Мятеж - Евгений Малинин

– Приступим!..

В на секунду наступившей тишине прозвучал звонкий щелчок – корабельный комп обозначил начало записи, и Эльсон сразу же продолжил:

– Главный инженер эскадры, доложите о результатах расследования причин выхода из строя корабельных двигателей.

Инженер встал, взял в руку короткий штифт электронной указки и подошел к левому обзорному экрану. На экране исчезло левое полушарие космического пространства и появилось изображение внутренности хорошо всем знакомого планетарного двигателя прямого истечения. Только вот…

– Проверка показала, что все вышедшие из строя двигатели имеют одно и то же повреждение странного вида… – инженер немного замялся, а затем сообщил совершенно невероятную вещь, – …Потеки в нижних частях камер аннигиляции, почти у самых горловин дюз…

Узкий луч указки быстро забегал по изображению двигателя, показывая места повреждения. Изображение двумя скачками укрупнилось так, что поверхность камер аннигиляции стала прекрасно видна. Вихров пригляделся, и у него вдруг мелькнула совершенно невозможная, сумасшедшая мысль, что на стенке камеры аннигиляции что-то… наплавлено!

– Из-за этого дефекта автоматика, естественно, отключила двигатели от подачи ядерного топлива. Исправить такое повреждение вне стационарного дока невозможно, так что…

Инженер замолчал с таким видом, словно говорить еще что-то об этих повреждениях было для него оскорблением.

Контр-адмирал недовольно фыркнул и резко спросил:

– Но вы можете сказать, чем вызвано… что послужило причиной таких повреждений?

– Я думаю, что стенки камер оплавлены… – после секундной паузы ответил инженер. По его лицу было видно, что он сам понимает, какую глупость говорит и что делает он это из-за безвыходности создавшегося положения. После его слов по центру управления прошелестел изумленный гул голосов, и инженер, чуть повысив голос, прокомментировал свое утверждение:

– Посудите сами, на что это похоже!.. Другого вывода я просто не могу сделать!

Он щелкнул тумблером на ручке указки и изображение на обзорном экране снова сменилось. Теперь пораженный участок камеры показывался в еще большем большом увеличении, и всем сразу стало ясно, что имел ввиду докладчик. На полированной до степени зеркала стенке камеры, действительно, имелся небольшой, но явный потек.

– А вы знаете, какая должна быть достигнута температура, чтобы потекла модифицированная биокерамика?! – раздраженно воскликнул начальник штаба Двенадцатой эскадры.

– Нет! – столь же раздраженно ответил механик, – И никто не знает! Наша технология не может получить температуру, позволяющую плавить этот материал!

Он оглядел присутствующих и уже спокойнее продолжил:

– Если бы вопрос заключался только в температуре!.. – луч указки снова заметался по обзорному экрану, – Обратите внимание – воздействие на облицовку камеры проведено точечно. Температура повышалась не во всей камере, а только в определенной точке обшивки, только поэтому двигатели не взорвались… Если бы… воздействие было осуществлено на несколько сантиметров выше… не говоря уже обо всем объеме камеры сгорания, были бы повреждены системы подачи топлива и управления процессом аннигиляции, что привело бы к немедленному ядерному взрыву. Кроме того, непонятно, каким образом в камеру было введено рабочее тело… э-э-э… нагревателя? Никаких внешних повреждений двигатели не имеют, значит внутрь камер можно было проникнуть только либо через систему подачи топлива, либо через раструб дюз и шлейф истечения. Первый путь, естественно, исключается, а шлейф истечения имеет диаметр всего пять миллиметров!

Инженер оторвался от экрана и еще раз оглядел собравшихся:

– Если это сделано… целенаправленно, то… я не знаю, как можно бороться с обладателями таких технологий…

– Вы хотите сказать, что эти повреждения могут быть следствием технологических нарушений при изготовлении двигателей? – осторожно поинтересовался командир «Одиссея».

Инженер эскадры задумчиво посмотрел на нуль-навигатора и проговорил:

– Я очень хотел бы на это надеяться, но… все шестнадцать двигателей, все шестьдесят четыре камеры повреждены абсолютно одинаково!.. Так что… никаких заводских дефектов! Кроме того, заводской дефект должен был проявиться во время работы двигателя, а все поврежденные корабли находились в момент аварии на стационарных орбитах с холодными двигателями.

После этих слов в центре управления «Молота Тора» повисла долгая тишина. У участников совещания не было вопросов, но не было и никакой ясности!

