Искушение для грешника (СИ) - Саша Кей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Правда, Лисянский смотрит на меня с интересом. Похоже, Раевский в качестве аксессуара скрашивает любые огрехи во внешности. Но мне интерес Игоря до лампочки. Я не испытываю ничего кроме раздражения и неловкости. То ли вкусы мои изменились, то ли я поумнела, но этот красавчик больше меня не трогает. Марк намного лучше. Даже бабник-Раевский для меня привлекательнее. Наверно, потому что в нем больше мужественности. А Лисянский скорее напоминает моих моделек. И что я в нем находила? Ума не приложу.
— Как дела, Эля? — спрашивает он. Игорь мне уже нафиг не нужен, но желание выцарапать ему глаза у меня, оказывается, не пропало.
Внезапно загорающийся пожар моего гнева гасит Олег. Он прижимает меня к себе крепче и шепчет на ухо:
— Я надену пиратскую шляпу и буду требовать: «Эля!»
Чувствуя, как пальцы Раевского поглаживают мой бок, спохватываюсь. Он все еще меня лапает! Три тысячи чертей, чтоб ему, нашелся тут корсар!
— Повязку тоже можешь приготовить, потому что, если твоя рука сползет ниже хоть на сантиметр, я выбью тебе глаз! — цежу я в ответ. — Будет совсем аутентично.
Вместо того, чтобы впечатлиться, Олег давит в себе смех, но он все равно прорывается. Раевский думает, я шутки шучу?
Отворачиваюсь от него и попадаю под прицел глаз Лисянского.
— У меня все просто отлично. Спасибо, что спросил, — стараюсь отвечать нейтрально. Ни к чему при посторонних ворошить прошлое.
— Как я посмотрю, ты передумала становиться учительницей? — все же подкалывает он.
Раевский закашливается:
— Эля, ты открываешься для меня с новой стороны. Я представляю тебя в образе училки… Какой приятный бонус! Училки у меня еще не было.
Эта фраза выводит меня из себя.
Коллекционер хренов! А кто была? Медсестра? Стюардесса?
Мужики — козлы!
Училку им подавай!
Даже у Марка учительница музыки была! Значит, и в нем есть что-то козлиное! Надо приглядеться!
Испытывая непреодолимое желание съездить Раевскому по наглым мордасам, даже камеру для этого не пожалела бы, и прищемить чем-нибудь его шаловливые руки, понимаю, что дядюшкин наказ его не позорить может пойти псу под хвост.
— Так. Извините, но мой перерыв окончен, — под понимающий смешок Линды выворачиваюсь из захвата Олега и с независимым видом драпаю подальше.
Если задержусь, то точно членонаврежу и начальству, и его друзьям-приятелям.
— Ира! — ору так грозно, что Мисс города от моего окрика выливает на себя воду, которую пьет. — Нечего прохлаждаться! Душ потом примешь! На помост! Живо!
Позади себя слышу голос Лисянского:
— Прям мороз по коже. Так и слышу: «Живо к доске»!
— Вот теперь верю, что училка, — соглашается Раевский.
— Это еще что? — поддакивает внезапно разнорабочий, который проходил мимо. — Я когда ей сказал, что конструкцию забыл на складе, она спросила: «А голову ты дома не забыл»?
— Ну-ка, мне очень интересно послушать, почему это вы забыли конструкцию, — Линда задает на мой взгляд резонный вопрос. Злорадствую: так вам и надо, пусть вас хозяйка пропесочит. Из-за вас я ползала по полу и перед Лисянским замарашкой оказалась. И нечего меня за спиной обсуждать!
На злом энтузиазме я гоняю Иру и в хвост, и в гриву.
Под моим напором она внезапно начинает выдавать вполне годные позы, да и на лице проявляются зачатки интеллекта. Видать, пытается понять, какая пчела меня ужалила.
Поначалу я еще прислушиваюсь к репликам со стороны руководящей группы, но потом увлекаюсь работой и про них забываю. А зря.
Вопреки моим ожиданиям начальство не торопится покидать съемки и остается до самого их конца.
Я уже зачехляю объектив, когда ко мне вальяжно направляется Лисянский. Этому-то чего здесь надо? Категорически не желаю с ним общаться. Шустренько пакуюсь и, делая вид, что не замечаю Игоря, устремляюсь к выходу, где меня и перехватывает Раевский.
Это что еще за новости?
— Отцепись, а? — устало прошу я. — Сил нет. Я шесть часов отработала.
— Эля, может сходим куда-нибудь? Вспомним старые добрые времена? — настигает нас Лисянский.
Мужики смеривают друг друга взглядами.
Ага, типа соперники. Ну меряйтесь. Я ни с одним из вас никуда не пойду. Как минимум потому, что я грязная и потная, а как максимум…
А вот и мой максимум.
У входа в павильон я вижу Марка, который ищет меня глазами. Мы вчера договорились, что он меня заберет, и мы вместе посмотрим какое-нибудь кино.
Я машу ему рукой.
— Эль, ты все?
— Ага, — отвечаю я и поворачиваюсь к мужчинам, чтобы попрощаться. И тут же прыскаю со смеху. Выражения их вытянувшихся лиц надо видеть.
Но если у Лисянского оно так и остается растерянным, никак в толк взять не может, откуда такая популярность у отвергнутой им девушки, то у Раевского на минуту в лице мелькает что-то темное, но он берет себя в руки.
— Всего доброго, — прощаюсь я официально.
Олег медленно оглядывает меня снизу-вверх, словно рукой проводит.
— До скорой встречи, — обещает Раевский.
Глава 9. Все планы коту под хвост
— Судя по выражению твоего лица, день начался не очень, — забирая у меня тяжелый кофр с аппаратурой, посмеивается Марк.
— Это был сущий кошмар, — признаю я. — И теперь я мечтаю только о том, чтобы принять душ и завалиться на диван.
— Прекрасный план, — одобряет он. — И, если мы прорвемся через заслоны Розы Моисеевны, у тебя есть все шансы воплотить его в реальность.
— Какие еще заслоны? — напрягаюсь я.
— Роза Моисеевна твердо уверена, что вчера у нас не нашлось занятия поинтересней, чем обсудить детали предстоящей свадьбы. Сегодня она подкараулила меня, когда я выходил из твоей квартиры, и задала мне много пугающих вопросов.
У меня вырывается стон.
— Надеюсь, ты сказал ей, что мы планируем просто расписаться, а потом свалить куда-нибудь подальше к морю в свадебное путешествие?
— Неужели ты готова принести меня в жертву, — Марк делает затравленные глаза. — Конечно, не сказал! Я слишком хочу жить.
— Ты слишком любишь абрикосовое варенье, — ворчу я, усаживаясь в машину.
— Эль, у тебя ведь есть права, — Марк падает рядом на водительское место. — Давай машину тебе купим? Ну или хоть доверенность на мою оформим?
— То, что у меня есть права, не означает, что меня можно выпускать на дорогу. Я представляю опасность для окружающих, — отмахиваюсь я. — Не веришь мне, спроси у дяди Геры.
— Мне не нравится, что по ночам
