Московские праздные дни: Метафизический путеводитель по столице и ее календарю - Андрей Балдин

Так вот, о предпочтениях, и тут, возможно, станет более ясно, что такое сезоны московского календаря. Это те его помещения, в рамках которых действуют устойчивые суммы московских предпочтений. Календарь — это последовательность пространств, анфилада помещений времени, и каждая комната, каждый зал, что мы проходим по этой анфиладе, означена сезонными предпочтениями.

С такого-то по такое число Москва склонна вспоминать о Казани; в пространстве немедленно рисуется восточный вектор, под ногами клонится спуск октября, календарь отворяется послепокровской пустотой, ее без остатка занимает фигура Покровского собора. Ко всему, что происходит в эти числа октября, приложимы контрастные стрелкипредпочтения этого сезона. Мы пребываем в облаке этих указующих стрелок. Московский сезон сообщает всему, что происходит в его пределах, определенный (фоновый) смысл.

Эта книга — о переменах календарного смысла; мы переходим из одного «помещения» Москвы в другое, из сезона в сезон, и так, двигаясь постепенно и «кругосветно», стремимся обогнуть всю необъятную планету Москвы. Каждый день в этом странствии описать невозможно; но можно попытаться обозначить контуры календарных пространств. Определить их предпочтения, найти те события, те праздники (фокусы пространства времени), которые наиболее характерны для этого сезона.

Совпадения различных календарей, праздничных рецептов указывают достаточно определенно на главный сюжет сезона, на то или иное предпочтение Москвы.

Евлампий, Ондрон, Осия

Эта рубрика будет постоянной; показания народного календаря весьма устойчивы. Они оттеняют «сольные» выступления оформителей Москвы, выходят на передний план или остаются фоном, но всегда сообщают нечто фундаментально важное о смысле происходящего в том или ином сезонном «помещении»: на свой лад, на своем языке.

Народный календарь полон приметами и пословицами; то и другое суть рифмы. Москва — особенно в октябре — хорошо различает рифмы.

Что такое Казанский сезон в народном календаре? Праздность, «пустота» октября (свобода от страды, от утомления урожаем) очевидным образом провоцирует народное сочинение; в частности — мы это еще отметим не раз — московский крестьянин-христианин начинает перелагать греческий календарь на свой лад. Константинополь после покровского (ментального) разрыва во времени отходит в прошлое. Теперь в Москве свое царство, свое помещение календаря. И — свои имена.

Евлампий лучину отщепляет, огонь вздувает, тотемь стращает. Тут сочинения немного: Евлампий и на греческом означает благосветлый. Русский человек прямо и без особой ошибки связывает Евлампия с лампой; в этот день положено было расставлять по дому все, что может гореть и светить.

Тотемь за окнами сходится с каждым днем все гуще, небо все ниже, самое время отодвинуть границу тьмы малым домашним огнем. Топят печь, в ней дробят угли. Дом полнится созвездиями, в этот день дом сам себе небо.

Так же светит всеми красками, сам по себе, заменяя Москве летний свет, Покровский собор.

У Даля он на «А», в народе на «О»: Ондроник — здесь уже идет некоторая (северная) отсебятина. Андроник — святой армянского происхождения. Здесь же, в Москве, Ондрон — это длинный шест, на конце которого укреплен черпак, коим обыкновенно достают в колодце воду. Но в ночь на Андроника Ондрону находится другое важное применение. Им достают до неба и черпают звезды: гадают. Ходят на крышу и машут шестом с черпаком, ловят свет. (Опять о соборе: он наловил звездный свет черпаками своих куполов.) Или, обмотав паклей, сжигают Ондрона в чистом поле, в очерченном круге. Снова обряд со светом. Так ввиду грядущей зимы зазывают огонь.

Ондрон метет звездный двор. Сметает небесный сор. Отворяет обратную сторону (скрывни) луны.

Произнесение имени Ондрон в самом деле напоминает гром при проведении палкой с черпаком по жестяным октябрьским небесам.

Его сложное имя никак не перетолковывается, только укорачивается и произносится по-людски (Ефим и Ефим, что делать с ним?). Зато Ефиму приписываются свойства колдуна. Евфимий смыкает корни деревьев и трав с землей, навевает сон. Рожденный в этот день боек, ему суждено разгонять осеннюю тьму, развеивать тоску.

