Шуршали голуби на крыше - Валентина Телухова

Чтобы окончательно успокоиться, Зиночка вытерла слезы, встала с дивана, открыла шкаф, достала старенькую дамскую сумочку, в которой хранилось все самое ценное, вынула фотографию Олега и его письма и стала перечитывать их. Вот первое письмо, вежливое, сдержанное, написанное ровным четким мелким почерком буковка к буковке без единой ошибки. Вот второе его письмо, уже не такое официальное, с благодарностью за то, что она отозвалась и вступила с ним в переписку. А дальше рассказы о том, как служба идет, как мама ждет, как девушка прождала всего год и вышла замуж, как хорошо, что ему пишет Зина такие добрые письма и ему теперь есть о ком думать в тишине матросского кубрика. В письмах были рассказы про его родную Сибирь, какие в ней леса, какие реки, какое небо над головой, какой город Омск, куда он вернется доучиваться в институте, со второго курса которого его призвали на службу. В одном из писем Олег Григорьев прислал высушенную водоросль, которая пахла морем, и Зиночка берегла её, положив между страницами книги. Только через полгода переписки они обменялись фотографиями.

Когда Зина получила письмо, на котором было написано «Осторожно, фото», она даже не сразу открыла конверт. Она боялась, что Олег ей не понравится. Напрасно боялась. Смотревший на неё матрос в бескозырочке был симпатичным молодым человеком в расцвете сил и мужской красоты.

Зиночка фотографироваться ездила в районный центр, но ей сделали такую фотографию, что даже она сама себя с трудом узнала.

– Да что же я такая страшная? – спросила она приемщицу в фотоателье.

– Уж, какая есть, – ответила ей молодая женщина.

– Не может быть! – сказала Зиночка и долго рассматривала себя в зеркало и поняла, что ей так не нравится на снимке. Лена нанесла ей на лицо косметику и видно перестаралась девушка. От всех косметических ухищрений губы у Зиночки стали похожи на вареники, а глаза оказались круглыми и выпученными, как у козы накануне окота.

Она послала Олегу любительский снимок, который был выполнен не так качественно, но был очень достоверным: и был виден легкий ореол темных кудрей вокруг лица Зиночки, и туго заплетенная коса лежала на плече, и улыбка была загадочной. В письмах они, не сговариваясь, написали, что именно так они себе и представляли друг друга.

Потом Зина стала собираться в доставку, подбирая по «Ходовику» – специальному журналу, в котором были записаны все адреса и список подписных изданий по каждому из подписчиков, газеты и журналы. Когда она стала раскладывать письма, обнаружила письмо от Олега. Как она его просмотрела при беглом осмотре прибывшей почты? Она пришло как нельзя кстати!

«Здравствуй, дорогая Зина!

Отнесись к тому, что прочтешь в этом письме, спокойно. Это мое письмо к тебе – последнее. Я встретил девушку во время увольнения, мы подружились. Она рядом со мной, а не только далеко в письмах, как ты. Она живет во Владивостоке, мы с ней часто видимся, и я понял, что она мне дорога.

Желаю тебе счастья, Зиночка. Ты ещё встретишь свою судьбу. Спасибо за дружескую переписку.

Когда Мария Ивановна поздно вечером вышла во двор, чтобы покормить собаку, она увидела, что ветер принес какие-то обрывки бумаги прямо к её порогу. Она собрала их, чтобы выбросить, но, разглядев, догадалась, что это части порванной фотографии, и положила все обрывки в карман куртки. Она направилась к дому Зиночки, но не зашла. В доме горел свет во всех комнатах, гремела музыка, Эдита Пьеха пела про замечательного соседа, сама хозяйка под грохот магнитофона, включенного на всю громкость, с распущенными волосами танцевала какой-то замысловатый танец. Что такое?

Встревоженная пожилая женщина, миновав дом Зины, поспешила к подруге Прасковье Терентьевне. Может быть, она что-нибудь прояснит? Не прояснила. Вместе они пошли к Зинаиде и застали её заплаканной, но никаких объяснений не добилась.

– Все у меня нор-р-р-мально! Нор-р-р-рмально все!

Зиночка говорила бодрым голосом, но в глаза соседкам не смотрела, и по всему видно было, что Зиночка в отчаянии.

Не добившись никакого вразумительного ответа, подруги вышли на улицу.

– На работе у неё конфуз вышел, но она из положения с честью вышла, достоинство свое не уронила! Не могла она из-за этого так расстроиться! Здесь что-то другое!

– Я тут обрывки фотографии во дворе у себя нашла. Ветер принес. Может быть, их сложить и рассмотреть, что на ней изображено? Может быть тогда у нас с тобой все прояснится? Здесь, наверное, дела любовные пошли под откос!

