Тэмуджин. Книга 3 - Алексей Гатапов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хурай! – исступленно взревели нойоны и нукеры. – Верно указывает нам Таргудай-нойон!
– Давно пора наказать этих предателей!
– Пусть возмещают наши потери!
– Так будет справедливо!
– А если они заартачатся, тогда мы их всех уничтожим! – гремел рев охрипшего на охоте Бури Бухэ, покрывая голоса остальных. – Чтобы не было в нашем племени больше предателей!
– Всех до одного истребим! – вразнобой заливались злые голоса. – Вместе с детьми вырежем!
– Саблями порубим, копьями поколем! – орал Бури Бухэ.
– А подданных себе заберем.
– Наконец-то и у нас наладится жизнь!
Найдя, наконец, выход накопившейся в них великой злобе – на порушенную в последние годы жизнь в племени, на то, что исчезли прежние покой и благополучие, – борджигинские нойоны и нукеры ликовали в предчувствии мести и богатой добычи. Несказанно обрадовались они возможности наконец-то восполнить свои потери в стадах и обрести новых подданных.
Когда шум в юрте немного поутих, неожиданно заговорил пожилой оронарский нойон. Хмуро поглядывая на остальных, он задумчиво сказал:
– Перед таким важным делом надо бы хорошенько подумать, чтобы не вышло ошибки. Все-таки не чужие нам керуленские монголы. Если между нами начнется война, потом нелегко будет ее остановить… будет литься кровь, а к чему все это нас приведет, еще неизвестно…
– О чем ты говоришь? – недоуменно оглянулся на него хабтурхасский нойон. – Что тебе непонятно?
– Сначала надо разобраться и выяснить, они ли на самом деле виноваты в наших бедах, – сказал оронар.
Тут же раздраженно вскричали тайчиуты и ближние к ним нойоны:
– А кто тогда виноват, если не они?..
– Ты что тут запутываешь дело?
– Ум свой хочешь показать?
– Все уже ясно!
Таргудай, в мстительной усмешке скривив губы, выжидающе потупил взгляд. Оронарский нойон, видно, хотел сказать в ответ всем что-то весомое, он вскинул голову и решительно оглядел других нойонов, но тут заметил изменившееся лицо Таргудая, злобно прищуренные глаза. Он подумал о чем-то про себя и быстро сник. Смущенно пожав плечами, примирительно сказал:
– Что мне перед вами показывать. Говорю лишь, как бы ошибки не было… Ведь даже если и отгоним у них скот, сами они просто так не дадутся нам в руки. Джадараны и джелаиры сильны, вокруг них соберутся другие. Могут уйти в другие земли, и тогда обнажатся наши южные границы. Нам же будет хуже. Кто будет нас с той стороны охранять?
Но нойоны, уже почуяв запах добычи, не желали отказываться от нее. Они решительно отмахнулись от доводов оронара:
– Пусть уходят!
– И без них сможем защититься.
– Где были эти твои керуленские, когда летом пришли онгуты и чжурчжени? – кричал на него бугунодский нойон. – Разве защищали они наши границы?
– От них давно нет никакой пользы! – в общем гомоне смешивался радостный голос Даритая.
Когда покончили с этим, заговорил другой, сулдусский нойон. Глядя перед собой и раздумчиво пожимая плечами, он сказал:
– И вправду, что будет с теми пастбищами? Мы погромим керуленских, а они, скорее всего, укочуют оттуда…
– Верно, что будет с теми землями? – загомонили другие, переглядываясь между собой. – Как бы потом чужие туда не прикочевали.
Вгляды устремились на Таргудая. Наступила тишина, нойоны, не смея шуметь, когда говорит он, почтительно смолкли. Таргудай, хриплым кашлем прочистив горло, стал разъяснять им:
– Сначала мы заберем у керуленских табуны и подданных, самих разгромим и прогоним. А с пастбищами мы с вами уж найдем, как поступить. Об этом не нужно беспокоиться. На Керулене вас немалая добыча ждет, умножится ваш скот, да и рода наши борджигинские разрослись, у вас самих подрастают дети и племянники, скоро их надо будет наделять владениями. Нам всем станет тесно на Ононе. А травы на Керулене хорошие, тучные, вы сами это знаете. Наступила пора нам новые земли осваивать, владения наши расширять.
– Верно! – еще громче вскричали нойоны; в очаге, словно от ветра, всколыхнулся огонь. – Верную дорогу указывает нам Таргудай-нойон!
Они воодушевленно трясли бородами и шапками, переглядывались, соглашаясь между собой:
– Мудрый ум у нашего Таргудая!
– Что может быть лучше для племени, чем расширять свои владения?
– Разве мы сами догадались до такого блага для наших родов?
– Кто бы нам указал, если не Таргудай-нойон?
