Шерлок Холмс пускается в погоню (сборник) - Мэтью Эллиотт

– Хорошо, Бёрт. Продолжайте нести службу, – распорядился Стивенс и повел нас через проход в короткий коридор.

Мы вступили в комнату в конце коридора. Посередине за небольшим столиком сидел надзиратель. Он подскочил, как только мы вошли.

– Вольно, – приказал Стивенс, представил меня и Холмса этому высокому хорошо сложенному мужчине, после чего, извинившись, покинул комнату и закрыл за собой дверь.

Холмс сел напротив тюремщика:

– Заранее благодарю за помощь, сэр. Я постараюсь не отнять у вас слишком много времени.

Тиг отклонился в кресле:

– Поздновато вы, не так ли?

Холмс и бровью не повел, обратив все свое внимание на надзирателя.

– Мистер Тиг, как давно вы были знакомы с вашим коллегой Дженкинсом?

– Я скажу вам то, что уже говорил Бёрту. У меня нет ничего общего с этим делом! – Он почти кричал.

– Насколько мне известно, никто вас ни в чем не обвиняет. Если вы просто ответите на пару вопросов, уверен, все будет в порядке, – сказал Холмс своим самым умиротворяющим тоном. – Так как долго вы знали охранника Дженкинса?

– Я был знаком с ним достаточно давно, – ответил Тиг с некоторым озлоблением.

– Достаточно для чего, мистер Тиг?

– Достаточно, чтобы знать, что он был шулер, изрядно напивался и имел привычку избивать здешних арестантов.

– Говорите, он был профессиональным карточным мошенником?

– Верно, мистер Холмс, Дженкинс был обычным каталой. Из тех, кто вечно торчит во всяких забегаловках и пабах, обувая деревенщину на их дневной заработок.

– И велики ли были его успехи на этом поприще?

– Поначалу ему везло. То и дело он махал у нас перед носом своими выигрышами. Но когда пошел слух, что он играет нечестно, за карточный стол с ним уже никто не садился. Вскоре его обчистили, и он все потерял. Стал все время мешаться под ногами, выпрашивал у меня и других надзирателей по паре пенсов. Я даже занимал ему несколько раз, вот так.

– Не знаете, многим ли Дженкинс задолжал?

– Мне известно о пятерых, мистер Холмс, но не поймите меня неправильно, он вскоре уладил все дела.

– Так он расплатился со всеми долгами? – поинтересовался я.

– Да, доктор. Неделю назад пришел и расплатился по всем счетам. Сказал, ему недавно повезло по-крупному.

– А что насчет мистера Болдуина? – спросил Холмс. – Как вы можете его охарактеризовать?

– Он был славным малым. – Лицо Тига приняло задумчивый вид. – Ходил в церковь каждое воскресенье, имел жену и целую ораву ребятишек, о которых нужно было заботиться.

– Значит, у Болдуина было много детей?

– Четверо парней и четыре девчушки остались без отца, – вздохнул Тиг и покачал головой. – Многовато, на мой взгляд, да и не по моему кошельку.

– Я так понимаю, что, находясь в равных званиях с Болдуином, вы получали одинаковое жалованье?

– Верно.

– Выходит, Болдуину тоже частенько не хватало денег?

– Я полагаю, Болдуин был слишком горд для того, чтобы занимать по шесть пенсов у других надзирателей, как это делал Дженкинс.

Холмс откинулся на спинку стула, глубоко задумавшись. Наконец он осведомился:

– А вы, случайно, не знаете, не возросли ли доходы Болдуина в последнее время?

Тиг поразмыслил.

– Раз уж вы заговорили об этом, мистер Холмс… Тут такое дело. Пару воскресений назад я стоял, созывая заключенных в церковь. Тут заходит Болдуин с Фрэнсис и детьми, и все до единого щеголяют в новехонькой одежке и обувке.

– Не знаете, откуда такая удача? – спросил я.

– Точно не скажу, – ответил Тиг. – Ходили сплетни, что он брал взятки.

– И с кого, позвольте поинтересоваться? – подгонял Холмс.

– Это так и осталось тайной – спустя пару дней он лишился головы. – Тиг понурился. – Жаль Фрэнсис и детей. Им придется несладко теперь, когда Болдуина не стало.

– Как думаете, Дженкинс и Болдуин могли поступиться совестью и пойти на взяточничество или вымогательство?

– Должен признаться, мистер Холмс, в свете недавних событий мне это представляется весьма вероятным, – заявил Тиг.

– И последний вопрос, если позволите, – сказал Холмс. – Вы дежурили на Хеллоуин и на следующую ночь?

– Да.

– Видели или слышали что-нибудь необычное?

Тиг задумался на мгновение, нервно глянул на дверь и робко произнес:

– Да, но я не уверен, что хотел бы заявлять об этом публично.

