В раю легко быть ангелом - Дарья Панкратова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сейчас, – официант очень приятно улыбнулся и отошёл.
– Значит, тебе можно есть всё то же самое, но меня ты за это стыдишь? – я сделала вид, будто надулась.
– Да ладно тебе. Вот хомяк! Можешь тоже заказать себе десерт, – засмеялась Юлька.
– И нет никаких поводов издеваться.
– Ну конечно, нет! Но я съем свой ланч, и мой вес не изменится. А ты? – Юля пристально посмотрела на меня. – Так и не научилась держать своё тело под контролем?
На этом месте я оскорбилась не на шутку.
– Ты могла бы присмотреться ко мне повнимательнее, – обиженно сообщила я.
– Разве? А что изменилось? Неужели за те несколько недель, что мы не виделись, ты стала влезать в 44-й размер?
Я вздохнула:
– Утрируешь. Могла бы и заметить, что я уже не такое пухлое создание, каким запомнилась всем на вручении дипломов.
– Ну-у-у, Шефф, – с иронией протянула Юлька, – прости, но мы с тобой не так часто видимся, чтобы я могла отметить столь разительные перемены в тебе…
– Именно поэтому на наших редких встречах могла бы присматриваться ко мне более внимательно, – с лёгкостью отбила подачу я.
Юлька усмехнулась:
– И правда – неужели 46-й?
От продолжения дискуссии нас избавил официант, поставивший перед нами глубокие чашки с супом.
Отправляя в рот первую ложку дымящегося пюре из шампиньонов, я поинтересовалась:
– Что ты здесь делаешь?
Юля с сосредоточенным лицом высыпала в суп поджаристые сухарики:
– Здесь – это где? Если в России, то я каждый день задаюсь этим риторическим вопросом. В Москве? В центре?
– В кофейне посреди рабочего дня в моём районе!
– А ты? – парировала Юля.
Я засмеялась:
– В своём районе!
– Но посреди рабочего дня, – напомнила Юля и тоже попробовала суп.
– А я уволилась.
– Иди ты!
– Именно.
– Давно? – расспросы не мешали подруге уплетать горячую, аппетитно пахнущую жидкость.
– На прошлой неделе, – призналась я, – скоропалительно и внезапно…
– Что так? Допекли?
– Просто почувствовала: пора что-то поменять, – я прислушалась к этой фразе. Произнесённая вслух, она звучала не слишком убедительно.
– Молоток! – горячо одобрила Юля. Отодвинув посудину из-под супа, она принялась отрезать кусок от блинчика.
– Думаешь?.. – с сомнением произнесла я.
Когда же я научусь достаточной степени веры в себя? Я была убеждена в необходимости увольнения, а сейчас сижу перед бывшей однокурсницей и завишу от её одобрения поступков, которые… влияют исключительно на мою жизнь.
И благосостояние – тоже, ага…
– Разумеется, – подтвердила Юля, – в нашем с тобой возрасте нужно хвататься за все возможности, которые подворачиваются. Я вообще не понимала, откуда ты выкопала ту замшелую контору. Да, стабильно, но какой прок от этой стабильности, когда до пенсии нам ещё несколько десятков лет? Нужно всё попробовать.
Это звучало довольно угрожающе.
Я склонила голову набок и посмотрела на Юлю.
Она пояснила:
– Я имею в виду, сейчас самое время делать карьеру.
– И именно по этой причине ты сейчас находишься в кофейне? – весело поинтересовалась я. – Только не ври, будто твоя фирма переехала в этот район.
– Ты что, работать где-нибудь на Пресне – это же мечта, – сощурилась Юля, – круче – только на Тверской.
Круче – только на Красной площади, хотела сострить я, но почему-то промолчала.
Юля продолжала:
– А сюда меня занесло сугубо по рабочим вопросам. Меня, между прочим, из офис-менеджеров повысили.
– Поздравляю!
– Спасибо, – кивнула она, – теперь потихоньку занимаюсь пиаром, въезжаю в дела… Интересно, но голова уже трещит. Сейчас в редакции согласовывала макет имиджевой рекламы для нашей компании. Забежала перекусить. Так что, сама понимаешь, долго сидеть с тобой не смогу. Тебе ведь никуда не надо торопиться. Стой, а ты что, уволилась «в никуда»?
– Да. То есть… нет. То есть…
– Разве ты можешь себе это позволить? Насколько помню, твой Вадим не может помочь тебе продержаться на плаву…
Ещё одна шпилька. Хотя, может, она и не хотела сказать ничего дурного. Иначе мне придётся предположить, будто они все сговорились.
Все.
Мой брат, моя давнишняя подруга…
– Я уже нашла себе место! – поторопилась сказать я.
– Круто! Ну, поздравляю! И где, кем? А почему ты сейчас не там?