Наконец, командир «Одиссея» нарушил молчание:

– Я попрошу показать инструментальную запись состояния пространства за время… ну скажем, тридцати минут перед аварией…

Эльсон посмотрел на главного инженера эскадры. Тот быстро пробежал пальцами по клавиатуре своей указки, и по потемневшему обзорному экрану потекли восемнадцать чуть ломающихся белых линий графика. Офицер начал объяснения:

– Шаг производимых замеров – тридцать секунд. Замеряемые параметры пространства…

– Подождите, – перебил его нуль-навигатор, – И без ваших пояснений видно, что ничего необычного не происходило… разве что планетное излучение… Расшифровка вот этого всплеска проводилась?

Командир «Одиссея» указал на короткий пик в шестой линии графика.

Снова коротко щелкнула указка механика, и на экране остался только сильно увеличенный излом графика, а под ним текст расшифровки: «Два абсолютно синхронных взрывных выброса лучистой энергии на экваторе планеты. В результате выбросов организовались два одинаково моделированных энергетических жгута. Энергетические потери жгутов при проходе атмосферы – нулевые, энергетические потери при проходе космического пространства – нулевые. Оба жгута поглощены корабельными ассимиляторами, потери жгутов при поглощении – нулевые. Мощность поглощенных жгутов десять в тридцать второй степени ватт».

– А поглотители, конечно же малые корабли вашей эскадры… – прокомментировал расшифровку командир «Одиссея»

– Почему вы решили, что причина аварии именно это поглощение? – немедленно удивился контр-адмирал.

– Синхронные взрывы, поглощение жгутов за семнадцать секунд до аварии, жгуты одинаково моделированы и точно направлены, отсутствуют потери при передаче… Вам этого мало?! Вы считаете, что на основании всего этого нельзя сделать соответствующих выводов?!

– Но тогда… – неуверенно начал контр-адмирал, однако, нуль-навигатор довольно резко перебил его:

– Необходимо немедленно дать на все корабли расшифровку параметров поглощенных жгутов, чтобы избежать еще одной такой же атаки… Хотя… на этой планете, похоже, вполне могут измыслить еще что-нибудь! А каковы были результаты первого десантирования?

– Да… конечно… – растерянно кивнул контр-адмирал, но тут же собрался и совершенно другим тоном скомандовал, – Генерал, прошу вас представить анализ проведенной десантной операции… А вас, господин главный механик, я благодарю за проделанную работу и подробный отчет.

Инженер выключил указку, положил ее на стол и молча вернулся на свое место. К экрану вышел пожилой десантник, с багровым шрамом, пересекающим правую щеку. В отличие от всех присутствующих он был одет в полевой комбинезон без знаков различия. Вихров с интересом разглядывал этого пожилого вояку и даже не сразу уловил смысл его выступления. А оно было интересным:

– … Из шести имеющихся на планете стационарных исследовательских центров, для десантирования были выбраны четыре, расположенных компактной группой и маркированных при установке первыми четырьмя буквами алфавита. Остальные два комплекса находятся от этой группы и друг от друга на весьма значительном удалении. В каждый центр направлялось по две манипулы десанта, оснащенных стандартным оборудованием и вооружением, каждой группе было придано по одной боевой машине класса «росомаха». Видимо, это была наша главная ошибка, но об этом несколько позже… Все четыре десантные группы высаживались одномоментно восемью малыми десантными челноками типа «стриж», высадка десанта производилась на центральных площадях град-комплексов, с тем, чтобы после высадки десантники могли применить «веер». Защитные купола град-комплексов над местом высадки вскрывались термостатическими минами ограниченного действия.

Генерал-десантник на несколько секунд замолчал, словно собираясь с мыслями, а затем продолжил свой доклад, гораздо более тщательно подбирая слова:

– На подлете к целям биолакаторами челноков в трех комплексах из четырех были обнаружены локальные биомассы значительных размеров, отдельных биообъектов, массой идентичных человеку, зафиксировано не было. В момент посадки была приведена в действие стандартная исследовательская программа парного веера – десантники парами направились от центральной площади к периферии град-комплексов, проверяя строения на заселенность и оснащенность оружием, а «росомахи», каждая в сопровождении двух десятков десантников, были направлены к местам лоцирования биомасс. «Росомаха», десантированная в пустой град-комплекс, была задействована в штатном режиме поиска биообъектов и вооружения.