Враг мой – друг мой - Сергей Самаров

Работать полковник не боялся. Если стук камня о камень до кого-то и донесется, это не страшно, потому что никто не ожидает встретить здесь представителя федеральных сил. Оставшиеся боевики и самого полковника Раскатова встретить не ожидают, потому что он у них на глазах ушел в составе других пленных с джамаатом. Кто может предположить, что полковника освободили... Значит, отдаленных звуков опасаться никто не будет. А уж попадаться кому-то на глаза Раскатов не собирался... Не для того его Умар отпустил. Да и на Умара посмотрят косо, и вообще это освобождение может выйти Умару боком, если Василий Константинович привлечет к себе внимание.

Но он умеет быть бесшумным и невидимым...

Полковник Раскатов торопился. Нужно было как можно скорее добраться до колонны местных жителей, добыть все, что требовалось добыть. Но он, усиленная боевая единица, прекрасно понимал, что наверху, на перевале, местность более оголенная и там сложно будет замаскироваться, не имея подручных средств.

Поэтому Василий Константинович укротил торопливость и заставил себя подыскать хорошее место для засады чуть выше середины спуска. Там и деревья есть, и кустов в достатке – можно хорошо спрятаться. Кроме того, вечер приближался. И если на самом перевале еще долго будет светло, то среди ельника темень начнет собираться быстро, будет на еловых лапах виснуть и скрывать того, кто желает скрыться. Сторона склона самая подходящая, восточная. И если на другой стороне, там, где уже догорели, но еще остро пахнут гарью разбитые машины, заходящее солнце будет еще светить, то на восточном склоне этого солнца уже не будет...

Значит, решено... Место для засады оказалось подходящим, и Василий Константинович слегка размял тело, проверяя его готовность. Все-таки взрыв мощного фугаса под днищем бронетранспортера вещь слишком серьезная, чтобы расстраиваться из-за единственного рассечения кожи на голове. Конечно, голова болела после удара, и кровь со лба хотелось бы смыть. Но радовало то, что все конечности целы, все мышцы послушны, и сам полковник, как боец, не сильно пострадал. Он нашел все-таки широкие мясистые листья какого-то травянистого растения и тщательно оттер ими лоб. Судя по листьям, кровь легко счищалась с кожи, но наверняка осталась во всех морщинках и углублениях. Так всегда бывает с кровью. Ее потом даже водой не сразу отмоешь, если не отмыл в тот момент, когда она еще текла. Но сейчас большего и не надо... Главное, чтобы лоб, брови и веки не стягивало и не мешало. А все остальное – в свое время...

Там, где залег среди кустов полковник Раскатов, уже стемнело, причем достаточно стремительно, словно кто-то накрыл покрывалом ночи окрестный ельник. Но почти сразу за густой темнотой вышла из-за горы серебристая и чистая луна и повисла низко над перевалом, освещая дорогу. Место, выбранное Василием Константиновичем, было еще и тем удобно, что оттуда просматривался один из поворотов «серпантина». И он вовремя увидел, как этот поворот минует неторопливая растянутая колонна. Шло больше тридцати человек. Значит, все боевики, что остались около машины, восемнадцать человек, были жителями одного из ближайших сел и сейчас шли вместе с пришедшими после уничтожения продовольственной автомобильной колонны домой. Это радовало еще и тем, что боевики были с автоматами. Следовательно, если действовать и стремительно, и в то же время предельно осторожно, то можно и автоматом разжиться, и не привлечь при этом к себе внимания.

Растянутость колонны объяснялась тем, что у каждого человека собственный запас сил и собственные, только одному ему свойственные аппетиты. Кто взял больше, тот плетется в хвосте. Оставалось только ждать приближения этого хвоста. Первыми шли трое боевиков – бодро, хотя груз несли немалый и еще автоматы за плечами. А автомат тоже не слишком легок. Этих Василий Константинович проводил взглядом спокойным, но холодным. Он очень хотел бы до них добраться, но для этого еще будет время. Затем подошла еще одна группа. Здесь были и пожилые мужчины, и даже две женщины. Но несли все помалу. Только женщины значительно больше мужчин. Женщины, как понимал Василий Константинович, необязательно бывают жадными, просто у них в душе всегда от природы стоит вопрос – чем кормить своих мужчин. Поэтому и взяли побольше.

Потом прошел одиночка – крепкий пожилой мужчина. Каким-то невообразимым образом он нес на каждом плече по пятидесятикилограммовому мешку. Наверное, один с мукой, второй с сахаром. Но даже с такой ношей мужчина шагал твердо и упруго. В нем жила своя природная сила, которая позволяла ему о своей семье заботиться и себя при этом не щадить.

