Рождение экзекутора. 1 том (СИ) - Становой Марика "Marika Stanovoi"

В книжном было мало народа, но стоило забыться, как внутренние миры окружающих людей цветными осколками впивались в мысли Хакисс. Это утомляло. Зачем ей знать, что вон у той тетки неприятности на работе и она ищет новое место? Что у советника информатики нет бонусов на косметическую операцию, а его девушка удлинила себе ноги и стала выше его аж на два сантиметра? И теперь она даже знает, как выглядит его девушка!

Хакисс раздражённо закрылась — люди даже не представляют, как могут быть приставучи, даже когда молчат!

В кислом настроении прошлась по сафари, без интереса обходя безопасных биоживотных. Антилопы и кварги, газели и горные львы веселились в имитации природных биотопов. Подходили, если их позвать. Давали себя гладить, не выдергивали хвосты и уши из настырных людских рук и не огрызались на назойливых любителей живой природы. Послушно открывали рот. Разрешали пощупать зубы и возили на себе особо активных. По деревьям шмыгали белки и скакали маленькие оранжевые обезьянки с пушистыми хвостами. Между кустов, подстриженных в виде многоголовых и крылатых чудовищ, и по мозаичным дорожкам бегали с визгливыми криками стайки голенастых бело-коричневых птичек-дикусов. Хакисс дождалась, когда сгрудившиеся у ее колен дикусы опустили взъерошенные хохолки, не получив своей порции восторгов, переключились на другого визитера и решительно свернула к флагштоку с изображением машинки. Там, спрятанные за густыми зарослями вечнозеленого можжевельника, стояли четырехместные педальные байки. Чувствуя себя рядом с Генри, как социально-ненадежная особь в нейро-ошейнике под присмотром куратора, воткнула в панель управления комм и поехала в «естественную» часть зоопарка, где содержали настоящих животных. Генри стойко молчал, чему Крошка была очень рада.

*

В отделении диких зверей посетителей не было. Никому не нравилось бродить около полупустых площадок, пытаясь издали разглядеть скучающее или спящее "настоящее" животное. А Хакисс здесь нравилось! Оставив байк на ближайшей стоянке и отослав стюарда за обедом, она вприпрыжку добежала до скал горных львов — своих любимцев. Облетела сканом горку и забралась в пещеру. Днём львиная семейка, как всегда, спала во внутреннем деревянном домике. Хакисс закрыла глаза и переместилась в голову львицы, держась тонкой ниточкой сознания за свое тело.

Львица была сыта и на удивление счастлива. Хакисс, упиваясь ее спокойствием и довольством, разбудила зверя, оставаясь с ней, как незаметный пассажир. Львица неторопливо поднялась и лизнула супруга в морду. Хакисс почувствовала на своем языке гладкую и теплую шерсть и густой львиный запах. Самец снисходительно чихнул и улегся на другой бок. День — время сна! Хакисс пробежалась сканом по самцу и хихикнула. Здоровый и толстенный, как диван! И повела львицу на прогулку, впитывая мощную уверенность хищницы, которая с неодолимой грацией лавины взлетела на вершину скалы.

— Смотри, львица взбесилась!

Держась за сознание животного и продолжая играть с ней, прыгая с валуна на корягу, а оттуда на закрепленное торчком трехметровое колесо трактора, Хакисс слегка повернулась. Ну надо же, люди! Молодая крикливо одетая семья с двумя потомками. Буйные и чумазые от сладостей детки, по традиции верующих в культ бессмертного Императора были обвешаны браслетами и цепочками с денежными колечками. У старшего, как знак его великой ценности для родителей, болтались в ушах имитации темно-синих ленточек пятисотенных империалов. Коляска младшего топорщилась сетками с игрушками, едой, сладостями и бутылками с питьем — будто семейка едет на необитаемый остров...

— Да ну! Тут воняет! — Тощая мамочка сморщила раскрашенное косметикой крысиное лицо, поднимая звенящего младшего ногами на ограду. Старший отпрыск, хрустя пакетом, кинул шоколадное печенье в ров. Но вместо этого метко попал в столбик. Обиделся, насупился и просунул измазанный кулак с новой порцией раздавленных обломков между прутьев, пытаясь перекинуть еду львам.

Хакисс брезгливо отвернулась и подвела львицу к самому краю площадки, взревела и зевнула, показав огромные клыки.

