Северный летучий - Иван Карпухин

Анализ военных операций, проводимых Северным летучим отрядом уже в первых боях под Челябинском, показывает большое военное мастерство молодого советского командира С. Д. Павлова. Он умело маневрировал своими войсками. Мастер фланговых охватов, он перебрасывал по бездорожью на фланги противника даже артиллерию. Смело и расчетливо вводил в самый решающий момент боя небольшие конные части для внезапного удара по тылам противника. Искусно использовал С. Д. Павлов имеющиеся у него огневые средства, маневренность самодельных бронемашин и бронепоездов.

В решающем ударе по противнику С. Д. Павлов был настойчив и решителен. В момент, когда исход решал последний удар, он сам переходил в цепи наступающих, примером личной храбрости воодушевляя свои войска.

Дутовцы к этому времени на Троицко-Челябинском направлении имели следующие группы: Троицкая, Увельская, Сосновская и Кособродская.

22 декабря 1917 года С. Д. Павлов издает приказ о наступлении. В нем говорится, что отряд должен быть обеспечен дополнительным подвижным составом. Эшелоны двигаются один за другим по линии железной дороги. На паровозы и хвостовые вагоны устанавливаются прожектора. Передние головные эшелоны обеспечиваются паровозными бригадами из числа железнодорожной роты отряда, остальные эшелоны — из числа поездных бригад Челябинска. Среди головных эшелонов идет снегоочиститель. Ремонтно-восстановительный поезд везет на дополнительных платформах большой запас рельсов, шпал, телеграфных столбов и проводов. Продовольствие в сухом виде выдать каждому подразделению на 10 дней.

Время выступления — 5 часов вечера. На вокзал прибыли представители и руководители местной власти во главе с В. К. Блюхером и Е. Л. Васенко. На перроне у головных эшелонов весь командный состав Северного летучего отряда во главе с С. Д. Павловым. Ровно в 5 часов на первый путь подошла дрезина. На ней — красный флаг и плакаты: «За власть Советов!», «Смерть дутовцам!». За дрезиной — самодельный броневик. На нем тоже красный флаг. На паровозе плакат «Идем на Дутова!». На вагонах броневика плакаты: «За пролетарскую революцию!», «Смерть контрреволюции!».

Духовой оркестр исполняет «На сопках Маньчжурии». Паровозы дают прощальные гудки. Солдаты и матросы стоят в распахнутых дверях теплушек. Они поют:

— Смело мы в бой пойдем!…

На перроне машут шапками, кричат «ура!».

Эшелон за эшелоном уходил в Троицк. К 8 часам вечера последний эшелон покинул станцию Челябинск.

Когда головной эшелон подходил к разъезду Шершни, он был обстрелян. Ночь была темная. Мел сильный буран, мороз более 30 градусов. Двигались без огней. Вдруг разведдрезина сошла с рельсов. Путь оказался разобранным. Разведка головного отряда скрытно ушла в метель, потянув за собой телефонный провод.

Скоро разведчики сообщили, что подошли к передовым цепям противника. Дав точное направление, они попросили осветить позиции противника прожекторами и открыть огонь.

Как только был открыт огонь, казачьи разъезды, расположенные по обе стороны железнодорожного полотна, ускакали к опушке леса.

Противник потерял семь человек ранеными и убитыми, четверо было захвачено в плен. Все они оказались старше 50 лет.

Отряд продвигался медленно. Буран свирепствовал, и, казалось, сплошная мгла окутывала все пеленой.

На 14-м километре от Челябинска в путевой казарме укрывался наш разведчик. Он доложил командиру П. Ильину, что на 18-м километре разобраны пути. Рельсов нет. С правой стороны от этого места опушка леса и речка. В лесу — хутор. В нем сотня казаков с пулеметами.

Разведка, пулеметчики и рота солдат под командой А. Кононова посланы в обход. Через полчаса двинулись и головные силы.

2 часа утра 23 декабря. Буран усилился. Почти ничего не видно и не слышно. А мороз все крепчал. Передвигались с трудом. Впереди мотодрезина. На расстоянии 200 метров — броневик.

Наконец разведчики, державшие все время связь с головными силами, сообщили, что группа Кононова подошла к хутору.

Часовых сняли. Хутор окружили. Когда открыли огонь, казаки, выскочив из изб, бросились кто куда. Противник бежал, оставив убитых и раненых. Захвачено 16 пленных. Хутор был пуст. По словам пленных, жители давно покинули его.

Исправив путь, двинулись снова вперед. Разведка донесла, что около станции Полетаево противник создал оборонительную линию. Повреждено два небольших моста, разобран путь, спилены телеграфные столбы.