За ним последовали и другие. Полковник считал автоматы боевиков. Насчитал семнадцать, когда на дороге позади всех оставались еще два человека. Один, последний, нес на каждом плече по ящику, а предпоследний тащил пятидесятикилограммовый мешок, один и с большим трудом. Автомат был у кого-то из этих двоих. Конечно, было бы прекрасно, окажись он у последнего. Тогда многие проблемы бы сразу решились и дело обошлось бы, как говорится, малой кровью. Но автомат все же оказался у предпоследнего. Значит, предстояло начать с последнего, проверить его карманы на предмет наличия мобильника, а только потом уже последнего догонять.

Василий Константинович приготовился и привстал за своим кустом. Предпоследний прошел, последний отставал от него шагов на восемь. И только тут полковник сообразил, что выполнить все гладко не удастся. Ящики, которые нес человек, при атаке обязательно упадут и шума наделают. И тот, кто идет впереди – с автоматом, успеет на шум среагировать...

Но опыт сразу подсказал Раскатову, как действовать. Он вышел из кустов, и пристроился у последнего носильщика за спиной. Выбрал место, где кусты прилегают к самой дороге, и именно там, в прыжке, чтобы увеличить силу удара, обрушил свою дубину на затылок носильщика. А сам, еще до того, как носильщик упал, стрелой метнулся в кусты.

Полковнику показалось, что грохот раздался страшный, будто грузовик с обрыва свалился. Один из ящиков раскололся, и под уклон покатились металлические консервные банки. Носильщик лежал лицом вниз и не шевелился. Его шедший впереди товарищ обернулся, окликнул упавшего, потом мешок аккуратно поставил на дорогу и поспешил на помощь бедолаге.

Носильщик склонился над упавшим и тут увидел рану на затылке. Похоже, он знал толк в ранах, потому что автомат снимать из-за спины начал раньше, чем выпрямился. Однако ни оружие снять, ни выпрямиться ему Раскатов не позволил. Удар опять был произведен в прыжке и с размахом. Череп жалобно и удивительно длинно захрустел. Василий Константинович снял с боевика автомат, затем обыскал обоих и нашел сразу два мобильника. Он взял обе трубки, потому что не знал, какая лучше работает, у какой из них деньги на балансе есть, у какой кончаются. В любом случае две трубки всегда лучше, чем одна...

Но долго оставаться на дороге под луной было опасно. И полковник свернул в кусты. Но тут автомат убитого боевика показался ему вдруг слишком легким... Подозрительно легким... Полковник снял магазин. Так и есть. В магазине был только один патрон. Ну, наверное, остался еще патрон в патроннике. Но два патрона для того, что Василий Константинович задумал, было мало. Ему и двух рожков не хватило бы, особенно если бы действовать пришлось в одиночестве. Пришлось к боевику вернуться и еще раз его обыскать, хотя при первом, почти поверхностном обыске второго рожка Раскатов не видел. Не нашел он его и сейчас...

Но времени на раздумья ему тоже было отпущено мало. Не сомневаясь, что патроны ему нужны обязательно, Раскатов прыжком оказался у самого края дороги и легкими, упругими шагами побежал догонять колонну. Двоих он догнал быстро. Но это были пожилые люди, оружия они не имели, груз несли небольшой и Раскатова не заинтересовали. Единственное неудобство, которое они ему доставили, – заставили свернуть в ельник и пробежать в темноте между деревьев, закрыв лицо от ветвей. Наверное, треск был такой, словно медведь сквозь чащу ломится. Но длилось это недолго, и полковник опять к опушке приблизился. Там не было лесной чащобы и можно было быстро и незаметно передвигаться.

Раскатов обернулся. Пожилые носильщики остановились, груз с плеч сняли и всматривались в чащобу, которую полковник давно уже покинул. Вскоре он нагнал человека с автоматом и с двумя коробками на плечах. Раскатов даже не старался скрыть свое присутствие, просто бежал вперед, и все. Бежал, не маскируясь, не прячась, как может только свой бежать. И опять ударил с разбега...

Теперь ему очень повезло. Кроме автомата с наполовину израсходованным рожком Василию Константиновичу досталось сразу три спаренных рожка, небольшой светодиодный фонарик с резинкой для крепления на лбу, третий мобильник и большой тяжелый нож. Сам Раскатов предпочел бы нож более легкий и короткий, которым в схватке легче управлять, но выбирать не приходилось...