Сборник рассказов о порке - Автора нет

Минут пять я, ошарашенный подобным выступлением, думал над этой страстной речью солидной сорокавосьмилетней дамы в защиту телесных наказаний, потом спросил, а считает ли Ирэна Исааковна себя полностью безгрешной. Она ответила, что безгрешных людей не бывает, даже самые порядочные люди частенько грешат.

Тогда я спросил, а как бы она отнеслась к тому, если бы ее секли за проступки розгами.

Ирэна Исааковна улыбнулась и ответила:

– Хороший вопрос. Раз я уж сама завела этот разговор и прочитала на данную тему целую лекцию, то придется открыть тебе небольшую тайну.

Она спросила, знаю ли я ее подругу Ларису Михайловну. Конечно же я ее знал. Далее я услышал очень удивительную и весьма пикантную историю.

Лариса Михайловна полностью разделяет взгляды Ирэны. Они уже больше года, как один раз в месяц, в последнюю субботу прошедшего или в первую субботу последующего месяца, встречаются вдвоем в пустующей квартире и производят телесные наказания друг дружки за накопившиеся за месяц пpоступки. Причем они внесли в это элемент игры. Сначала женщины усаживаются играть в карты, в "дурачка". Та из них, которая осталась дважды, а играют они не более трех раз, становиться перед выигравшей по стойке "смирно" и перечисляет перед ней свои прегрешения. Выигравшая слушает ее сидя, после чего решает, в зависимости от количества прегрешений, сколько розог ей дать. Обычно назначается от 30 до 8О розог, но не больше сотни. После чего проигравшая с задранным подолом ложится на живот, а выигравшая берет в руки розги и хорошенько сечет подругу. Я, конечно был поражен услышанным. Потом я спросил, кто же из них чаще проигрывает. Ирэна Исааковна ответила, что в карты ей везло больше. Поэтому Ларисе Михайловне приходилось терпеть порку чаще. Однако и ей самой несколько раз приходилось ложиться под розги. Она сказала, что это очень больно. Ощущение такое, как-будто зад кипятком шпарят. А после порки проблема сесть. Однако эффект, по ее мнению, положительный. Она стала меньше опаздывать на работу, меньше стервозничатъ в семье и с окружающими, одним словом, стала лучше себя вести во всех отношениях.

Закончив рассказ, Ирэна Исааковна спросила, могу ли я аргументировано возразить против тех методов воспитания, которые они с Ларисой Михайловной практикуют друг на дружке.

Я долго думал и ответил, что аргументированных возражений у меня, пожалуй нет. Более того, я нахожу этот способ воспитания весьма экстравагантным и очень смелым. Однако не могу отделаться от ощущения, что весь ее рассказ не более, чем очень остроумная шутка с ее стороны.

Ирэна Исааковна помолчала пару минут, что-то тщательно обдумывая. Потом заявила, что она, конечно же, не лишена чувства юмора, однако разговор у нас с ней серьезный и шутить она не собирается. Более того, чтобы у меня отпали все сомнения, она намерена разрешить мне поприсутствовать при их очередной встрече.

Я ответил, что нахожу данное предложение весьма интересными, пожалуй приму его. Однако, не будет ли против моего присутствия Лариса Михайловна. Сиена-то, согласитесь, весьма пикантная. Ирэна Исааковна обещала переговорить с подругой. Еще Ирэна Исааковна вы сказала мысль, что после всего увиденного и услышанного я, возможно, решусь впредь принимать участие в их встречах уже не в качестве зрителя, если у меня, конечно, хватит смелости.

Я ответил, что приглашение поприсутствовать принимаю, а над предложением подумаю.

На следующий день мы с Ирэной Исааковной созвонились. Она сказала, что подруга не возражает против моего присутствия. Потом она продиктовала мне адрес, по которому мне надо было явиться. Сказала, чтобы я постарался не опаздывать, так как долго ждать они меня не будут. Я записал адрес и сказал, что буду вовремя.

Я подъехал немного раньше указанного мне времени к нужному подъезду нужного дома и стал ждать. Вскоре появились Ирэна Исааковна и Лариса Михайловна.

В квартире Лариса Михайловна сказала, что не помешало бы сначала выпить чаю. Женщины пошли на кухню заваривать чай, а я зашел в ванную вымыть руки. В ванной на полу стоял продолговатый пластмассовый таз, наполненный водой, в которой мокли с полтора десятка прутьев. Я взял один прут, стряхнул с него влагу и пару раз взмахнул им в воздухе. Розга была очень гибкой и просто идеально подходила для хорошей порки.

За чаепитием женщины болтали о самых разных пустяках. В их разговоре не проскальзывало даже намека на предстоящую вскоре одной из них экзекуцию. После чаепития Лариса Михайловна сказала, что следует произвести некоторые приготовления к наказанию в этих приготовлениях попросили принять участие и меня. Стол, стоявший посреди комнаты, был отодвинут, с балкона были вынесены две длинные деревянные скамьи, которые были поставлены посреди комнаты и сдвинуты вместе. Получилась идеальная скамья для порки. На эту самую скамью Лариса Михайловна положила матрас, а Ирэна Исааковна застелила его чистой простыню. Дамы, так сказать, заботились об удобствах. Потом в изголовье скамьи была поставлена вынесенная из кухни табуретка. После этого женщины сели играть в карты. Меня попросили раздать. В следующий кон раздавать будет проигравшая. Я смотрел на лица играющих и увидел на их лицах признаки волнения. Каждая из них была готова к порке и в тоже время надеялась, что сегодня высекут не ее.

Ирэна Исааковна говорила, что чаще выигрывает она, но тем не менее первый кон проиграла. С тяжелым вздохом она откинулась на спинку стула.

– Что, подруга, порки боишься? – спросила Лариса Михаиловна.

– Да как сказать, – отвечала Ирэна Исааковна, – это вообще-то больно, особенно если много розог прописывают.

– Очень много нагрешила в этом месяце?

– В общем немало, по мелочам набралось.

– Однако, рано ты запереживала еще два кона в запасе.

– Это у тебя, Лариса в любом случае два кона в запасе. Меня же если не повезет, ты уже после следующего кона отправишь не скамейку.

И дамы снова стали играть. Случилось так, что Ирэне Исааковне снова не повезло.

Лариса Михайловна убрала со стола карты, достала лист бумаги и авторучку и положила перед собой на столе.

– Теперь, молодой человек, – сказала она мне, – садитесь в кресло и не мешайте.

Я уселся в кресло в углу комнаты и приготовился наблюдать.

Ирэна Исааковна поднялась со стула и вынула из своей сумочки лист бумаги, на котором были подробно записаны все ее прегрешения за месяц (наверняка у ее подруги имелся такой же листок) и, встав напротив подруги по стойке "смирно", стала подробно перечислять ей свои провинности.

Лариса Михайловна сидела на стуле, положив ногу на ногу, и внимательно слушала, делая пометки в своем листе бумаги.