Звездочет. Работа на холоде - Марина Барбышева

Но, может быть, все началось еще раньше, когда он связался с братвой? Или еще раньше, с самого начала, когда он родился и сразу оказался в приютах и детдомах…

Сергей очнулся от воспоминаний и наклонился к таксисту.

— Слышь? Командир… А мы можем назад повернуть?

— Совсем назад? — опешил таксист. — Вообще-то, пан, так не делается…

— Пожалуйста, говорите потише, — прошептал Сергей, кивком указав на спящую Лену, — я не хочу ее разбудить… Знаете, там такой особняк за изгородью… и сады…

— Но… надеюсь, у пана есть деньги… Потому что, если у пана денег нет…

Свободной рукой Сергей достал бумажник Бюргера и сунул таксисту под нос.

— Вот! Видишь? Есть деньги, пан таксист. Так что давай назад…

— Ладно, — согласился таксист, великодушно разворачиваясь на перекрестке, — вы мне покажете, где остановиться. По-моему, это сады Вальдштейна, но зачем пану туда среди ночи?..

— Мне кажется, это личное дела пана, — неприветливо буркнул Сергей. Возможность осуществления грандиозной авантюры не оставляла его в покое, полностью овладев его мыслями, как только он почувствовал себя в относительной безопасности, покинув отель. Воображение рисовало пленительные картины заполучения денег. Безнаказанность создавала иллюзию возможного успеха и толкала на риск. Короче, или пан, или пропал.

Такси остановилось у края тротуара. Сергей уложил Лену на сиденье, подсунув ей под голову сумку с вещами, и тихонько вышел, почти беззвучно закрыв дверцу. Раздался легкий щелчок.

Он шел вдоль забора, на ходу припоминая то место, где избавился от роковой ручки. Ночью все выглядело иначе, чем днем. Наконец он узнал место и остановился, чтобы убедиться в том, что никто его не видит. Вокруг было пусто. Легко взобравшись на забор, отделяющий сады от улицы, он перелез на почти вплотную примыкавшее к нему дерево и по стволу спустился вниз. Прощупывая руками покрытую росой траву, он понимал, что в темноте ему ничего не найти. Вот бы сейчас фонарик… Порывшись в карманах в поисках зажигалки, он отметил, что к мероприятию не готов. Зажигалка осталась в машине.

Вдруг его внимание привлек тихий шорох шагов. Ночь проявляет и обнажает звуки, напрочь поглощаемые шумовой завесой дня. Неподалеку послышались приглушенные голоса. Мужчина и женщина, переговариваясь, приближались прямо к нему. Растерянно шаря глазами в поисках убежища, Сергей упал на землю и скрылся в сырой траве, которую на его счастье давно никто не косил. Чувствуя, как безнадежно намокает одежда, он ползком вернулся к дереву, снова залез на него и притаился. Голоса приближались. Мужчина и женщина остановились прямо под деревом. Теперь Сергей мог отчетливо различить слова и понять примерный смысл разговора.

— Что вы, пани, это вряд ли. Сюда никто не ходит. Кроме того, высокий забор… Посмотрите — не каждый сюда сможет забраться… Да и для чего? Здесь совершенно нечего делать. Если бы не моя пенсия, я бы тоже здесь не сидел, простите за откровенность, — проговорил мужчина, и ему ответил женский голос:

— Пан садовник, у меня нет возможности обыскивать сад… Но я очень прошу вас поискать. И если найдете…

И тут Сергей увидел то, за чем пришел. Ручка застряла на ветке в полуметре от него. «Да… мне сегодня везет…» — очередной раз подумал он и, стараясь не производить никаких звуков, потянулся за ручкой.

— О, пани… — продолжал мужской голос. — Я вас совершенно понимаю. Можете не сомневаться. Вот рассветет — и я найду ее. У меня хорошее зрение.

— Пожалуйста, — произнесла женщина.

Жуткий треск не дал ей договорить. И одновременно с треском со всех соседних деревьев сорвались стаи черных ворон. Они каркали и кружили, постепенно оседая обратно.

Темнота и вороны были на стороне Сергея, который дотянулся до ручки, но чуть не сорвался, с треском сломав несколько веток. Он затаил дыхание и замер, крепко обняв ствол.

