Тепло твоих рук - Илья Масодов

В пригородном автобусе они продолжают молчать, стоя в проходе между сидениями, Марию укачивает и тошнит от сильного запаха бензина, так что она садится прямо на грязный пол, чтобы не начало рвать. Какая-то женщина начинает ругать Марию, думая, что та накурилась дурных растений, чтобы ещё при жизни побывать в раю, но Мария не обращает на неё внимания, сосредоточившись на противостоянии рвотным спазмам. Потом они сидят на какой-то донельзя изгаженной автобусной остановке, стены навеса которой разрисованы похабными рисунками и матерными словами, резко пахнет застывшей мочой, смешанной с раскисшими обугленными окурками, Мария смотрит на свои руки, сложенные на коленях, и они кажутся ей странными, наверное оттого, что их вообще плохо видно в тусклом свете мигающего жёлтого фонаря. Юля сидит вытянув ноги, кулёк с топором лежит возле неё на лавке. Далеко, за деревьями горят огни окон в высотных домах гигантских новых районов, о существовании которых Марии доселе было неведомо, и ей постепенно становится ясно, как огромен мир, где она живёт, и как бесчисленное множество чужих незнакомых жизней населяет её родной город, как рыбы и ракушки — море.

Едва добравшись до матраса на чердаке, Мария погружается в полуслепой сон, полный стука вечно идущих поездов и мелькания попутных фонарей, ржавых разрушенных железнодорожных станций, костров в ночных полях, и тел дяди Андрея, непохожих одно на другое, валяющихся повсюду настолько доступно и обыденно, что скоро она совершенно перестаёт ими интересоваться. Она просыпается среди ночи, ближе к утру, и лежит, закинув голову и не имея памяти, в чердачной темноте, слушая шорох мышей и ровное дыхание Юли, уткнувшейся лицом ей в плечо. Потом она снова засыпает и теперь ей снится страшный сон, как мёртвый дядя Андрей с разбитой головой лижет ей лицо, вжимая её тяжёлым своим трупом в диван, кровь течёт из его головы Марии на одежду, она с трудом вырывается, но он вновь и вновь настигает её и продолжает, улыбаясь, лизать ей лицо, такой глупый и прилипчивый, как собака, и Мария понимает, что это оттого, что он мёртвый. Мария просыпается в холодном поту, когда из его разбитой головы начинает вылезать нечто похожее на большого слизня, а он совершенно не понимает этого, и, улыбаясь, начинает встряхивать головой и коротко мычать, словно вспоминая момент своей смерти, и лицо его становится страшным, словно он не человек, а помесь человека с каким-то животным. Дыхание спящей Юли успокаивает Марию, но уснуть она боится, и перестаёт чувствовать только на восходе солнца, когда на неё опускается простой бесцветный сон.

Мария просыпается в разгар жаркого дня, видя, как пыль падает в солнечных столбах и слыша бурное чириканье птиц на деревьях, она понимает, что настал будний день, начались уроки в школе, она может себе представить, что происходит там, в покинутой ею жизни, на какое-то мгновение ей даже хочется назад, сидеть в душном классе, писать в тетрадке и не думать о том, что будет завтра, потому что завтра наверняка будет то же, что и сегодня, но, воображая себе медленное течение урока, полного страха и желания сна, Мария начинает радоваться, что она не там, а здесь, где никто не заставляет её сидеть неподвижно за партой и смотреть в учебник, а можно просто лежать, заложив руки за голову, думать о чём хочешь и ничего не делать. К полудню она выглядывает на крышу, надеясь найти Юлю, но её там нет, и Мария начинает бояться, что Юлю арестовала милиция за убийство дяди Андрея, и теперь она осталась одна и должна будет вернуться домой, что вызывает у неё приступ отвратительного ужаса, и когда наконец на крышу вылезает Юля, таща сетку с бутылкой молока, батоном и ещё какой-то едой, Мария радуется и идёт по наклонной плоскости черепицы ей навстречу, поддерживая руками в воздухе равновесие. Они обедают, намазывая ножом масло на куски батона и запивая еду холодным молоком, и Мария даже смеётся над каким-то словами Юли, но когда та предлагает ей погулять, отказывается, жалуясь на головную боль, на самом деле она просто боится идёт вниз.

Так проходят два дня, в течение которых Мария не хочет покидать крышу, и Юля ходит покупать в магазине еду, а остальное время они играют в карты и разговаривают о прошлом, а с наступлением темноты сидят на крыше, глядя на фонари и угадывая, как проходит жизнь в окнах соседних домов, иногда Мария пытается завести речь о Милиции, но Юля словно не слышит её и говорит о другом.