4 часа утра. Мороз усилился еще больше. От леденящего ветра нельзя дышать. С. Павлов дает приказ приостановить движение эшелона. В штабной вагон вызваны все командиры. Создаются четыре боевых группы. Их цель — окружить станцию и поселок Полетаево.

6 часов утра. Метель не унимается. Все группы заняли свои места. Броневик открыл шрапнельный огонь по поселку. С флангов ударили пулеметы. Прожектора осветили оборонительную линию противника, с тыла на станцию ворвалась кавалерия отряда. Батальоны матросов и сибиряков поднялись в атаку.

У противника началась паника. Все смешалось. Конные и пешие казаки бросались из стороны в сторону. Артиллерийский огонь их был беспорядочным. Резервы казаков сгрудились у семафора, но, боясь полного окружения, стали разбегаться.

7 часов утра. Станция и поселок взяты революционными частями. 68 человек захвачены в плен. Есаул Титов с двумя орудиями, конными и пешими казаками прорвался в сторону Еманжелинска. Помимо регулярных казачьих войск, находившихся в поселке, все жители были вооружены от старого до малого. Пленные рассказывали, что в Полетаевской церкви день и ночь шли молебны и попы предавали большевиков анафеме.

Пленных казаков вместе с их лошадьми привезли к загону главного штаба. К строю подошли С. Павлов, П. Ильин, С. Мартынов.

П. Ильин, член главного штаба Северного летучего отряда.

— Братья казаки! — обратился к пленным С. Павлов. — Вас обманули, вас настроили против нас, будто мы ваши враги, будто мы пришли отнять у вас вашу казачью волю.

Не верьте этому! Вам лгут, вас обманывают ваши офицеры, кулаки, богатеи.

Мы прибыли к вам, трудовому казачеству, от правительства Советской власти только для помощи. Ваша судьба в ваших собственных руках…

В Оренбурге Дутов арестовал Совет, избранный трудовым казачеством, рабочими и крестьянами, разоружил Оренбургский гарнизон, многих казнил, расстрелял.

Наши революционные матросы и солдаты Северного фронта, ваши братья по фронту, прибыли к вам на Урал, чтобы положить конец восстанию против трудового народа. Только от вас зависит, будет ли дальше литься братская кровь.

Мы вас не собираемся казнить. Даем вам полную свободу. Поезжайте в свои станицы, расскажите всем истинную правду, что с вами случилось. Мы надеемся, что вы не повторите того, что сделали. Это гнусное дело.

Павлов кончил говорить. Все молчали. Казаки не могли прийти в себя.

— Ну, братья казаки! — торопил их Павлов. — Разъезжайтесь по домам, передавайте наш привет вашим семьям и станичникам. Счастливого пути! — и он поднял руку. — А вот господ офицеров мы пока возьмем с собой.

Опустив головы, не глядя друг на друга, разбирали казаки своих лошадей и по одному исчезали в посветлевшей уже степи[24].

Под Полетаево не просто был выигран бой. Умелые действия советского командования по отношению к пленным рядовым казакам во многом предрешили дальнейшие успехи.

Подсчитывал Дутов штыки и сабли отряда, пулеметы и пушки, но забыл он главное оружие — правдивое большевистское слово. Может, и не все из казаков, разъехавшихся со станции Полетаево, сразу все поняли, но о многом задумались. Правда — она всегда свое возьмет.

Матросы и солдаты не просто уважали, но и любили своего командира Сергея Дмитриевича Павлова. Бывший командир пулеметной роты морского отряда Иван Онуфриевич Востриков вспоминает:

«Сергей Дмитриевич Павлов, блондин, среднего роста, носил темно-синий морской китель. Мне он казался очень красивым. Живой, вежливый, любил справедливость и честность. Своим солдатам и матросам доверял и любил их, как они его. Он был прост с членами отряда, но требовал строгую дисциплину.

Помню, принял в отряд одного добровольца, а он во время обыска занялся злоупотреблением. У него обнаружили золотое кольцо и браслет. Сергей Дмитриевич вышел из себя. Я его до этого таким не видел.

— Ты опозорил весь наш отряд, — заявил он мародеру.

Этого грабителя тут же расстреляли по постановлению общего собрания.

Мы, молодые командиры, завидовали С. Д. Павлову в умении командовать, в его военной находчивости его военной выправке. Во время боев, обезоруживания казачьих эшелонов он проявил исключительную смелость, выдержанность и наблюдательность. Помню как во время разоружения одного из эшелонов именно Сергей Дмитриевич обнаружил под вагонами сбитые из досок тайники, в которых были винтовки и разобранные пулеметы.