В этот же день — Солнечная Щерба. Редкие (оттого крепкие) лучи солнца. Выносят во двор всякую ветошь и тряпки, освещают и проветривают их, «укрепляя» перед долгой зимой.

Еще о крепости (предметов). Однажды я услышал, что в прежние времена применялся такой рецепт соления огурцов: их закатывали в бочки, затем оные бочки конопатили и после Покрова опускали в воду (неподвижную, скажем, в пруд или бочаг). Чем скорее после этого на воде вставал лед, тем было лучше для огурцов. Они дольше оставались крепки — отдельны, предметны — и отлично сохраняли вкус. Их можно было так хранить всю зиму, до следующего большого света. Огурцы прятали, как Москву: под лед, за Покров.

Этот совпал с тележной осью. Расстается колесо с осью. Убираем телегу, достаем сани. Отдых лошади. Внешнее пространство сужается.

Зато словно заново является, в темноте становится ярче цвет. (Вспомним собор.)

Вот как раз: художество и цвет. Художник Лука написал первые и потому знаменитейшие иконы Богоматери (нам досталась Иверская, после многих странствий и позднейших мытарств; полякам — Ченстоховска).

Евангелие от Луки самое из всех цветное; оно наиболее полно и последовательно и по-своему тепло, человечно. Вообще Лука просится в сентябрь (к луку), в тамошнюю корзину праздников. Его символ — Телец (не путать с гороскопом, здесь другие знаки и смыслы: Иоанн — орел, Марк — лев, Матфей — человек).

Его рассказ сосредоточен на жертве Христа и фигуре Богородицы. Сюжет заклания, жертвы первенца непременно связан с историей матери: он становится у апостола Луки центральным.

Ему молятся об исцелении глаз и помощи при иконописании. В октябре нужно учиться видеть заново, заменять летний свет предметами сочинения.

В этот же день, 31 октября — прилет зимних птиц. Сорочий праздник. У лошадей продолжаются каникулы: дороги развезло. Поэтому активен домовой в конюшнях. Сорока мешает ему, домовой с досады хлопает по соломенной крыше. Таково толкование ветра.

От этого дня начинается кормление всех и вся хлебом и пирогами: птиц, домовых и собственно земли. Все отдельные предметы света: крошки хлеба, пироги, птицы.

Этот оказывает помощь при грыже (время надорвалось за лето?). Артемию молились об избавлении от хворей и напрасной смерти.

Трудный день, водит от счастья к горю. Есть поверье, что на защиту рожденного в этот день встает мать зверей волчица. Артемий по духу (и по имени — сестра его Артемида) близок лесу, зверям, птицам.

Волчий корень ему покорен.

Зазывание зимы, чтобы мороз скорее мостил дороги. В этот день обходили за три версты чужих и уличных собак. Лают чужие — попадешь в убыток. И напротив: домашняя собака должна лаять как можно больше. Чем громче лай в доме, тем сытнее жизнь.

Это сочинение календаря (снизу) неостановимо, анонимно, в каждом отдельном случае как будто случайно и вместе с тем, в общем — в октябре, ввиду зимы, — закономерно. Так в нарастающей тьме и холоде согревается душа. Рецепты «самовозгорания» (огня и слова) актуальны; человеку требуются тепло и свет во всяком смысле.

Все это сохраняет силу и по отношению к Москве: накануне зимы она так же ищет тепла и света. В октябре она включает (пушкинские) слова-лампы и строит соборымаяки.

Еще одна рубрика: церковный календарь.

Кстати, я нечаянно отнес апостола Луку в народный календарь; неудивительно: он человечен и тепел. Опять-таки художник. И вообще: календарь — это живое пространство смысла, не все в нем нужно расставлять по полочкам. Тем более такой, где мы разбираем московские художества.

Это праздный, свободный календарь.

Это не совпадение, а простое подтверждение заявленной казанской темы. Церковь согласно сезону проводит цикл казанских служб; Москва стремится духовно освоить новопокоренный восток. Интересно другое: здесь можно наблюдать, по крайней мере, предполагать формирование ментального ландшафта всей России. Большая часть местных соборов в церковном календаре приходится на майиюнь. Это сюжеты восхождения, подъема к Москве, на кремлевское июльское «плато». Казанские святые стоят в календаре как будто особняком: на «востоке» календаря, на спуске (в зиму) из Москвы.