В ночь на среду Марии снится, как они отбиваются на крыше от милиционеров, лезущих снизу через люк, но милиционеры обманывают их, совершив интервенцию через мостик, переброшенный с соседнего дома, хватают Марию, связывают ей руки за спиной и приговаривают к казни через сталкивание с края крыши на асфальт. Её поднимают за плечи над высотой, она видит, как внизу серая кошка мирно пересекает место её страшной гибели, на тёплой летней улице нет ни души, и один из милиционеров спрашивает её громким шёпотом в самое ухо: «Хочешь полетать, девочка?» Мария кричит, что не надо её бросать, что она во всём признается, что дядю Андрея убила только Юля, а она, Мария, тут вообще ни при чём, но милиционеры отпускают её, и она летит, окна противоположного здания проносятся вверх, и ветер воет в голове с силой, нарастающей параллельно её ужасу. Удар происходит с громким треском, Мария просыпается в темноте и сразу ощущает, что одна. Она проводит рукой по матрасу рядом с собой, он ещё сохраняет остатки тепла спавшей на нём Юли. И тогда Мария вспоминает, что в момент пробуждения заметила движение в стороне чердачной двери. Она вскакивает и, подкравшись к двери, выглядывает на крышу. Там никого нет, но в ночной тишине, полной журчания звёзд, она различает короткий, еле слышный звук двери, замкнувшейся на своём косяке там, внизу, под крышей. Мария не понимает, куда отправилась Юля, ей становится страшно, но ещё больше не хочет она сейчас оставаться одна, и потому спускается через люк на лестничную площадку. Она слышит, как стучат туфельки Юли, сбегающей по лестнице в абсолютной темноте. Мария тоже спускается, держась за перила и не решаясь бежать, потому что ступенек совершенно не видно. Она минует два пролёта, когда за Юлей со скрипом затворяется дверь подъезда.

После мучительной борьбы с темнотой и множеством таящихся в ней ступенек, изгибающихся под ногами, как внутренние клавиши гигантской музыкальной шкатулки, откуда нет выхода, Мария выбегает на улицу, и асфальт больно впивается ей в босые ступни. Юля быстро движется где-то впереди, то пропадая, то снова появляясь в фонарных пятнах. Мария бежит за ней вслед по тенистой травяной полосе, из которой растут каштановые деревья, а когда до Юли остаётся метров пятьдесят, переходит на шаг, стараясь прятаться за стволами на случай, если Юля вздумает обернуться. Но Юля не оборачивается, а просто идёт вперёд, пересекая пустые проезжие части в мигающей жёлтой краске светофоров, минуя чёрные провалы магазинных витрин, и заброшенные лотки временных базаров, существующих вечно, и наклеенные на каменных заборах афиши и матово-красные фонари полуспящих кафе. Каштановая аллея быстро кончается, Мария прячется теперь в тени домов и нишах дверных проёмов, в окнах нигде не горит свет, так что Марии кажется, будто она попала в какой-то другой город, или в другое время, или в другую жизнь.

Юля сворачивает на улицу, ведущую круто вниз, дома обрываются, уступая место заросшим каштанами и липами гаражам, потом она сворачивает ещё раз и выходит к невысокой каменной стене, бесконечно тянущейся вдоль тротуара, через которую свешиваются ветви деревьев. Марии больше негде прятаться, и она останавливается за последним углом гаража, прижавшись руками к его прохладной поверхности. Юля замедляет шаг, следуя вдоль стены, она словно что-то вспоминает, потом оглядывается и вдруг входит в стену, исчезая из поля зрения Марии. Мария бросается вперёд, бегом пересекает улицу, уже на бегу замечая, что в стене есть калитка, перед которой лежит на земле немного мёртвых цветов. Рядом с калиткой к стене прибита мраморная доска с надписью, выгравированной золотыми чернилами неземного происхождения. Это одно из городских кладбищ.

Мария любит кладбища ещё меньше, чем мертвецов. Она опасливо приближается к калитке и смотрит сквозь неё в кромешную тьму центральной кладбищенской аллеи, всё ещё надеясь, что ей не придётся пересекать границу сырого мрака. Мария опять вспоминает похороны своей бабушки, и странные впечатления того времени вновь возвращаются к ней. Мертвецы живут в необычном мире, их нельзя просто так увидеть, их опускают под землю в усыпанных цветами гробах, и они не хотят возвращаться назад. Бабушка в гробу выглядела немного необычно, но настолько живой, что Мария вообще не понимала, зачем её хоронят. Играла громкая и неприятная музыка, но бабушка, которая всю жизнь не выносила громких звуков, не обращала на неё внимания, значит так было нужно для входа в общество мертвецов. Мария не помнит, на каком кладбище похоронена бабушка, возможно, здесь, вдруг сейчас она появится на аллее со своей сумочкой, позовёт Марию, чтобы заставить её съесть одну из своих старых засохших конфет.