Агитбригада 3 - А. Фонд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты и вправду упокоить можешь? — без обиняков ринулся он в бой.
— Он может, но мы бесплатно не работаем! — заявил Моня, не дав мне сказать и слова.
— И где я тебе денег возьму? — опешил дедок, — я вообще-то призрак, как и ты.
— Но ты можешь показать, где тут в Хлябове клады находятся, — начал перечислять Моня.
— Здесь нету кладов, — плечи дедка печально поникли, — был один, да недавно тут котлован рыли, Дом пионеров стоят, вот и нашли весь клад. Теперь он в местном краеведческом музее. Но там ничего особенного нету, так, монеты древние и две чаши.
— Ну тогда тебе не повезло, — жестко сказал Енох, материализовавшись из воздуха.
— Ну вот чего вы такие недружелюбные, — возмутился дедок, — я к вам со всей душою, а вы…
— Жизнь такая, — заявил Моня, — а благотворительностью заниматься мы не намерены. Пусть дураки этим занимаются!
— Могу упокоить взамен информации, — торопливо сказал я, а то сейчас мои призраки тут наторгуют, знаем, проходили уже.
— Какой? — подобрался дедок. — Что знаю, расскажу.
— Ты в курсе, что на площади сейчас было? — спросил я.
— Это когда ты трупы после жертвоприношения привёз? — спросил дедок и, дождавшись моего кивка, хвастливо сказал, — я во всём тут в курсе. Ничего мимо меня не проходит.
— А ты ещё что-то подобное тут замечал?
— Ты имеешь в виду знаки у них на лбу? — хитро прищурился дедок.
— Угу, — кивнул я. — И знаки тоже.
— Есть такое, — задумался дедок, а я аж подобрался.
— Рассказывай, — велел я.
— В соседнем доме мужик повесился, — начал дедок, но Моня его ехидно перебил:
— Ерунда! В каждом городе кто-то постоянно вешается! Ерунда! Тебя же не об этом спрашивают!
— Моня, — цыкнул я на него.
— Молчу, — вздохнул Моня и посмотрел на Мими, которая сидела на самом высоком стеллаже с выставочными книгами к какой-то годовщине, и флегматично баюкала свою куклу.
— Во дурень, — показал мелкие острые зубки в оскале дедок, — ты бы выслушал сперва, прежде чем дурака из себя изображать…
— Давайте ближе к делу, — прервал дискуссию я.
— Да. Ближе к делу, — кивнул дедок. — На лбу этого мужика был точно такой знак, как на твоих трупах (вот они уже и стали моими).
— Опиши знак, — велел я.
— Да что там описывать, — развёл руками дедок, — круг, треугольник и точечка. Но самое главное…
— Гена, ну что, получается? — в читальный зал заглянула Ирина, дедок охнул и торопливо исчез.
— Да не очень, если честно, — честно признался я и пожаловался, — не пойму, зачем этот Зубатов меня к вам сюда определил, ведь я рисовать не умею от слова совсем.
— А это я попросила, — спокойно сказала Ирина и подсела за стол напротив меня, — газету я и сама нарисую. Я хорошо рисую и быстро.
— А я тогда зачем?
— Да разговор у меня к тебе есть. Точнее даже просьба. А больше нигде свободно поговорить и всё обсудить не получится.
Я поморщился. Вот терпеть не могу, когда так начинают.
— Ты гля какая дамочка деловая! — расхохотался Моня, — быстро тебя в оборот взяла. Ох и любят они тобой крутить, Генка.
— А что, соглашайся на просьбу, а в награду ты знаешь, что у баб просить, — и себе заржал Енох. — Это, конечно, похуже, чем твоя Изабелла, но городишко здесь паршивенький, так что и такая сойдёт.
— Слушай ты, конь развесёлый, — прошипела вдруг Ирина и пристально посмотрела на Еноха, — ты рот свой поганый закрыл бы. А то места в моём городишке тебе не будет. Это я уж точно говорю!
Енох побледнел и исчез. Моня ретировался следом. Мими осталась сидеть на стеллаже. Кажется, ей было весело. Если не ошибаюсь, она вовсю смеялась.
— Давай говори свою просьбу, — вздохнул я.
Поздно вечером я вернулся в комнату и с удовольствием плюхнулся на кровать. Умаялся в этой суете ужасно. Уже проваливаясь в царство Морфея, услышал жуткий, душераздирающий крик.
Кричала Клара Колодная.
Я подскочил и, как был, в одних трусах, бросился к ней, право же её квартира была рядом. По коридору пробежали Гудков, Зубатов и Бывалов.
Крик не прекращался, переходя в булькающие звуки.
Зубатов дернул ручку — заперто.
— Клара, открой! — закричал Гудков.
В ответ лишь дикий вой ужаса.
— Выбиваем, — сказал Гудков, и они с Бываловым навалились на дверь. После третьей попытки крепкая дубовая дверь поддалась.
Мы вчетвером влетели в квартиру и обнаружили Клару, которая тряслась и захлёбывалась в рыданиях, глаза её были выпучены от ужаса, руки дрожали.
— Что, Клара, что? — бросился к ней Гудков.
— Ы-ы-ы-ы, — завыла Клара и ткнула рукой на кровать.
Мы посмотрели туда и ахнули: на кровати, головой на окровавленной подушке, лежала огромная дохлая рыба. С разноцветными глазами.
Глава 4
— Ну это чёрт знает, что такое! — уже в четвёртый (или в пятый?) раз возмущённо воскликнул Гудков. — Я хочу знать, кто из вас сделал это⁈
Все с надеждой переглянулись и опять преданно уставились на Гудкова.
Дело происходило в комнате Клары. Гудков велел всех срочно собрать и уже второй час он всем нам проводил воспитательную экзекуцию. Все дико устали и мечтали поскорей упасть и уснуть, ведь было уже далеко за полночь.
— Я ведь всё равно выясню! — злобно сообщил всем Гудков и для дополнительной аргументации потряс сжатым кулаком в воздухе. — И вам же лучше признаться, и тогда мы все разойдёмся!
Но ни на кого эти крики впечатление не произвели — во-первых, он уже не первый раз вот так угрожал, во-вторых, все смертельно хотели спать, поэтому было в принципе уже безразлично.
— А завтра представление, — жалобно пробормотала Нюра. — Точнее уже сегодня…
— А мне плевать! Мне плевать, в каком вы виде будете выступать! Вы оскорбили,
