Под небом Арктики - Александр Беляев

Черная фигура негра уже была ярко освещена заревом пожара и казалась бронзовой.

– Да, теплеет, — заметил Джим, также останавливаясь, чтобы передохнуть.

На помощь Джиму и Игнату пришли Фокина и Камнева.

Мимо пробежал Грицай и сказал на ходу:

– Скверное дело. Не хватает огнегасительной пены. Запасы истощаются. Дубровина не успевает изготовлять. Кто-нибудь помогите ей.

Анна сбросила охапку мусора за борт и ушла.

В лесу уже было светло и горячо, как в июльский полдень.

– Невеселые дела, Джим, — тихо сказал Игнат. — Пожалуй, спокойней нам было бы продолжать путь на аэроплане. На худой конец из этого ада могут вырваться один-два человека на «Стрекозе».

– Да, пожалуй, вот эти там наверху уцелеют. — Джим показал рукой: высоко над лесом ярко светился «Змей».

– Нет, и там им не сладко, — продолжал он, следя глазами за клубами багрового дыма, поднимавшимися к самому «Змею».

В это время Игнат и Джим работали на корме, возле лебедки, к которой был привязан «Змей».

Прибежал Грицай и начал отдавать трос.

– Змеевики Тестов и Гринев просят поднять их повыше, поджариваются и задыхаются. Они сейчас висят над самым пожаром, — объяснил Грицай.

«Змей» начал медленно подниматься.

Палуба была очищена вовремя. На нее все чаще летели искры и головни. Но работу нельзя было бросать ни на одну минуту: беспрерывно накапливались новые обломки, сучья, шишки от деревьев, падающих на дуги и скатывающихся вниз.

Игнат подошел к капитанской рубке.

– Как дела? — спросил он Симакова. — До конца леса далеко?

– Не менее десяти километров, — ответил капитан.

От жары на носу уже трудно было стоять. Позади «Тайги» по стволам и пням скошенных деревьев змеились огоньки. Одно сухое дерево пылало. Пожар разгорался совсем близко от вездехода. Его корпус все более нагревался. Было тяжело дышать. Жар усиливался с каждой минутой. Но ни один человек из всего экипажа, не исключая девушек, не проявлял паники. Игнат шутил:

– А ты еще боялся, Джим, что окоченеешь от холода на севере. Пожалуй, тут теплее, чем в твоей Флориде.

Джим улыбался, сверкая зубами.

На самой палубе вспыхнула куча хвои, другая, третья… Дудин бегал, заливая пламя огнетушителем.

Пожар трещал, гудел, завывал, свистел. Птицы и звери уже давно опередили «Тайгу». Только одни люди вели последнюю борьбу с пламенем. Они изнемогали. Дудин пустил в ход палубные шланги, но в баке было не так много воды, чтобы ее хватило до конца лесного пути. При этом вода нужна была и для охлаждения моторов и бензиновых баков, которые могли взорваться от нагревания. Змеевики ежеминутно сообщали свои наблюдения. Они уже давно видели границу леса и давали направление. Граница была близка, но сплошное море огня — еще ближе. К счастью, ветер переменился. Дым и горячий воздух относило в сторону. Иначе все задохнулись бы прежде, чем пожрало бы их пламя.

– Я вижу просвет, — закричал Игнат своим громовым голосом.

Все встрепенулись, посмотрели вперед, но за дымом ничего не было видно. Однако Игнат не ошибся. Всего несколько рядов деревьев отделяло тайгу от границы леса.

Засыпаемые искрами, задыхающиеся, пленники огня продолжали бороться за свою жизнь, сбрасывая с палубы загоравшиеся сучья. Грицай с остатками воды в ведре обегал людей и окатывал их. От одежды поднимался пар.

Вдруг раздался с кормы крик Дудина:

– Трос. «Змей» зацепился за сук дерева. Стоп. Остановите машину.

Эти слова тотчас же были переданы капитану. Каждый пережил тяжелую секунду внутренней борьбы. Положение для всех было ясным: задержка «Тайги» хотя бы на несколько минут может стоить жизни всем. Спастись возможно, только пожертвовав «Змеем» и змеевиками. Позади на много километров бушевало огненное море. И «Змей» неминуемо упадет в огонь. Но допустить гибель товарищей… никогда. Всем спастись — или погибнуть всем.

– Стоп.

«Тайга» остановилась, как взнузданный конь. Дудин, облив себя остатками воды из ведра, дергал трос, пытаясь освободить его.

«Не задерживайтесь из-за нас. Спасайте вездеход и экипаж», — радировали змеевики.

Капитан только досадливо махнул рукой. Дудин продолжал то накручивать на лебедку, то отпускать трос. Но трос прочно зацепился за сук. Дерево уже пылало внизу. Огни пламени, перебираясь с ветки на ветку, приближались к тросу. Трос разогреется, металл сделается мягче и порвется…

Все, забыв о личной безопасности, с волнением следили за работой Дудина. Фома, простучав тяжелыми сапогами по железной палубе, исчез в люке.

– Игнат, есть у тебя револьвер? — спросил Джим.

Игнат дрогнул от этого вопроса и с тревогой посмотрел на Джима. Неужели у него не выдержали нервы и он хочет покончить с собой? Но Джим, преодолевая волнение, улыбался. Игнат после короткого колебания передал револьвер Джиму. В ту же минуту из люка поднялся Фома с винтовкой в руках. Ему и Джиму пришла в голову одна и та же мысль. Они начали посылать в сук пулю за пулей. Сук надломился — трос был освобожден. Все вздохнули с облегчением.

А кругом «Тайги» бушевало пламя. Жар становился нестерпимым. Оставаться далее на палубе было невозможно. Симаков отдал приказ всем спуститься во внутреннее помещение корабля. Но сам он решил оставаться на капитанском мостике.

– Живьем сгоришь, — возражал Игнат.

Симаков упорствовал.

– Я должен… — Симаков задохнулся от дыма, закашлялся и пошатнулся.

Игнат схватил его своими огромными ручищами, как ребенка, и понес к люку.

В кают-компании Симаков очнулся и вновь пытался выйти на палубу. Игнат сжал руку капитана и строго сказал:

– Сиди, «Тайга» движется вперед и сама выберется из пожара. Осталось каких-нибудь полкилометра.

Анна Фокина уронила голову на стол. Обморок… Джим бросился к ней на помощь. Но что он мог сделать? Поднял золотоволосую голову девушки, растерянно дул в лицо. Дубровина с белым, как у мертвеца, лицом шатаясь и цепляясь за горячие стены, побежала к аптечке за спиртом. Но возле двери сама упала.

– Однако дело — табак, — проговорил Фома, ни к кому не обращаясь.

– Алло. Вы живы? — телеграфировали змеевики. — «Тайга» находится у края леса. Осталось не более…

– Что такое? Почему он не договорил? — взволновался Симаков и закричал в телефонную трубку: — Тестов! Тестов! Алло! Гринев! Не отвечают. Неужели «Змей» оторвался? Я иду на палубу, — сказал Симаков решительно.

Игнат видел, что на этот раз отговаривать бесполезно.

– Погоди. Раньше батьки не лезь в пекло, — загудел Фома, расставляя перед Симаковым руки, — говорю, погоди, а не то стукну. Сиди. Я сейчас…