Непростой Путь Про-Героя. Том 1. Том 2 - Александр Русак

Про два эффекта в одном месте даже и речи не шло. Я даже два «маркера», каждый из которых ощущался как невидимая слабенькая связь с какой-то точкой в пространстве, и то в одном месте поставить не мог. Так что только если вызвать сначала один эффект, потом нанести второй маркер туда же, потом вызвать его… в общем, об убер-плюшке накопительного эффекта удара с результирующей мощью Всемогущего пришлось позабыть.

По крайней мере, на время.

Поэтому приоритетной задачей на ближайшие годы стало максимально сократить минимальный отрезок времени между нанесением маркера и активацией эффекта, который сейчас у меня составлял где-то чуть меньше секунды. Зачем?

А затем, что если я добьюсь — а в реальность этого я как раз верю — почти мгновенной активации причуды в момент нанесения маркера, я смогу имитировать работу причуды усиливающего типа! То есть, по сути, буду драться в ближнем бою, как тот же Деку! Правда, у меня не будет его скорости… но зато смогу работать на любой дистанции, в том числе в дальнем бою…

Это — если у меня получится.

… К шести годам новой жизни я был в состоянии держать пять-шесть точек одновременно готовыми к действию и, в ходе неспешной активации, мог пополнять этот список примерно минут пятнадцать. И ооочень надеялся, что в будущем точек станет больше, а скорость активации — выше.

У того количества повторов и точек, которое я мог активировать подряд, тоже был лимит, и он не был ограничен только памятью — как раз таки по поводу того, как вести учет важных мест, пара идей у меня была.

Другое дело, что я уставал. Причуда, как и у всех остальных 80% одаренных, жрала выносливость как не в себя, и ладно я не мог активировать их одновременно, но в любом серьезном бою я бы выдохся и лег уже через пару минут!

Это никуда не годилось.

Уже и не вспомнить, как это выглядело, но у толстяка в оригинале был какой-то прибор на одном из глаз, который якобы позволял ему запоминать такие точки.

Идея неплохая, но нет — я бы предпочел по возможности полагаться на свой мозг. Во-первых, с таким хрупким визором не дело лезть в прямой контакт с противником в ближнем бою, но это и логично — тот Нирен был чистой поддержкой с дистанции. Во-вторых, в мире с юзерами технокинетических и электрических (последних особенно много) причуд полагаться на подобные приборы рискованно, а то и вовсе — опасно.

Кстати, все подробности аниме, несмотря на подросшую память, я уже давно и безнадежно забыл… бы. Но, как любой грамотный попаданец, как только сумел удержать в руках ручку, сразу записал в тетрадку все, что помнил. Корявый почерк переехал в новый мир следом за мной, так что сборная солянка из русского, английского и японского, записанная русским же алфавитом, вышла тем еще шифром.

Закончив записывать эту «альтернативную хронологию», я задумался — а затем завел еще стопку тетрадей, куда уже без шифра принялся выписывать всю полезную информацию о разных пользователях причуд — Героях, Злодеях, своих будущих союзниках и противниках, собственные соображения касательно правильных тактик, уловок, супергеройских приемов…

В процессе даже возникла мысль, для своего удобства, вывести классификацию причуд, но… тут меня ждал полный облом: я был далеко не первым, кто пытался это сделать, и даже куда более умные и тщательные специалисты потерпели сокрушительное поражение.

Все дело в том, что в любой системе разделения навыков на группы выявляется столько исключений, что ты начинаешь добавлять новые подразделы, но и для них находятся исключения, и ты продолжаешь пытаться делить и делить причуды, пока окончательно не теряешься в дебрях раскидистых древ навыков.

Это не говоря уже о том, что у меня случался тотальный затык просто когда я пытался определить в какую-то группу свою собственную причуду.

В общем, один не потяну. Может быть, потом, работая вместе с кем-то умным и научно-ориентированным…

Причуды — привыклись. Собственно, я даже про себя довольно быстро прекратил называть их с большой буквы. Как говорится, люди быстро привыкают к хорошему — вот и у меня не заняло много времени перестать восторгаться, когда видел летящих по воздуху или прыгающих с крыши на крышу героев. Или не героев.

Единственное, что я, изначально воспитанный в реалиях совершенно другого мира, по-прежнему не всегда мог смотреть на прохожих без содрогания — некоторые причуды уродовали людей настолько, что в них не то что людей, а вовсе и живой-то организм было признать сложно.

И это — удивительный момент. Общество этой страны, нет, даже большей части планеты было… терпимым. Действительно цивилизованным. Люди перестали смотреть на внешность и, в первую очередь, начали ценить внутренний мир других людей, их ум, их личностные качества…

Не хватает только единорогов, да?

Конечно, на самом деле все было не так радужно.

Радикалы и расисты встречались и здесь, но оставались очень редким явлением, или, точнее, очень тщательно отслеживались и оперативно обезвреживались государственными службами, которые допускали минимум огласки.

И, конечно, присутствовало незримое, но имеющее значимый вес разделение общества на «касты». Руководствуясь, прежде всего, собственными наблюдениями и ощущениями, я поделил его на четыре условные группы.

К первой можно было отнести неудачников, не получивших причуды вовсе. Многие дети, как тот же Мидория в аниме, становились изгоями. Несмотря на, в целом, цивилизованное и культурное общество, буллинг процветал. Ребята без причуд подверглись насмешкам и насилию со стороны более удачливых детей, и с возрастом это отношение никуда не уходило. Отчуждение, постоянное незримое напоминание о том, что ты хуже, что проиграл в эволюционной лотерее — и это не говоря о вполне легитимном преимуществе одаренных при поиске работы.

Тонкая незримая грань отделяла первую группу от второй, к которой можно было отнести и моих родителей. Тонкая, но нерушимая. Пусть эти люди, в большинстве своем, умели лишь создавать радугу, удлинять пальцы или рисовать узоры инея на стекле, они могли — и этого было достаточно. Причем таких, в общем-то, простых людей, на деле было абсолютное большинство — и не проиграв в причуде, они выигрывали и во внешности, сохраняя человеческий облик.

Да. Человеческая внешность… просмотрев политические и социологические сводки за последние лет двадцать, я пришел к выводу, что курс на терпимость к внешности «людей», отхвативших серьезно уродующую причуду, возник в первую очередь именно из-за того, что значительные изменения во внешности чаще всего сопряжены с возросшим