Решено было фотографию склеить. Когда женщины склеили обрывки, они увидели фотографию Олега, которую им Зина показывала только однажды. Правда, снимок был неполный. Фрагмент, на котором был нос молодого человека, был утерян. Фотография имела жалкий вид. И бескозырка, и чуб, и лоб, и щеки, и скулы, и глаза Олега уцелели, а вместо носа была огромная белая дыра. Все равно пожилые подружки качали головами, цокали языками и дружно хвалили морячка.

– Какой симпатичный молодой человек! Надо же! Какой симпатичный! И за что Зина его так? Видно, поссорились они. Какой симпатичный, какой симпатичный, – опять заохали пожилые женщины.

Лица у соседок были серьезными, и только большой белый кот бабы Маши, которому с высоты печки можно было рассмотреть фотографию безносого молодого человека, вдруг глянул на фотографию, и неожиданно свалился кубарем на пол и громко замяукал. Наверное, со смеху!

А Зина уснула только под утро. И все думала и думала об одном: ну, почему мир такой непрочный? Трос оборвался, бусы рассыпались, любовь исчезла без всякой надежды на возвращение. Да и была ли она? Дружеская переписка – не более того! Ну и пусть ветер унесет его фотографию на все четыре стороны!

Глава пятая. Преодоление

На следующий день в школе бедняжка была рассеянной, говорила невпопад, плохо слушала ответы детей, а даже если и старалась слушать – не понимала иногда, о чем они говорят. Дети чувствовали её настроение и вели себя тихо. На большой перемене, когда все вышли в коридор пить чай с калачами, в класс вдруг вернулся Саша Лукин, подошел к учительскому столу, за которым, уставившись в одну точку, неподвижно сидела Зинаида Алексеевна.

Он осторожно погладил её по руке и сказал тихонько:

– Ну, не расстраивайся, не расстраивайся! Ты хоть и сердитая сегодня, но ты— настоящая красавица!

Детская трогательная ласка была такой чистой, такой сердечной, такой искренней, что Зиночке стало немного легче.

– Знаешь, приходи сегодня в школу к пяти часам. Я буду заниматься только с тобой одним. Никто нам не помешает. Будем учиться читать!

Как мы порой опрометчиво поступаем, когда предлагаем свою помощь там, где ничем помочь не можем.

В пять часов вечера Зинаида Алексеевна пришла в школу, а в классе уже ждал её Саша. Начали чтение с букваря. Зиночка открыла первую страницу и попросила Сашу прочесть простой текст: У Антона окуни. Он и прочел.

– У А —ти – ти о-ти —ти.

– У какого Атити? Какие отити? Так вот оно что, ты оказывается, если слог не можешь прочесть ставишь замену, слог «ти». Но мы же так не разговариваем! Мы же не говорим – ти-ти-ти-ти. Мы произносим разнообразные звуки. При чем тут твоё «ти»?

Зина попыталась подсказывать неузнаваемые Сашей слоги, но у него ничего не получалось.

– Послушай, а как ты по русскому пишешь. Ведь хоть и коряво, но пишешь?

– Я срисовываю буквы у соседки по парте. А дома мне мама на листочке пишет, а я с листочка срисовываю.

– Ну, знаешь! Ты меня удивил. А почему ты в первом классе не научился читать и писать?

– Мама меня в школу не пускала, заставляла с братиком нянчиться, а учительница обиделась и сказала, что не будет со мной отдельно заниматься. Пусть мама меня сама и учит. Она учила. Кричала и дралась больно, но я все равно ничего не понял.

– Иди—ка ты Саша сегодня домой, а я подумаю, как тебе помочь.

Саша горестно вздохнул, одел пальтишко, шапку и ушел, а Зина открыла книжный шкаф и стала искать нужную книгу. Вот она – «Методика обучения чтению в первом классе». Что же, почитаем! Она считала, что ответы на все вопросы можно найти в книгах.

Она читала и час и другой, узнала много нового для себя. В книге было написано, как возникли буквы, почему каждая буква имеет название. Оказывается, буква – это бывший рисунок целого слова. Когда мы пишем заглавную букву «А» мы рисуем лоб быка и два рога, «Алеф» – бык на другом языке вот почему буква передает звук «А». А буква «М» – это волна. «Мем» – называется волна. Правда, похоже? Оказывается, нужно научиться в самом знаке, передающем звук на письме, отличать название буквы и звук, который он передает.

Чтобы научиться читать, нужно ещё, чтобы и в сознании совместились звуковой и письменный образ слова. Это – самое сложное. Зина ещё выяснила, что есть два способа обучения чтению. Старинный способ – слоговой, и сравнительно новый – звуковой. Можно выучить слоги – все слияния гласного и согласного звука и читать, а можно произносить очень быстро звуки, и они сами собой обозначат слово.