Алтан вскочил на ноги, красный от возбуждения, блеснул глазами по рядам, крикнул тонким голосом:
– После победы над южными родами мы поднимем Таргудая-нойона на ханский трон!
– Правильно! – первыми дружно поддержали его тайчиутские нойоны, одобрительно оглядываясь на него.
К ним тут же присоединились другие, вновь загомонили на разные лады хриплые голоса:
– Ведь мы и так собирались выбрать его нашим ханом, да все недосуг было!
– Только он достоин!
– Кто, как не он, ведет нас к лучшей жизни?.. Кто нас всех вел этим летом, когда напали чужеземцы, и мы не знали, что делать?..
– Кто не дал нам разбрестись и потеряться в этой степи?..
– Кто тогда умное слово сказал?..
– Только он!
– Мы все за него!..
Нойоны еще долго кричали, состязаясь в славословии, каждый старался показать свою преданность тайчиутскому нойону.
Таргудай, увидев, что давняя мечта его о ханском достоинстве вдруг снова стала близка и доступна, взволнованно перевел дух. Он мысленно произнес молитву западным богам, прося благословения, и из-под опущенных век одобрительно посмотрел на Алтана, первым выкрикнувшего слово о ханстве.
Киятские нойоны на этом совете впервые за долгое время были удостоены приличествующей им чести. Они были посажены намного выше того места, где в последние годы сидели на советах борджигинских нойонов. Раньше они теснились поближе к двери, рядом с самыми захудалыми, теперь же восседали вместе с тайчиутами – у хоймора, по правую руку от Таргудая.
Понимая, что это неспроста, что Таргудай снимает с них опалу, Даритай, Бури Бухэ и Алтан с братьями с самого начала были необычайно возбуждены, глаза их, как в прежние, лучшие годы, блестели горделиво и молодо. Выпрямив спины, они с достоинством поглядывали вокруг и преданно смотрели на Таргудая, громче всех кричали ему славословия.
Таргудай, наконец, обратил на них свой взор и поднял правую руку, требуя тишины. Снова смолкли голоса, стало тихо. С умиротворенной властностью поглядывая вокруг, Таргудай заговорил:
– Среди нас сидят наши братья-кияты…
При этих словах все обернули взоры на опальных до этого дня нойонов, неведомо по какому случаю посаженных рядом с самими тайчиутами. Те, услышав имя своего рода, невольно, словно под порывом холодного ветра, пригнули головы.
– Было время, – Таргудай грустно покачал головой, – кияты имели большие заслуги в нашем племени. Они были сильны и могущественны, много войска и подданных имели, но, – он поднял указательный палец вверх, назидательно и строго посмотрел сначала на них, а потом оглядел других, – надо прямо сказать, они немного зазнались. Перестали слушать других, косо посматривали на нас, на тайчиутов, вот боги и отвернулись от киятов. Подданные стали уходить от них, вот и ко мне перешли несколько тысяч их воинов… Но сейчас, когда жизнь уравняла их со всеми, они образумились и все это трудное время были с нами. И теперь они сидят, как прежде, рядом с братьями-тайчиутами. За это я хочу воздать им по заслугам: на первое время я возвращаю им по триста воинов с семьями и со скотом… Пока по триста! – он повысил голос, заметив недоуменный, вопросительный взгляд Бури Бухэ. – Как мы покончим с керуленскими, так сразу в ваши улусы и отправлю этих людей… А там будет видно, как дальше себя покажете. Из всех киятов Алтан имеет передо мной больше заслуг, чем остальные, поэтому ему я отдаю пятьсот его прежних воинов и ставлю во главе всех киятов. Отныне все кияты должны слушать Алтана, а он будет за всех отвечать передо мной! Это мой первый закон для вас, киятов!.. Я всегда воздаю всем по заслугам!
И уже не удерживая на своем лице умудренного и степенного выражения, Таргудай запальчиво кричал:
– Тот, кто ведет себя хорошо, получит у меня почет и хорошую жизнь, а кто артачится и мнит о себе неподобающее, того я лишу последнего!
Мелкие зависимые нойоны – те, что сидели поближе к двери, – при этих словах съежились, испуганно забегали глазами.
Алтан преданно смотрел на Таргудая и, не жалея спины, кланялся ему. Торопливо поспевал за ним Даритай, часто нагибая голову и держа перед собою правую руку, будто молился онгонам. Бури Бухэ, хмуро и сконфуженно улыбаясь, тоже пригнул голову. Старательно кланялись Джучи и Гирмау.
Другие нойоны, сидевшие поближе к тайчиутам и киятам, удивленные неслыханным прежде случаем такой щедрости от Таргудая, глядя на осчастливленных киятов, значительно переглядывались между собой, перемигивались. Некоторые, на всякий случай – а вдруг по-прежнему возвысятся эти кияты? – уже заигрывали с ними, улыбались:
