Закрывая глаза - Елена Сухоцкая

– Скорую помощь вызывайте быстрее!

– Вызвали уже, – эхом ответил другой голос.

Я постаралась подобраться поближе к месту, где случилась авария. Ужасная картина предстала передо мною: бежевая иномарка, изуродованная от мощного удара, впилась и приросла к задней части автобуса, девочка лет восьми, лежащая в неестественной позе лицом вниз, ее русые кудряшки испачканы кровью. Наверное, малышка решила перейти дорогу впереди автобуса, водитель машины, мчась быстрее положенного, не сразу заметил ее, а когда все-таки увидел, было уже поздно. Удар был неминуем. Видно, что попытка избежать этого столкновения была, водитель вывернул вправо и ударил автобус. Мужчина за рулем тоже очень сильно пострадал, но был еще жив. Вокруг девочки и машины собирался народ, пытаясь чем-нибудь помочь. Я почувствовала, как в глазах стало мутно, голова закружилась, пересохло во рту. Картина трагедии так потрясла меня, что я еле удержалась на ногах, от страшного зрелища меня повело в сторону, и, чтобы не упасть, пришлось отойти и прислониться к столбу. Немного отдышавшись, я услышала сирену машины скорой помощи. По другую сторону дороги, напротив меня, стояли двое, они выделялись из общей массы. Все те же неестественно белые волосы. Они, как две глыбы из мышц, стояли, совсем не двигаясь. Я их узнала. Это те двое, которых не так давно видела во дворе лицея с моим загадочным незнакомцем. Только сейчас их лица совсем ничего не выражали. Они оба смотрели пристально в одну точку, на место, где лежала эта маленькая несчастная девочка. И тут кто-то меня дернул за руку. Повернувшись, я увидела Саню. Он схватил меня и потащил за собой, сильно сжимая мою ладонь, чтобы не смогла вырваться.

– Что ты делаешь? – сопротивлялась я, пытаясь понять, что происходит.

– Пойдем со мной, – голос его звучал дружелюбно и как-то по-иному. – Скорее, нужно торопиться, – говорил он быстро, озираясь по сторонам. Я невольно послушалась и поддалась ему, шагая следом. Он прибавлял шаг, не отпуская моей руки.

– Стой! Там же Наташа, – до меня только сейчас дошло, что подруга осталась на месте аварии.

– Не важно, дорогу сама найдет твоя Наташенька.

Мы почти бежали в непонятном для меня направлении. Я не успела толком изучить город. Теперь чувствовала, что происходит что-то неладное.

– Объясни же, наконец, куда мы идем? – испугавшись, я выдернула свою руку.

Сантез встал, глядя на меня, словно изучая, потом спокойно и без всякого напора ответил:

– Да не бойся ты, просто хотел увести тебя оттуда. Зачем такое смотреть? Потом кошмары могут начать сниться. Два трупа – зрелище неприятное, – пожал плечами он.

– С чего это ты решил, что два трупа? Водитель точно еще жив, заранее хоронишь человека.

– Лилия, ему осталось не больше пяти минут, поверь на слово, – спокойно ответил мне Сантез. – Пойдем, я тебя хочу познакомить кое с кем, это повеселее, чем быть там. Повторяю, тебе ничего не угрожает, по крайней мере, сегодня, – усмехнулся он уже в привычной для себя манере.

И я сдалась. Теперь он не держал моей руки, а шел рядом. Мы прошагали расстояние длиной в одну остановку и сели на попутный трамвай. Ехали недолго, минут пятнадцать, Саня заплатил за проезд.

– Нам на выход, – встал он.

Я поднялась за ним, плохо ориентируясь. Здесь еще не была. Живот предательски урчал, я совсем забыла, что даже не завтракала, за весь день – стакан чая и все. Утром вообще сложно заставить себя поесть, а в столовой лицея обедать просто опасно. Было впечатление, что повара там отравители, их пищу есть не посоветовала бы даже врагу.

– Нам еще долго идти? – обратилась я к Сане.

– Устала? Пришли уже, вон дом, где я живу, – показывал он на шестнадцатиэтажку.

– Ты меня к себе ведешь? – я, как вкопанная, встала, перепугавшись.

– К себе, к себе, – передразнил меня он, – накормлю тебя ужином, не бойся, я не преступник, по крайней мере, сегодня не намерен им стать, – и, снова схватив меня за руку, повел к дому.

Войдя в лифт, он нажал кнопку шестнадцатого этажа, и мы поехали. «Высоковато», – пронеслось у меня в голове.

– Мне нравится нынешнее жилище: ни низко, ни высоко, – пробормотал себе под нос Саня, как будто слыша мои мысли.

