Кукольное преступление - Юрий Вячеславович Ситников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Позавчера приехала Диана, дома был фейерверк: нескончаемые рассказы, истории, смех и восклицания: «Люсьена, почему Глеб не выходит из комнаты?».
Сегодня утром Диана вновь уехала на очередные гастроли. Когда вернется, не сказала, дала на прощание ценные указания, поцеловала меня и Люську в щеку и упорхнула.
Если честно, даже не помню, сказал ли я ей «до свидания», когда она пыталась выдернуть меня из объятий Интернета, или прогудел что-то нечленораздельное.
Днем я вдруг услышал из коридора голос сестры. Люська разговаривала с кем-то на повышенных тонах, после хлопнула дверь и раздался незнакомый детский голос. Я на миг оторвал взгляд от монитора. Гости, что ли, у нас? В глазах рябило от печатных букв, виски давило, определенно, мне стоит сделать перерыв, иначе дело кончится плохо. Свернув все окна, сохранив в избранном непрочитанные статьи, я вышел из комнаты.
В кухне за столом сидела худая девчонка лет десяти. На ней были рваные синие джинсы, прожженная в нескольких местах малиновая футболка и дырявые носки. Грязные рыжие волосы были стянуты резинкой в хвост; щеки грязные, на лбу царапина, подбородок украшал внушительный синяк.
— Знакомься, Глеб, — усмехнувшись, сказала Люська. — Это Бажена.
Девчонка шмыгнула носом и посмотрела на меня исподлобья.
— А это Глеб — мой брат.
Бажена буркнула тихое «Привет».
— Теперь она смирная, а пять минут назад орала, как резаная. Слышал бы ты, куда и как она меня посылала! Таких слов даже я не знаю, — Люська поставила перед Баженой тарелку овощного салата. — Ешь!
Схватив вилку, девчонка начала жадно есть салат.
— Руки бы помыла сначала.
— Они у меня чистые, — сказала Бажена с набитым ртом, вытерев грязные ладони о малиновую футболку.
— Короче, рассказываю, как и где познакомилась с этой штучкой. Прикинь, иду себе, никого не трогаю, вдруг вижу, эта малолетка у бабки из сумки кошелек стащила. Еле догнала.
— А домой обязательно было ее приводить? — я снова посмотрел на Бажену, заметив в ее взгляде искорки испуга.
— Глеб, ей десять лет и она бродяжничает.
— Ничего не бродяжничаю, — ответила Бажена. — Сказала же тебе, у меня дом есть.
— Но живешь ты на улице.
— И что? На улице прикольней. Дома мать пьет, избить может. Когда сильно напивается, я сваливаю.
— И долго ты так живешь?
— Два года.
Я присвистнул.
— Вот-вот, — кивала Люська. — В школу не ходит, писать-читать не умеет…
— Умею! Умею я читать, — оскорбившись, Бажена схватила лежащий на подоконнике журнал и, ткнув пальцем в крупные буквы, сказала: — Это «Н», это «Е», «Д», снова «Е», потом идет «Л», а последняя «Я». Получилось «Недля».
— Неделя, — поправила ее Люська.
— Ну да, неделя, — Бажена доела салат и уставилась на Люську голодными глазами.
— Суп будешь?
— Буду.
— Что ты собираешься с ней делать, Люсь?
— Не знаю, — ответила сестра. — Жалко ее. Глеб, посмотри, совсем ребенок, а уже на улице живет.
— У меня дом есть, — напомнила Бажена.
— Слышали уже.
Когда Бажена начала есть суп, Люську вдруг осенило:
— Слушай, а чем же ты питаешься на улице?
— У меня деньги есть.
— Которые воруешь?
— И что? — пожала плечами Бажена.
— За это посадить могут, — ляпнул я.
— А я несовершеннолетняя, понял?
Люська хмыкнула:
— Съел, Глеб? Она несовершеннолетняя.
— А еще, — продолжала Бажена, — в больших магазинах можно бесплатно жрачку брать.
— Как это?
— Ты чего, не знаешь? Заходишь в магазин, идешь в торговый зал и тыришь продукты. Сырки там всякие, булки, конфеты. Я знаешь как наесться могу? От пуза! Ни одна камера слежения меня не засечет. Хочешь, я тебя научу сырки глазированные тырить? Сначала заныкиваешь их в карман, отходишь подальше, делаешь вид, что…
— Помолчи, — Люська показала Бажене кулак.
— Отведи ее домой и возвращайся, — сказал я сестре. — Я кое-что нарыл в Инете.
— Домой не пойду, — замотала головой Бажена. — Я была там три дня назад, мать пьяная поколотила меня и сотку забрала. Ворюга!
— А сама откуда сотку взяла?
— У старика из кармана вытащила.
— Неужели тебе нравится такая жизнь?
— Прикольно, — последовал ответ.
Люська позвала меня в коридор, и едва мы подошли к входной двери, выпалила:
— Глеб, я хочу, чтобы Бажена осталась у нас. Ей надо помочь, пусть поживет, мне кажется, я смогу ее перевоспитать.
— Не смеши меня, ее уже засосала улица, Бажену не перевоспитаешь.
— Я хочу попробовать.
— Не переоценивай себя.
— Глеб, пожалуйста, — Люська скорчила такую жалостливую гримасу, что я пожал плечами:
— Как хочешь, но учти, ты привела в дом воровку. И если вдруг…
— Не каркай!
— Все будет на твоей совести, — сказал я, вернувшись к себе.
Вскоре из кухни послышался довольный голос Бажены:
— И че, я смогу спать на настоящей кровати? И телевизор можно смотреть? И вечером будем жрать ужин?
Я снова уткнулся в ноутбук, просидел за столом до глубокой ночи, слыша краем уха голоса Алиски, Димона, Люськины вопли и еще чей-то тоненький голосок… Ах да, теперь у нас живёт Бажена.
Не успев как следует об этом подумать, я углубился в чтение очередной электронной страницы, временами внимательно вглядываясь в цветные и черно-белые фотографии.
Вскоре голоса стихли, я посмотрел на часы. Три ночи. Жесть! Голова гудит, глаза слипаются, и даже скакавшие всего несколько минут назад шальные мысли стали вялыми и малоподвижными.
Рухнув на кровать, я проспал ровно десять часов.
…Из комнаты я вышел сонный и злой — такая у меня особенность, после сна ко мне лучше не подходить. Но сегодня меня распирало, не терпелось поделиться тем, что удалось нарыть в Инете.
В коридоре я столкнулся с незнакомой девчонкой. От неожиданности замер, нахмурил лоб.
— Ты кто?
Девчонка хихикнула:
— Я Бажена, ну… вчерашняя. Помнишь? Ты меня не узнал?
— Бажена?!
— Именно, — из кухни выскочила Люська. — Глеб, зацени ее новый прикидик. Как она тебе, адидас, правда?
— Я ее не узнал.
— Теперь хоть на человека стала похожа.
Бажена изменилась до неузнаваемости. Еще вечером Люська заставила ее целый час отмокать в ванной, потом лично помыла ей голову шампунем, привезенным Дианой из Финляндии, а утром они отправились в магазин, где Бажена сменила свои рваные джинсы, малиновую футболку и старые кроссовки на цветастый сарафан и сандалии.
Теперь ее пышные рыжие волосы «горели» огнем, слегка завиваясь; на щеках появились ямочки (скорее всего, они были и вчера, просто я не обратил на них внимания), а царапину на лбу и синяк на подбородке Люська мастерски замазала или запудрила косметикой Дианы.
Не успел я позавтракать, пришел Димон.
— Съездил, все узнал, — сказал он,