— Не дразни льва, — равнодушно бросил папашка и прислонился спиной к ограде. Нервно заправил длинную радужную прядь с макушки за изменённое острое ухо. Остальная часть его головы была коротко пострижена цветными полосками. — А то ка-ак прыгнет и ка-ак укусит!

— Ва-а! Мам, смотри какие зубы!

— Да не видно почти ничего, — протянула мам, держа за ручки младшего и ведя его по ограждению. Ребенок, виляя огромным отвислым подгузником, бестолково шлепал ногами, то и дело промахиваясь по выпуклой верхушке заборчика. — Пойдемте лучше назад, там и потрогать можно. И так не смердит!

Старший сыночек за это время высыпал в ров ещё и сумку с игрушками и теперь с воплем бегал вокруг лавки, спасаясь от разгневанного отца.

— Боже! Берди! Серан! Что вы делаете?! Прекратите! Во имя Джи! Берди, не бей Серана! — всполошилась женщина, прижимая к себе расхныкавшегося младшего.

Серан споткнулся, упал и разревелся. Отец схватил его и отчитывая в голос, затряс так же, как его собственный сын совсем недавно тряс пакетом с печеньем.

— Берди, ты убъешь его! — завизжала женщина.

Хакисс облокотилась на ограду и с интересом смерила расстояние. Ров широкий, лев изнутри не перепрыгнет! Зато развесистая могучая магнолия нависает над половиной ямы. Снаружи внутрь прыгнуть можно! Хакисс закусила губу и склонила голову набок, влезая в сознание разошедшегося папаши.

Мужчина неожиданно уронил сына, развернулся и вскочил на метровое ограждение. Оттолкнулся, подтянулся на дерево. Пригибаясь и набирая скорость, метнулся по ветке и прыгнул! Хакисс рывком выдохнула, в мыслях вместе с человеком перекатываясь на бок и вставая.

— Боже! Берди! Берди! Что ты делаешь?! Вернись! Это же запрещено! Это же дикие настоящие животные! — всполошилась женщина, прижимая к себе плачущего ребенка. Старший сын радостно заорал и запрыгал, размахивая очередной хрустящей упаковкой еды. Веером летели куски и крошки.

Хакисс улыбнулась как Джи, одними губами.

Управлять двумя львами и человеком — это совсем несложно для императорского экзекутора!

Берди в ужасе хотел лягнуть подошедшую львицу, спрыгнуть в ров… Но вместо этого присел и обнял львицу за шею, почесал под выставленным подбородком. Львица зажмурилась и подняла морду выше, чуть ли не мурлыча… Человек поцеловал ее в нос и встал. Неторопливо похлопал по желто-пятнистому боку и ушел в пещеру — там был выход. Хакисс разглядела двери, ещё когда сканировала спящих животных.

Большеголовый лев сел, разбуженный появлением чужого, встряхнулся… Но, успокоенный ментальным сканом экзекутора, незаинтересованно проследил полуприкрытыми глазами, как чужак просунул руку сквозь прутья, нажал ключ, приоткрыл решетку и просочился в узкую щель, запирая за собой клетку.

Хакисс довела Берди во внутренний коридор и оставила шокированного нарушителя стоять на подламывающихся ногах перед торопливо подбегающими и не менее шокированными служителями.

Женщина продолжала визгливо причитать, тряся ребенком.

У обычно безлюдного вольера сгрудились невесть откуда набежавшие зеваки, галдели и таращились на совершенно пустую львиную скалу и скандальную тетку.

Хакисс незаметно напрягла и расслабила затекшие от неподвижности мышцы и накрыла всех фантомом спокойствия и безразличия. Люди внезапно замолчали. Перестали перевешиваться в ров, толкать друг друга. Энергия покинула их. Толпа потеряла интерес и с бессмысленными лицами начала расползаться от львиной площадки.

Старший мальчик, этот Серан, шмякнулся на попу и углубился в еду, горстями запихивая в рот «медовые хрустяшки».

«Крошка! Что происходит?» — вернувшийся Генри подхватил младенца, выскальзывающего из рук тупо застывшей мамаши.

«Ничего страшного не случилось! А они вели себя безобразно! Орали и дразнили животных. Я их немного успокоила. Заставила её мужа прыгнуть ко львам, но он уже выходит — он близко у служебного выхода. Я их успокоила!» — Крошка, довольная наступившей тишиной, убрала скан и направилась к лавке — вот теперь можно и пообедать, только придется найти безлюдный уголок!