Напоминание о нем - Колин Гувер

Я помню это. Я всегда скучаю по тебе, даже когда мы вместе.

Я думала, это единственное, что я запомнила из того вечера, но я ошибалась. Я запомнила кое-что еще. Имя. Леджер.

Лучший друг, который так и не пришел. Лучший друг, которого я так и не встретила.

Лучший друг, который только что засунул язык мне в рот, руку мне под майку и свое имя мне в грудь.

6

Леджер

Яне понимаю, как устроено влечение.

Что, что привлекает людей друг к другу? Почему десятки женщин еженедельно входят в двери этого бара и мне даже не хочется лишний раз посмотреть на них? Но потом появляется эта девушка, и я не могу оторвать от нее своих чертовых глаз.

А теперь и губ не мог от нее оторвать.

Не знаю, почему и для чего я нарушил свое же собственное правило «никаких шашней с клиентами». Но что-то в ней говорило, что у меня единственный шанс. Я чувствовал, что она в городе проездом либо не собирается возвращаться сюда. А сегодняшний вечер стал исключением из ее привычного образа жизни, и если я упущу сейчас возможность, то буду жалеть об этом до самой старости.

Она казалась тихоней, но не из тех стеснительных тихонь. Она была тихой, как пламя, как шторм, что подбирается к тебе, а ты не замечаешь этого до тех пор, пока не начнешь до костей дрожать от грома.

Она была молчаливой, но все равно сказала достаточно, чтобы мне захотелось услышать остальное. На вкус она была, как яблоки, хоть раньше и пила кофе, а яблоки – мои любимые фрукты. А теперь вообще, наверное, моя любимая пища. Точка.

Мы целовались уже несколько секунд, и, несмотря на то что она сделала первый шаг, она все еще казалась изумленной тем, что мои губы касаются ее губ.

Может, она хотела, чтобы я подождал с этим немного дольше, а может, не ожидала, что это окажется вот так – надеюсь, она чувствует то же самое, – думаю, она тихонько ахнула перед нашим поцелуем не потому, что не хотела этого.

Она немного нерешительно отстранилась, но потом, казалось, что-то решила и снова подвинулась ко мне, и поцеловала снова, с большей решимостью.

Но эта решимость тоже исчезла. Слишком быстро. Она снова отстранилась, и на сей раз у нее в глазах читалось сожаление. Она быстро замотала головой и уперлась руками мне в грудь. Я накрыл ее ладони своими, и она прошептала: «Прости».

Соскользнув с меня так, что ее бедро задело мою ширинку, отчего я затвердел еще сильнее, она вышла из-за столика. Я поймал ее за руку, но ее пальцы скользнули по моим, и она отошла еще дальше.

– Я не должна была приходить.

Она отвернулась от меня и направилась к двери.

Я опешил.

Я не успел запомнить ее лицо и не мог допустить мысли, что она уходит без меня, не успел как следует запомнить форму ее губ, которые только что касались моих.

Я оттолкнул стол и пошел за ней.

Она не могла открыть дверь. Дергала ручку и толкала ее, как будто хотела убежать от меня как можно быстрее. Я хотел попросить ее остаться, но и хотел помочь ей уйти, так что открыл верхний замок и толкнул ногой дверь, откинув защелку нижнего. Дверь распахнулась, и она вылетела наружу.

Глубоко вздохнув, она повернулась и поглядела на меня. Я впился глазами в ее рот, жалея, что не обладаю фотографической памятью.

Ее глаза больше не были цвета ее майки. Теперь они стали светлее, потому что наполнились слезами. И снова я не знал, что делать. Я никогда не видел девушки, которая за такое короткое время оказалась бы везде, но при этом без малейшей навязчивости. Каждое ее движение, каждое чувство производило впечатление, что ей хотелось бы взять их обратно и спрятать.

Она казалась смущенной.

Она тяжело дышала, пытаясь вытереть слезы, которые собирались у нее в глазах, и поскольку я не знал, что надо сказать, то просто обнял ее.

Ну что я еще мог поделать?

Я прижал ее к себе, и она на секунду замерла, но потом, почти сразу, подалась ко мне, вздохнув, и расслабилась.

Мы стояли там только вдвоем. Было после полуночи, все остальные уже спали по домам, смотрели кино, занимались любовью. А я стоял на главной улице города, прижимал к себе очень печальную девушку, думал, почему же она так печальна, и хотел, чтобы она не казалась мне такой прекрасной.

Ее лицо прижималось к моей груди, руки крепко обнимали меня за талию. Ее лоб приходился как раз на высоту моих губ, но она наклонила голову, и я касался подбородком ее макушки.

Я погладил ее руки.

Мой грузовик стоял за углом. Я всегда паркуюсь там, в проезде, но она была расстроена, и мне не хотелось вести ее за собой, когда она плачет. Я прислонился к столбу навеса и привлек ее к себе.

Прошло минуты две, может, три. Она не отпускала меня. Она прижималась ко мне, впитывая то утешение, которое давали ей мои руки, и грудь, и плечи. Я гладил ее по спине вверх и вниз, а мой голос все еще не мог вырваться у меня из гортани.

С ней было что-то не то, что-то не так. Я даже не знал, хочу ли знать об этом, но что-то такое было. И я не мог просто бросить ее на улице и уехать прочь.

Я думал, что она перестала плакать, когда она вдруг сказала:

– Мне надо домой.

– Я подвезу тебя.

Она замотала головой и отстранилась от меня. Я придержал руками ее ладони и заметил, что она, сложив руки на груди, двумя пальцами коснулась моей правой кисти. Очень быстрое движение, но неслучайное, словно она хотела еще раз дотронуться до меня на прощание.

– Я живу недалеко. Я пройдусь.

Если она собралась идти пешком, она ненормальная.

– Слишком поздно, чтобы ходить одной. – Я указал в проезд. – Мой грузовик тут в пяти метрах.

По понятным причинам она немного помедлила, но потом, взяв мою протянутую руку, пошла со мной за угол. Увидев мой грузовик, она остановилась. Я обернулся – она озабоченно смотрела на него.

– Если хочешь, могу вызвать тебе «Убер». Но клянусь, я просто хотел подвезти тебя домой. Никаких ожиданий.

Она смотрела куда-то себе под ноги, но шла за мной в сторону грузовика. Я открыл