Зачем я еду к этому человеку? Он раньше меня так пугал, казался даже немного жутким. А вот сейчас поднимаюсь в лифте с ним вдвоем и уже не чувствую ничего того, что испытывала раньше. Его глаза теперь казались мне чертовски уставшими. Ухмылка давно исчезла с лица, а то излучение, которое исходило от него, как будто успокаивало меня или мою бдительность.

– Приехали.

Выйдя на этаж, я удивилась: там была всего одна дверь.

– Ничего себе! Почему одна? – не выдержала я, недоумевая. – Тут что, одна квартира?

– Угу, – улыбаясь, ответил он и открыл дверь.

В прихожей стоял полумрак. Зайдя за Саней, я почувствовала мелодию, расплывающуюся по квартире, как фон. Шестакович «Прелюдия». Роскошная квартирка. Неожиданно, если учесть, что здесь живут два студента.

Он стоял передо мной босиком, в домашнем льняном костюме и такой весь шикарный и довольный. Просторная рубаха навыпуск была расстегнута сверху и открывала загорелую грудь, длинные брюки небрежно свисали с босых ног.

– Очень хорошо, что ты зашла к нам, – обратился ко мне длинноволосый красавец.

– Привет, – ответила я растерянно, не отрывая от него своего взгляда.

Саня хихикнул, подталкивая меня в спину в сторону открытой комнаты.

– Наша гостья голодна, пойду что-нибудь принесу поесть. Знакомься, Лиль, это Богдан, друг навеки, – на ходу крикнул Саня, убегая вглубь по коридору.

– Да уж, квартирка у вас огромная, – обратилась я к Богдану, пытаясь скрыть свою растерянность.

Богдан… вот, значит, как его зовут. Я почувствовала, что теперь что-то должно измениться в моей жизни. Богдан глядел на меня довольно, как будто знал, что приду. Он положил свою руку мне на талию и повел в соседнюю, самую близкую от входа комнату площадью метров сорок. В полусвете я заметила три мягких необычных кресла красного цвета и огромный треугольный стол между ними. Каждое кресло стояло четко по треугольнику. В центре стола я увидела изящную длинную вазу, она была совсем узкой и имела острые грани. Один цветок белого цвета красовался в ней, стебель вплотную касался горлышка и стоял как будто в плену.

– Люблю лилию, – перехватил мой взгляд Богдан. – Ее отождествляют с невинностью, царственность этого цветка пришла из далекого-далекого прошлого, когда наши предки писали легенды и мифы.

– Часто, правда, ее искажали и рисовали не совсем так, как она выглядит. Например, есть цветок, думающий, что он – брюнетка, – смеялся Сантез, несущий пустые кухонные приборы на стол, – а на самом деле этот цветок – Златовласка.

Богдан, не замечая иронии Сани, продолжал спокойно:

– Цветок лотоса очень похож на изображение лилии во многих сказаниях. Так видели художники. Хочешь, покажу, как рисовали ее когда-то?

– Хочу, – ответила я.

Он подошел к маленькому письменному столу, который вначале я даже не заметила, и достал блокнот, приглашая присесть. Помогая мне, сел в кресло рядом так, что его ноги касались моих ног. От этого прикосновения мысли путались и щеки предательски горели. Не обращая внимания на мое смущение, собеседник открыл блокнот, показывая мне профессиональные наброски, сделанные карандашом.

– Это альбом моего друга, – начал он. – Сантез очень талантлив.

Богдан улыбался. Рисунки были почти живыми, они как будто приобретали объем, выходя за рамки листа, и опять сжимались. Вот красивая девушка, похожая на Богиню, держит в одной руке меч, а в другой – изящный цветок. Богдан комментировал:

– Видишь, у нее в одной руке лилия – знак невинности, рядом, тут же, меч в противовес, что означает вину. А вот лилия с шипами, вся в иголках, острая и на первый взгляд опасная – непорочное зачатие, символ чистоты. А посмотри, какой стебель у этой лилии, – я подняла глаза на своего собеседника, его губы улыбались, и он с огромным интересом продолжал, – стебель прямой и плотный, что означает божественный ум.

– А почему именно белая лилия? – спросила я.

– Чистота, – с обожанием произнес он.

– А вот посмотри на эту картину, – перелистывая, он увлекал меня все дальше по альбому друга. – Эта лилия имеет на одном стебле несколько цветков, смотри, какие они сочные и изящные.

– И что она означает?

– Бессмертие.

Под влиянием музыки и присутствия Богдана все вокруг было как будто нереальным, что-то волшебное было в воздухе, и это завораживало. Я очень надеялась, что не сплю, ведь вся обстановка, в которой находилась, смахивала на сон. Пока была там, мне все время казался какой-то шепот, но, прислушиваясь, ничего не могла услышать, кроме мелодии и голоса Богдана. Забываясь, опять понимала, что шепот в ушах слышу почти отчетливо, но уже не обращала на него внимания. Я нашла объяснение этому – скорее всего, музыка создает такой эффект.