Анна недоуменно подняла голову. На лоб ей упала холодная капля…

— Пойдемте-ка, пани, отсюда, — забеспокоился садовник, под руку уводя женщину за собой, — в темноте тут негоже…

Сергей шумно выдохнул, всматриваясь в темноту. Садовник уводил женщину все дальше и дальше, и они уже не могли его услышать. Не особенно соблюдая тишину, он перелез с дерева на забор и спрыгнул на тротуар. Он неожиданно понял, что именно должен найти садовник, и эта женщина… ей, конечно же, нужна ручка. Но… как она догадалась, где ее нужно искать?.. Вдруг в памяти возникла комиссионная лавка и распростертое на полу тело скупщика, закатившийся под тумбу колокольчик и… помехи по радио, скомкавшие легкую музыку, словно зажевало магнитофонную пленку… Так вот оно что… в ручке скрыто устройство, по которому кто-то постоянно отслеживает ее местонахождение…

Сергей стукнул себя по лбу ладонью. «Й-е-ес!» Теперь он на шаг опережал ситуацию.

Такси по-прежнему ждало у тротуара. Сергей оглянулся. Увидев неподалеку кафе, он подошел ближе. На стене висел плакат с вариантами меню и пожарный щит, под которым стояла бочка с водой. Сергей снова оглянулся, достал из кармана ручку и незаметно опустил ее в бочку. Ручка плавно пошла ко дну узенькой золотой рыбкой без плавников и скрылась в призрачной глубине воды.

Москва. Центр.

Привычный гул операционного зала обычно к ночи начинал утомлять, если не удавалось смениться. Старший операционист отвел от монитора уставшие воспаленные глаза, потер лоб ладонью и беззвучно зевнул, не открывая рта. Неприятности в Праге произошли в его дежурство, и теперь ему придется работать до тех пор, пока все не разрешится. Полковник Ставрогин не любил, когда в таких серьезных ситуациях люди менялись, тем более он лично курировал операцию «Сделка». Конечно, можно было сослаться на головную боль и уйти, но неизвестно, как после этого сложатся его отношения с полковником. Еще переведет из старших в рядовые. Ответственности меньше, но и зарплату урежут…

Пульсирующая красная точка на экране вспыхнула и погасла. Встрепенувшись, операционист сорвал с ближайшего телефона трубку и коротко проговорил:

— Сигнал исчез.

Он встал, размял занемевшую поясницу и подошел к окну. Над Москвой забрезжило хмурое неприветливое утро. Бессонная ночь подходила к концу. Ночь, но не работа.

Такси въехало на территорию дешевого кемпинга. Маленькие уютные домики среди деревьев, неопрятные бородатые личности… Сергей недовольно поморщился, но ехать дальше не имело смысла. Любое место сейчас было для них одинаково опасным, а видимость респектабельности и комфорта не сделала бы их менее уязвимыми.

Лена открыла мутные, бессмысленные спросонья глаза, как малютка, которую перестали качать, и перевела плохо концентрирующийся взгляд на Сергея, потом на улицу. Незнакомая картина, похоже, не удивила ее, она пока плохо воспринимала действительность. Или ей было так нехорошо, что ничего, кроме собственного тяжелого состояния, ее не занимало. Или она еще не включилась.

— Где мы?.. А ты?.. Где ты был… — спросила она каким-то непрорезавшимся сиплым голосом.

— Спи, — улыбнулся Сергей, погладив ее по бледной щеке, — пока еще спи. Потом поговорим.

— О-ой, мама… — Лена застонала и взялась непослушными руками за голову.

Ее вчерашний маникюр был безупречен. Но все остальное…

Сергей махнул таксисту, тот тронул машину с места, медленно проехал по основной дорожке кемпинга и остановился у невысокого административного здания рядом с подержанной «шкодой» неопределенного цвета.

На крыльце нетерпеливо топтался помятый молодой мужик в мешковатой куртке, вытертых сизых джинсах и с длинными сальными волосами, убранными за уши. Его худое сморщенное лицо расплылось в подобострастной улыбке.

«Алкаш, — окрестил его про себя Сергей, — молодой ведь, а так опустился. А мог быть таким, как и я… И ростом с меня, и даже лицом чем-то похож… И волосы такой же длины…» Сергей задумчиво тронул рукой свой аккуратно стянутый резинкой на затылке хвостик и грубовато обратился к алкашу:

— Где хозяин?

— В погребке! — с готовностью ответил мужик, указав рукой в сторону бара. — Он бармен по совместительству. Иржи зовут. А меня…

— Спасибо, — бесцеремонно перебил Сергей и обернулся к машине: — Ленок! Я сейчас. Тебе что-нибудь принести?

— А меня Йозеф зовут, — не обиделся алкаш, — можно Оз.

Оттолкнув его плечом, Сергей прошел в дверь бара и по каменной глухой лесенке спустился в погребок. Йозеф семенил за ним, что-то вежливо бормоча. В баре было накурено, несмотря на раннее утро, но чисто, видимо, нагваздать еще не успели после ночной уборки. Несколько посетителей нестройно переговаривались друг с другом, очевидно, все они были знакомы, так сказать, постояльцы. Иржи стоял за стойкой и протирал полотенцем перемытые стаканы.