Тайны адептки Фрэй, или Попаданка против (СИ) - Цвик Катерина Александровна

Как вспышка воспоминание.

…парализованная женщина на кровати, на лице которой живы лишь глаза. Эти глаза смотрят так, что трудно дышать. Желание сделать все, чтобы она поправилась! И неутешительный диагноз от человека в белом халате: невозможно. Бессилие, беспомощность, одиночество…

Чувства были так сильны, что магистр с трудом смог отделить себя от них. Воспоминания девушки виделись смазано, и он попытался сосредоточиться и увидеть детальней — было в них что-то не то, что-то непонятное, – но вместо этого словно провалился на какой-то другой уровень сознания. И снова вспышка-воспоминание.

Белокурая женщина, царапая кожу головы острым гребнем, расчесывает волосы красивой темноволосой девочки и с улыбкой благожелательно смотрит на ее отражение в зеркале. А ее нежный голос ввинчивается в голову и сердце малышки раскаленным штырем:

– Это ты виновата в смерти матери. Не отрицай. Если бы не ты, она бы до сих пор была жива. А ты своим рождением ее убила. Твой отец тоже винит тебя в этом. Он тебя ненавидит, не хочет даже видеть и слышать. Я знаю, он сам мне об этом сказал. Но ты не плачь, – женщина аккуратно стерла с ее щеки слезинку и с улыбкой посмотрела на свой мокрый палец. – У тебя есть я и твоя сестра. Нам ты ничего плохого не сделала. И мы тебя любим. Ты должна нас слушаться, и все будет хорошо.

Хорошо не было. Хотелось пойти и умереть, но именно память о матери не давал этого сделать. Память и глупая детская вера в слова няни о том, что мама ее любила и очень хотела. Знала, что может не пережить родов, но все равно пошла на это. И разве может она сама отказаться от того дара, который ей подарила мама? Но няня исчезла, как только отец снова женился, а с ней с каждым днем таяла и вера в ее слова…

Беспомощность, бессилие, боль, отчаяние…

Чувства и воспоминания девушки были такими яркими, что магистр решил не копаться в них дальше. Да, эти воспоминания очень разнились и совершенно не вязались друг с другом, но он обдумает это позже. Возможно, сейчас какие-то воспоминания девушки наложились друг на друга и сформировали такие противоречивые образы.

И все же любопытство заставило посмотреть еще глубже.

И тут Арнар словно пробился сквозь темные липкие тучи к солнцу — таким ошеломительным был контраст. Восприятие обожгло тихой радостью, любовью, счастьем, а в ушах раздался беззаботный счастливый смех.

И его вышибло в реальность. Да так, что он несколько секунд не мог осознать себя, будто нокаут получил. Куда же он так неосторожно пробрался? Неужели это то, что прячется внутри этой девочки?

Он снова внимательно ее оглядел, но понял лишь, что медлить больше нельзя — скоро магканалы разорвутся и разметают ее ауру в клочья. После такого не выживают.

Он снова положил руку, которую только что отдернул, будто ожегшись, ей на голову и запел. Низкий, глубокий голос с хрипотцой поплыл по небольшой палате, отзываясь эхом от стен. Песня-заклинание звучала на древнем и почти забытом языке. Магистр использовал пение редко — лишь в таких сложных ситуациях. Ментальная магия сложно давалась всем, и темным не на много легче, но у него всегда все не как у всех.

Магистр пел и выплетал для девушки паутину безразличия, и бурлящий вокруг нее ментал успокаивался. Она не забудет того, что с ней происходило, но эти воспоминания отойдут на второй план, перестанут тревожить и грызть ее. Со временем эта паутина истончится, но новые впечатления и воспоминания уже перекроют старое и помогут справиться с прошлыми. Ментал снова забурлил, не желая поддаваться влиянию извне, и магистр запел громче.

Внезапно девушка открыла глаза и посмотрела прямо на него. Он не прервал пение, хотя пробуждение адептки было неожиданно — обычно во время наложения этого заклинания человек засыпает, но девушка смотрела на него серьезно, без сонной одури. Ее синие глаза на худом, изможденном, лице затягивали и были удивительно большими и красивыми. Теперь магистр отметил и высокие скулы, и красиво очерченные почти бескровные губы, и высокий лоб. Такая хрупкая, еще не раскрывшаяся красота, которой не хватает чуточки жизненных сил, чтобы распуститься, как бутон цветка.

