Это мрачнее, чем вы думаете - Джек Уильямсон

Но Ровена только печально покачала головой, словно считая все это бесполезным.

— Ничего не бойтесь, миссис Мондрик, — настаивал Беннет. — Ваш муж подробно рассказал мне, что и как следует сделать. Я обо всем позабочусь. Я приглашу полицию. Представители прессы встретят доктора у трапа самолета. Охрана проверит, чтобы ни у кого не было при себе никакого оружия. Поверьте, все будет хорошо.

— Полиция тут бессильна! — с горечью ответила Ровена. — Пожалуйста, вернитесь, и скажите Марку, что…

— Извините, миссис Мондрик, — нетерпеливо прервал ее Беннет, — доктор дал мне исчерпывающие указания. Все будет сделано так, как он хочет. И, между прочим, он просил меня поторопиться… можно подумать, что задержка ему чем-то грозит.

— Так и есть, — кивнула слепая. — Идите…

Хмурый представитель Фонда заторопился к зданию терминала, и Бэрби увязался за ним.

— Кларендон — такой мирный городок, — надеясь узнать что-то новое, начал он, — чего боится Мондрик?

— Меня можете не спрашивать, — отрезал Беннет. — И не пытайтесь обскакать других. Доктор Мондрик вовсе не хочет, чтобы информация о его находках просочилась в прессу раньше времени. И не надо гадать. Он говорит, что это очень важное открытие, и тут, дескать, надо все как следует объяснить. Сейчас приедет фотограф из «Лайф», и, возможно, журналисты с радио. Это настоящая сенсация, и узнают о ней все одновременно.

— Может, и так, — тихо прошептал Бэрби.

За годы работы в «Стар» он стал с некоторым недоверием относиться к подробного рода брифингам. Ничего, поживем — увидим. Зайдя в аэропорт, он краем глаза увидел огненную голову Април в телефонной будке. Вокруг не были никого даже отдаленно напоминающего «тетю Агату», и Бэрби напомнил себе, что к женщинам и их словам тоже лучше относиться с известной долей осторожности.

У буфетной стойки в зале ожидания он выпил две чашечки кофе, но так и не согрелся. И дело тут было вовсе не в восточном ветре… А потом громкоговоритель объявил о посадке рейсового пассажирского самолета, и Бэрби заторопился к выходу — ловить Валравена.

Авиалайнер подрулил к самому зданию терминала, служители подкатили трап. По нему спустилось несколько бизнесменов, за ними — не видящая ничего вокруг пара молодоженов, а потом шел Валравен. Он громко сказал стюардессе что-то о своих связях в Вашингтоне и с важным видом спустился по трапу на летное поле.

Расправив плечи и выдвинув вперед нижнюю челюсть, чтобы скрыть свой безвольный подбородок, он попозировал фотографу из «Стар», но дать интервью категорически отказался. Не для печати он сказал, что собирается встретиться со своим давним другом Престоном Троем — обсудить стратегию предвыборной кампании. Но сейчас ему нечего сказать… совершенно нечего. С этими словами он скрылся в такси.

Бэрби знал — Престон Трой выработает стратегию. И наймет кого-нибудь написать нужные слова в репортаже. Правда о Валравене, как ширме для политических амбиций Престона Троя — это и впрямь был бы сюжетец! Но только не для «Стар».

Бэрби вернулся к транспорту Мондрика.

— Мама, я боюсь! — услышал он тонкий голосок маленькой Пат Квейн. — Где папа?

— С ним все в порядке, — успокоила девочку Нора, но голос ее звучал не слишком уверенно. — Просто надо немного подождать.

С той стороны загородки остановились три полицейские машины. Несколько одетых в форму полицейских уже вели нетерпеливо перешептывающихся репортеров к трапу самолета. Родственников и друзей они попросили пока вернуться в аэропорт.

— Офицер, — Ровена была просто в отчаянии, — вы должны позволить мне остаться. Марк мой муж, и ему грозит опасность. Чтобы помочь ему, я должна находиться рядом.

— Извините, миссис Мондрик, — вежливо и твердо ответил сержант. — Мы защитим вашего мужа, хотя, честно говоря, я не вижу, чтобы ему угрожала какая-либо опасность. Фонд попросил нас очистить поле. Всем, кроме представителей прессы и радио, придется вернуться в аэропорт.

— Нет! — воскликнула Равена. — Ну, пожалуйста… Вы не понимаете…

Полицейский взял ее под руку.

— Мне очень жаль, — сказал он, — пойдемте…

— Вы же ничего не знаете, — с горечью прошептала она. — Вы ничем не сможете ему помочь…

Но все ее уговоры ни к чему не привели.

— Мама, — упорно шептала Пат, — давай останемся! Я хочу встретить папу. Я узнаю его, узнаю!

Бледная, как смерть, Нора, подхватив девчушку на руки, понесла ее к зданию терминала. Мама Спивак громко запричитала, рыдая на плече своего маленького мужа.

— Послушайте, — не сдаваясь, размахивал своей трубкой Бен Читтум. — Я два года молился, чтобы мой сын живым вернулся из этой проклятой пустыни. А Спиваки, они потратили больше, чем могли себе позволить, чтобы прилететь сюда аж из самого Нью-Йорка. Бог ты мой, офицер, как же можно…

— Бен, — сказал ему Бэрби, — с полицией спорить бесполезно. Подождите еще немного.

Ругаясь себе под нос, Читтум заковылял вслед за остальными. Бэрби же предъявил свое журналистское удостоверение. После быстрого обыска, когда полицейские убедились, что оружия у него нет, ему позволили присоединиться к другим репортерам, стоявшим у гигантского транспорта. Здесь рядом с собой Бэрби обнаружил Април Белл.

Черного котенка она, судя по всему, все-таки вернула тете Агате — сумочка из змеиной кожи была плотно закрыта. Побледнев, видимо от волнения, девушка не отрываясь смотрела на черный овал люка. Глаза ее лихорадочно блестели. Почувствовав на себе взгляд Бэрби, она вздрогнула и повернула к нему голову. На мгновение он ощутил в этой симпатичной девушке безрассудную готовность хищницы, изготовившейся к прыжку. Но потом Април улыбнулась. Ее зеленые глаза стали теплыми и веселыми.

— Привет, репортер, — кивнула она. — Похоже, нам достанется первоклассный материал. Вот и они!

На трапе появился Сэм Квейн. Уже в этот, самый первый, момент, Бэрби увидел, что его друг очень изменился. Его мужественное лицо с квадратным подбородком загорело до черноты. Светлые волосы совершенно выгорели. Он, видимо, побрился на борту, но потертые брюки защитного цвета были мятыми и не слишком чистыми. Он выглядел усталым и постаревшим. И не на два года.

Но было в нем нечто еще.

И на лица трех человек, вышедших из самолета вслед за ним, это нечто тоже наложило свою печать. Сначала Бэрби даже подумал, что все они перенесли какую-то тяжелую болезнь. Бледное лицо доктора Мондрика под видавшим виды тропическим шлемом производило особо удручающее впечатление. Может, его снова беспокоила астма или он перенес сердечный приступ?

Но даже больные люди, с победой возвращаясь после двухлетнего отсутствия на родную землю, где их с нетерпением ждут родные и близкие, могли бы улыбнуться. Но эта четверка усталых, изможденных людей выглядела прямо-таки мрачно. Никто из них даже не улыбнулся встречающим, даже не помахал рукой.