– Уверяю вас, мистер Тиг, никто здесь, в тюрьме, не будет посвящен в то, что вы сообщите нам. Можете довериться мне и доктору Уотсону. Вашей репутации ничего не угрожает.

Тиг с минуту рассматривал нас, прикидывая, стоит ли верить Холмсу. Наконец он опустил плечи и, похоже, расслабился в своем кресле.

– Ну, в ночь на Хеллоуин я дежурил у южной стены. Смена уже заканчивалась, а мой сменщик запаздывал.

– Кто должен был заменить вас? – прервал Холмс.

– Болдуин, если уж на то пошло.

– Хорошо. Но что же вы слышали или видели той ночью?

– Как уже говорил, я дежурил у южной стены и только-только закурил трубку. Внезапно над моей головой непонятно откуда раздался отдаленный звук, который я поначалу принял за музыку. Но наверху ничего видно не было.

– И что напоминали эти звуки?

Снова на лице Тига появилось робкое выражение, и он попытался уклониться от ответа. Потом вздохнул и пожал плечами.

– Ну, то, что я слышал, не могло быть ни чем иным, как вопль банши[14]. У меня волосы на голове зашевелились. Думал, настал мой час и она пришла за мной. А на следующий день я узнал, что на самом деле она забрала Дженкинса, – сказал Тиг, указав пальцем наверх.

– Опишите, пожалуйста, звук, – настаивал Холмс.

– Длинный пронзительный вопль. Не то чтобы сильно похожий на женский. Но, если это убило Дженкинса, оно же не могло быть ничем другим, так ведь?

Холмс поднялся и открыл дверь:

– Спасибо за ваши откровенные ответы, мистер Тиг. Можете вернуться к своим обязанностям.

Как только Тиг ушел, в комнате снова появился Стивенс:

– Что ж, мистер Холмс, если вы закончили здесь, куда прикажете отправиться дальше?

– В морг, с вашего позволения, – ответил Холмс.

Мы проследовали в лазарет. Там я встретил доктора Финеаса Брамса, с которым познакомился в один из моих предыдущих визитов. Он был в сюртуке, с повязанным поверх фартуком, седеющие волосы беспорядочно торчали во все стороны.

– Ну и ну! Сам Джон Уотсон! – воскликнул Брамс, энергично пожимая мне руку.

– Рад снова видеть вас, доктор, – сказал я. – Это Шерлок Холмс. Безусловно, вам известно, что Скотленд-Ярд попросил его расследовать убийства ваших надзирателей.

– Готов оказать любую помощь. По мере своих сил, конечно, – уверил нас доктор Брамс.

– Можно увидеть тела убитых, доктор? – спросил Холмс.

– Разумеется. Сюда, пожалуйста, – пригласил доктор, ведя нас к моргу в подвале здания.

Прежде чем зайти в прозекторскую, мы помазали под носом эвкалиптовым маслом, чтобы меньше ощущать зловоние разлагающейся плоти. Доктор вошел первым и зажег лампы. Это была большая прямоугольная комната, по углам которой стояли четыре стола, разделенных обширным пространством.

На самых дальних от двери столах лежали тела несчастных, накрытые широкими белыми простынями. Доктор Брамс подвел нас к ближайшему телу и раскрыл его.

– Это первая жертва, Дженкинс, – сказал он. – Другой – Болдуин.

Мы приблизились к первому столу. Обнаженное тело мужчины покоилось на спине со скрещенными на груди руками.

Холмс посмотрел на меня, призывая обследовать труп. Сам же он принялся разглядывать комнату в поисках чего-то. Я произвел беглый осмотр и не обнаружил следов вскрытия, так как причина смерти была видна невооруженным глазом. Как и говорилось в отчете, головы мужчин были отделены от тел чем-то очень острым, очень ровно рассекшим кожу, мышечные ткани и кости. Мне подумалось, что даже скальпель искуснейшего хирурга не смог бы сделать более чистого разреза, разве что нож гильотины.

– А где их одежда? – спросил Холмс.

– Здесь, в ящике, – ответил доктор, указывая на металлический шкаф напротив двери.

Холмс испустил разочарованный вздох, вытащив кипу скомканной форменной одежды из полотняного мешка.

Доктор, понимая его недовольство, быстро проговорил:

– Полагаю, мне следовало разложить их по отдельности, но я так торопился осмотреть тела, что упустил из виду эту деталь.

– Думаю, мы могли бы измерить их и определить, какая форма кому принадлежит, а, Холмс? – предложил я.

– Спасибо, Уотсон, но в этом нет необходимости. Форму можно различить по чину. Доктор, вы помните, кто из них был старше по званию?

Брамс на секунду задумался и ответил:

– Дженкинс.

– Значит, – Холмс взял форменное пальто и положил его на стол рядом с Дженкинсом, – форма с б́ольшим количеством шевронов принадлежала ему. И, так как китель Болдуина регулярно утюжили и крахмалили, осмелюсь сделать вывод, что эти хорошо отпаренные брюки тоже его.