Отчего-то вспомнилась ее сестра. Но, смотря на эту девушку, показалось, что она может разбить гораздо больше мужских сердец, чем ее яркая сестрица Лайза.

Но почему эта адептка такая слабая? Магистр недолюбливал ее отца, но никогда не считал скотиной, способной спокойно смотреть на свою дочь в таком состоянии.

Магистр продолжал петь, а она его разглядывать. Когда в комнате стало тихо, девушка прикрыла глаза, и к вискам пролегли две влажные дорожки:

– У вас очень красивый голос. Это была какая-то магия? – спросила очень тихо, и маг отнял руку от ее лба.

– Да, теперь вам станет легче.

– Спасибо.

– Почему вы так разволновались сегодня? Адепты на вас напали?

– Нет, – она сглотнула. – Просто так получилось.

– Просто получилось, – с сарказмом повторил. – Вы ведь сегодня могли погибнуть. Выгораживать их — не самое умное решение.

– Я не выгораживаю, – устало возразила и снова посмотрела на него. – Так получилось. А что со мной было?

– Вы чуть не прошли инициацию, но в вашем состоянии она привела бы смерти. Почему вы так плохо подготовлены?

– Не знаю…

– Что значит… Ладно, – оборвал сам себя магистр. – Вы сейчас слишком устали. Отдыхайте.

– Вы уходите? – всполошившись, с внезапным волнением спросила девушка.

– Вы боитесь оставаться одна?

– Нет… Простите… — и, повернувшись на бок, свернулась калачиком.

Маг ощутил странное желание обнять ее, но позволил себе лишь положить ладонь на ее предплечье.

– Я не ухожу, побуду здесь, пока не подойдет магистр Сандар.

Она невесомо дотронулась до его пальцев:

– Спасибо.

Заснула девушка быстро, но он так и продолжал держать руку, задумчиво разглядывая ее профиль в лунном свете. Такая беззащитная внешне, такая необычная внутри. Что он увидел? Как это можно интерпретировать? Почему именно эти воспоминания всплыли у нее сейчас? Почему он не увидел парней, которые привели ее к нервному срыву и инициации? Будто и не они были этому причиной. С девушкой… Тэйлин… обязательно нужно будет поговорить о случившемся более детально.

Дверь позади Арнара открылась, и в комнату быстрым шагом вошел магистр Сандар. Он явно уже собирался ко сну, потому просто накинул преподавательскую мантию поверх полосатой пижамы.

– Что с ней?! – взволнованно спросил, чем немало удивил мужчину.

Обычно магистр относится к своим пациентам гораздо спокойней.

– Уже ничего. Я остановил инициацию. Сейчас она спит, – тихо ответил и встал, кивая на дверь. – Пойдемте, нам нужно поговорить.

– Да, конечно, – переходя на шепот, согласился магистр. – Только проверю ее состояние, – и запустил в Тэйлин сканирующее заклинание. Чему-то кивнул и вышел вслед за Арнаром.

Они миновали пост всполошившейся лекарки и прошли в кабинет. Магистр Сандар щелкнул выключателем магического светильника, и тот резанул глаза слишком ярким светом. Магистр поморщился и включил другой, менее яркий артефакт.

– Что случилось с девочкой? – спросил он, усаживаясь на стул.

– У меня к вам такой же вопрос, – откинул назад полы мантии Арнар и сел напротив. – Но об этом чуть позже. – Задумчиво постучал пальцами по столу. – Старшекурсники каким-то образом спровоцировали инициацию девушки, но ее магканалы к ней оказались не готовы. Повезло, что я проходил мимо и успел ей помочь. Счет шел на минуты.

– Что значит «каким-то образом»?! – нахмурился магистр Сандар и испытующе посмотрел на коллегу. – Грэг, неужели вам не удалось считать ее поверхностные эмоции? Уверен, при желании вы можете проникнуть гораздо глубже.

– Арнуэл, – перешел на дружеский тон и он, – в том-то и дело, что я увидел что угодно, но только не ее реакцию на парней. Складывается впечатление, что они просто потянули за какую-то ниточку, которая зацепила девушку за живое. А вот там уже и правда было отчего испытывать такие негативные эмоции.