«ПЕТР ВЕЛИКИЙ, Историческое исследование - Казимир Валишевский

Неверно было бы предполагать, что в 10 или даже в 16 лет юный царь и будущий реформатор понимал, насколько будет полезно России иметь царя, владеющего 14-ю ремеслами. (Священное число!) Да Петр вовсе и не изучил их: он занимался некоторыми из них, например, токарным и зубоврачебным, без всякой пользы для кого бы то ни было. Как бы ни был велик размах его ума, разбрасываясь таким образом, он сделался "поверхностным. Впоследствии, обратившись к серьезным знаниям, он убедился, что пример его лучше всяких увещаний послужит его подданным, этому ленивому, невежественному и неловкому народу. И тогда он уже из принципа, хотя и следуя своей природной склонности, начал неутомимо работать, собирая всякие сведения и изыскивая всякие способы применения своих десяти пальцев. Те же самые побудительные причины толкнули его на единственный путь, где он мог сделаться если и не мастером, то хорошим работником, где он нашел неиссякаемый источник наслаждений, если не положительной пользы для себя и своей родины.

Кто не знает изукрашенной вымыслами истории о старом английском боте, найденном среди хлама, принадлежавшего деду молодого героя, Никите Ивановичу Романову? Изобретательное предание говорит, что Петр ребенком имел такое отвращение к воде, что дрожал при виде малейшего ручейка. Это, может быть, не более как символическое выражение той трудности, с которой обитатель суши, далекий от берегов какого бы то ни было моря, вступает в общение с далекой, неизвестной, почти "Недосягаемой для него стихией. Петр дал России флот прежде, чем дал ей море. Весь характер его великой деятельности, с его стремительностью и парадоксальностью, сказывается в этом. Старая шлюпка, найденная в Измайлове, побеждает будто бы его отвращение к воде и делает настоящим моряком.

Каким образом этот бот очутился в Измайлове, вдали от всякой воды? Когда впоследствии Петр устроил на Переяславском озере верфь, он и тут шел по следам, проложенным до него. Он создал эту странную вещь, морской флот, без моря, но не он выдумал ее. Из того, что он исполнил, он вообще ничего не выдумал сам. Все эти попытки уже делались до него: при Алексее Михайловича, в Дединове, на берегу Оки, была построена яхта «Орел» иностранными мастерами, приглашенными специально для этого. Струне говорит об -этом в своих путешествиях.

Итак, идея уже до Петра носилась в воздухе, еще неясная, но направленная к видимой цели.

Как и астролябия, Измайловская лодка показалась Петру предметом загадочным. Крестьяне рассказывали, что бот ходил когда-то против ветра. Новое чудо! Его немедленно спустили на воду в одном из соседних прудов. Но как заставить его идти? Тиммерман ничего не понимал в этом деле, К счастью, мастера, работавшие в Дединове, не все исчезли. И вот у Петра оказалось два новых учителя: Карштен-Бранд и Корт, плотники. Они посоветовали перевезти бот на Переяславское озеро, где было больше простора. Петр последовал их совету и с жаром принялся учиться у них.

Но много времени уходило у него и на пустяки. Приобретая кое-какие полезные сведения, он вырабатывал в себе привычки, однако, нередко очень печальные. Но все же он запасался здоровьем и силой, вырабатывал себе стальные мускулы и стойкий темперамент. Его ум был удивительно гибок и предприимчив.

Он приобретал и друзей, выбранных наудачу среди многочисленной прислуги, например, конюших, скакавших вместе г ним на неоседланных лошадях. Он играл с ними в солдаты и, конечно, командовал ими. Таким образом создалось потешное войско, и другое огромное дело родилось из этой забавы - русская армия.

Псевдоморская забава на Переяславском озере и псевдовоенная на полях Преображенского привели к двум великим результатам: завоеванию Балтийского моря и Полтавской победе.

Но для того чтобы осуществить их, для того чтобы заполнить эти два расстояния от исходных точек до их завершения, нужно было многое. Не только нужен был переход от детского возраста к зрелому, как бы исключительно одарен нн был человек; не только необходимо развитие, в границах возмож ного, человеческого гения; понадобилась помощь огромных сил, присоединившихся к его усилию, подготовленных заранее, но неподвижных в ожидании благоприятной минуты и появления человека, способного применить их. Но пробил желанный час и явился желанный человек, который сумел воспользоваться ими, направить их и возбудить. Человек сам был продуктом этих скрытых сил, поэтому встреча их и была плодотворна. Он вышел из них и вырос вместе с ними и благодаря им.