– Собираюсь с силами перед новым стартом, – пошутила я. – Место личного ассистента. Есть такой автор деловых бестселлеров…
– Архангельский? Петелин?
Я была поражена.
– Ты слышала о Петелине?
– Угу, – Юлька кивнула, сосредоточенно пережёвывая салат. – Молодой, модный. Но, кажется, дельный. Он вёл в нашей компании какой-то тренинг. Среди «топов», разумеется, простых секретарей и менеджеров к нему никто не подпустил. И ты знаешь – удивительно, но атмосфера неуловимо изменилась. Компания как будто стала чуточку более неформальной, но при этом – результативной. А мне премия по итогам года перепала. Старожилы и не помнят таких премий. Чёрт, уже уйма времени!!! Мне пора бежать.
Она призывно замахала обеими руками, подзывая нашего официанта.
– Была рада повидаться, – выдавила я из себя. Почему даже Юлька в курсе того, кто такой Петелин? Пожалуй, мне следует основательно подготовиться к началу работы с ним. «Гугл» мне в помощь.
– Непременно надо отметить! – заявила Юля, вкладывая пластиковую карточку в папку со счётом.
– Отметить что? – не поняла я.
– Как – что? Моё повышение. Твою новую работу. Созвонимся. Не пропадай!
Юля выходила из кафе, а я смотрела ей вслед. Разве это я перестала звонить первой? Впрочем, ничего удивительного: у всех сейчас столько дел, хлопот… Приходишь домой и падаешь. А потом плетёшься готовить ужин…
Впрочем, мне самой ещё предстояло доесть свой обед. А потом идти домой. Правда, меня там никто не ждёт.
Войдя в квартиру, я сбросила туфли. Пакет со свежим багетом и баночкой ежевичного джема отправился висеть на вешалку. Я недоверчиво принюхалась: неужели у нас дома всегда такой спёртый воздух?..
Разумеется: осень ещё толком не началась, а в квартире уже топят. И все окна выходят на одну сторону. И практически невозможно устроить сквозняк, а кондиционера у нас нет. Почему у нас ничего нет, с отчаянием подумала я. Ни кондиционера, ни бойлера. Нет всех тех вещей, которые делают жизнь человека относительно комфортной. Тоже мне, цивилизация.
Плащ повис на вешалке вслед за пакетом. Я прошла на кухню. Содрогнулась при виде беспорядка, который, казалось, только увеличился за время моего отсутствия. На этой кухне невозможно было готовить. Да что там – не возникало даже желания заварить себе чаю.
Плохо соображая, что я делаю, я метнулась в туалет – над сливным бачком находился шкафчик для всяких хозяйственных мелочей, из которого я и извлекла резиновые перчатки. Они даже не были распакованы – лежали там, вероятно, в ожидании лучших времён.
Вернувшись на кухню, я щедро плеснула на губку моющее средство. На то, чтобы отмыть всю посуду, ушло полчаса. Но после посуды я подступила с губкой к плите. Лихорадочно оттирая с условно белой поверхности пятна кофе, масляные брызги, следы супа, я размышляла над иронией судьбы. Наша квартира в центре города стоит немалых денег. Если как следует отремонтировать её и обставить, то, как минимум, получится прекрасное жильё. Как максимум – самостоятельный источник стабильного дохода. Но у нас нет денег даже на то, чтобы осуществить косметический ремонт. Сложно, живя в этой квартире, получать моральное удовлетворение от пребывания здесь… Скорее, рассудок утешается, подсчитывая, сколько денег пришлось бы отдавать за аренду чужого жилья…
Но мне уже было наплевать на все эти высокие материи. Я взялась за дело всерьёз. И откуда нахлынуло столько энергии? Покончив с плитой и мойкой, я взялась за пылесос. Приволокла его на кухню, принялась отчищать все горизонтальные поверхности. От воющего шланга не могли спастись ни клубы пыли, ни закатившиеся за холодильник семечки каких-то фруктов… В мусорное ведро полетели пустые пакеты из-под чипсов, грязные салфетки, спичечные коробки…
Меня было не остановить. Мне не было жалко потёртого джемпера, который я так и не сняла, вернувшись из кафе: мысленно я уже определила его на выброс. Долой! Хлам и мусор – долой! Зачем нам столько места, если мы так бездарно его используем? На старенький кухонный диванчик лучше набросать мягких подушек или купить симпатичный чехол, чем усеивать его дешёвыми журналами и бесплатными газетами из метро. Моя безжалостность возросла в разы, когда я перешла к ревизии холодильника…
Мягко скворчащий белый ящик был опустошён и до блеска отмыт. Я действовала суровее, чем американская иммиграционная служба, решая, каким продуктам позволить вернуться на его полки, а какие заслуживают немедленного выдворения. Я возмущалась про себя и вслух, хотя, кроме сливочного масла, некому было выслушивать мои монологи:
