когда ваш сын поранил руку и ногу?

Женщина чуть замялась и ответила быстро, но не сразу.

— Я не знаю, — сказала она и нервно рассмеялась. — Патрику девятнадцать. В этом возрасте мальчики уже не все рассказывают мамам.

— Да, конечно. — Пия поняла, что ей солгали. — Большое спасибо!

Женщина посмотрела им вслед, а потом высокие каблуки процокали по крыльцу средиземноморской виллы.