Не только армия и флот, целое новое общество создавалось в этих бурных забавах пылкого юноши. Вся старая аристократия, вся обветшалая иерархия Москвы скоро рушились под ногами его дерзких товарищей, выскочивших из кухонь и конюшен и превращенных им в князей и графов, министров и маршалов. Но и в этом он только следовал порвавшейся нити национальных традиций: он не выдумал этого сам, он только подражал своим предкам домонгольской эпохи; он делается, подобно русским князьям, начальником дружины, работает наравне с ними, пьет с ними по окончании работы и не хочет переходить в магометанство, потому что «Руси есть веселие пити».

Петр навсегда остался хорошим товарищем и веселым собутыльником; он навсегда сохранил на себе отпечаток, вынесенный им из общения с людьми низших классов; он передал этот отпечаток и своему делу и русской жизни, измененной им на свои лад.

Народный быт эпохи, предшествовавшей Петру, находил себе ревностных поклонников. Но в таком случае похвала должна будет простираться и на интимную жизнь Петра, а это рискованно. Дурные привычки, грубые манеры, пороки и циничный кабацкий дух, - все, что в нем было отталкивающего, Петр впитал в себя с улицы, из ежедневной жизни своей дореформенной родины. Но, к сожалению, он сохранил свою привязанность к этим привычкам и хотел видеть то же и у своего народа.

Царица Наталья, по-видимому, поздно спохватилась о том, какой вред могло принести сыну подобное общество, У нее было свое, которое поглощало ее всецело и вряд ли было лучше подобрано. Происхождение потешных полков вероятнее всего относится к 1682 году, а это является вполне достаточным аргументом против того серьезного характера, который пытаются им придать. Петру было тогда всего 10 лет.

Но через 5 лет игры молодого царя начали принимать такие размеры, которые привлекали на них всеобщее внимание.

На берегу Яузы, в Преображенском, была построена крепость, в которой стреляли из пушек. В следующем году был открыт английский бот, и, разрываясь между водой и огнем, Петр ускользал от всякого надзора матери. Говорят, он не раз подвергал свою жизнь опасности, так как всевозможные несчастливые случайности были не редкостью. Чтобы положить этому конец, Наталья прибегла к средству, которое она считала самым действительным. «Женится - переменится», говорит русская пословица. И царица стала подыскивать сыну невесту. В противоположность своему будущему сопернику, суровому Карлу XII, Петр не чувствовал к прекрасному полу ни равнодушия, ни презрения. 27 января 1689 года он вел к алтарю Евдокию Лопухину, дочь одного знатного боярина. Но Петр не оправдал пословицы. Через три месяца молодые расстались: он вернулся к Переяславскому озеру, а она приучалась к вдовству, которое продолжалось всю ее жизнь.

Катанье по воде сделалось любимым делом молодого царя, его ревнивой исключительной страстью. Темный пережиток, наследие древних варягов шевелилось в его душе. Он никогда не видел моря и целые дни мечтал о нем. Обратимся к истории: уже два века тому назад предпринимались войны, целью которых было завладеть морем - отнять его у Швеции или Турции.

Не расставаясь со своими «конюхами», Петр углублялся в стратегические соображения и строил планы, в которых играли роль сухопутные и морские силы. Эти силы выросли вместе с юношей, который тем временем стал великаном. Игрушка понемногу превращалась в оружие. В сентябре 1688 года Петр потребовал для своей военной забавы все барабаны и трубы лучшего стрелецкого полка. В ноябре, к великому неудовольствию князя Василия Голицына, он отнял у другого полка две трети его наличного состава и взял из складов Конюшенного приказа упряжь для своей потешной артиллерии. В Преображенском появляется настоящее рекрутское присутствие, куда приходят "записываться уже не одни конюхи и поварята. Среди рекрутов 1688 года записаны два представителя самых знатных московских фамилий: Бутурлин и Голицын.

Присутствие этих двух аристократов является впрочем

абсурдом, одной из тех неожиданных иронии, которыми богата история. Бессознательный еще работник большого политического и общественного обновления, Петр, думая только о своем удовольствии, сделался орудием партии, преследовавшей совершенно иные цели. Его труд конфисковался в пользу диаметрально противоположных тенденций. Среди этих новых пришельцев, которые вскоре заставили молодого царя требовать возвращения отнятых у них прав, оказались впоследствии самые горячие противники реформ.